Часовой без границ

Наладить производство часов под русскими брендами в Швейцарии, чтобы они лучше продавались в России и Азии,— задача нетривиальная. Корреспондент "Денег" Алексей Боярский провел день с владельцем часовой мануфактуры, не переставая удивляться, как же нужно крутиться, чтобы выжить на этом рынке.

08:50

Пруд в парке у Новоспасского монастыря. После отмены перехода на зимнее время в 9 утра в конце ноября еще темно. По присыпанной снежком дорожке бегает моложавый мужчина — президент часовой компании "Волмакс" Валентин Володько. "Раньше, еще с 1980-х, увлекался восточными единоборствами, в хоккей играл, а сейчас уже времени мало — только бег по утрам и гимнастика",— говорит Валентин, выполняя упражнение на растяжку. Рядом кадеты из соседнего училища тщетно пытаются достать улетевший в пруд мяч — но сделать это необходимо, тренер не устает повторять, что мяч стоит 5 тыс. руб. Валентин пробует помочь, но лед все-таки тонкий — дальше пары метров от берега не двинуться. Глядя на кадетов, вспоминает молодость — оказывается, сразу после службы в армии Володько три года проработал в Вильнюсе учителем физкультуры. Чтобы получить квартиру, пошел рабочим на стройку, потом окончил курсы плиточников-штукатуров, дослужился до бригадира. К тому моменту уже был разгар перестройки, открывались границы. "В 1989 году я уехал в Будапешт,— рассказывает Валентин.— Венгрия открылась для западных туристов на несколько лет раньше, чем Польша и Чехословакия. И самые первые челночные поставки матрешек, приборов ночного видения и прочих советских диковинок пошли именно туда". Володько наладил поставки в Будапешт советских часов — организовал розничные точки на улице Дуна-Корзо, напоминающей Арбат. Популярные хронографы марки "Полет" Первого московского часового завода предназначались для офицеров армии и флота, соответственно, в свободную продажу не поступали. Добываемые через посредников, они обходились в $30-40 за штуку, а в Будапеште их продавали по $60-80. Через друга-партнера удалость выйти на завод напрямую, но к тому времени основные поставки российских часов в Европу пошли уже через "раскрутившуюся" Польшу, и бизнес пришлось свернуть. В 1992 году Валентин вернулся в Вильнюс, столицу уже независимой Литвы. И в том же году по приглашению московского партнера уехал в Москву строить новый бизнес по экспорту часов.

10:30

Подъезжаем к Первому московскому часовому заводу на Марксистской улице. Когда-то здесь выпускались часы "Полет", работали семь тысяч человек, а производственные помещения занимали целый квартал. Сейчас единого завода нет — на остатках мощностей работает около восьми независимых часовых компаний, организованных бывшими сотрудниками завода (Romanoff, "Полет-Хронос", Denissov и др.). Большинство помещений завода проданы или сданы: здесь и офис "МегаФона", и автосалоны, и агентство недвижимости. О былом величии напоминает сохранившийся фирменный магазин. В СССР было восемь часовых заводов, из них семь — в России. Отрасли уделялось большое внимание — новые производства ставили даже во время войны: армия нуждалась в огромном количестве дешевых надежных часов для личного состава. Основной объем продавался, разумеется, внутри страны, но много уходило и на экспорт.

Выдающееся качество отечественных часов было, конечно, мифом: просто во времена перестройки самые дешевые советские механические часы по тогдашнему курсу стоили $5-7 — со швейцарской "механикой" не сравнить. После открытия границ в страну хлынул поток импортного часового ширпотреба, в основном кварцевого и электронного. Объемы реализации резко уменьшились, себестоимость выросла, так что конкурировать с импортом стало сложно. Заводы разорялись. Московским предприятиям производить часы стало невыгодно в первую очередь — куда лучше сдавать помещения практически в центре города. Первый московский часовой завод механизмы давно уже не выпускает — сборочная линия была продана компании "Мактайм", которая в прошлом году тоже объявила о прекращении производства. Сегодня в России собственные часовые механизмы делает лишь Чистопольский завод (марка "Восток").

У "Волмакса" на Марксистской офис и собственное небольшое производство,— как говорит Валентин, семейная мануфактура. "Сначала мы были только дистрибуторами часов "Полет", потом стало понятно, что завод долго не протянет,— задумались о собственной марке. С 2000 года начали регистрировать "Авиатор", "Буран", "Штурманские"",— рассказывает Володько. Компания "Волмакс" придумывает концепцию, разрабатывает дизайн, а механизмы и прочие комплектующие заказывает у подрядчиков. Сборка своя, хотя и ее можно было бы отдать на аутсорсинг. Концепция марок компании — продолжение традиций "Полета". Основной объем продается в России — 80%, в Азию экспортируется 15%, в Европу — 5%.

Валентин достает с полки каталог на английском языке с 50 великими часовыми брендами мира. Перелистывает страницу с описанием Rolex и демонстрирует портрет Юрия Гагарина и рассказ о марке Sturmanskie ("Штурманские"). "Штурманские" и "Буран" были ограниченными сериями марки "Полет", предназначались для моряков, летчиков. В космос их брали не рекламировать — реально пользовались. Как отдельные бренды "Штурманские" и "Буран" тогда не регистрировались. Теперь они принадлежат компании Валентина Володько. А что касается "Авиатора", это название придумали уже сами.

11:05

На сборочном участке шесть мастеров — всем явно за пятьдесят. Вполне объяснимо — нет промышленности, нет и молодой смены. Здесь собирают "Штурманские", используя последние запасы механизмов от "Мактайма". Когда они закончатся, в механические часы будут ставить чистопольские механизмы, а в кварцевые — японские и швейцарские. Но просто так ставить механизм после долгого хранения нельзя — его предварительно разбирают и промывают детали в особой "стиральной" машинке. После сборки часы специальным компрессором проверяют на водозащиту. Контроль точности хода для необходимой регулировки осуществляется также на электронном приборе: ставят на датчик, а потом смотрят на экране график щелчков. Такой настольный приборчик размером с бытовой тонометр стоит €3 тыс., стирально-сушильная машинка для механизмов — €15 тыс., а всего на оборудование подобной сборочной мастерской, по словам Володько, надо потратить около €75 тыс.

Среди прочего мое внимание привлекают вертушки, которые вращают в вертикальной плоскости надетые на держатели часы. "Это для подзавода,— объясняет Валентин.— Неплохо, кстати, иметь дома: если часы с автозаводом пару дней не носить, завод кончается. Кварцевые, на батарейке в этом смысле, конечно, удобнее". С этими словами Володько демонстрирует кварцевый "Авиатор" на запястье. То, что он носит собственную марку, вполне понятно, но почему не какую-нибудь флагманскую модель механического "Бурана" за 100 тыс. руб.? "Они в стальном корпусе — к костюму подходят,— пожимает плечами Валентин.— Вообще-то я постоянно меняю модели — пробую новые на себе".

11:50

"А это уже наши подрядчики",— Володько открывает дверь, ведущую в соседнее помещение. Взору предстают остатки былой мощи отечественной часовой отрасли: станки, крашенные в характерный зеленоватый цвет, на них пожилые рабочие вытачивают крошечные детали. Пара станков с ЧПУ, тоже отнюдь не новых, однако способных произвести впечатление: на моих глазах из заготовки по заданной программе была выточена заводная головка. Однако здесь "Волмакс" заказывает изготовление лишь опытных образцов новых моделей. "Создать полномасштабное производство механических часов сегодня под силу разве что олигарху",— замечает Володько. Почему олигархи не спешат вкладываться, понятно: в магазинах механические часы сдают позиции под натиском кварцевых. "В 1980-е, когда появились кварц и электроника, швейцарские мануфактуры были вынуждены заметно сократить выпуск "механики",— кивает Валентин.— Была вероятность, что она вообще исчезнет. Тогда во многом благодаря основателю Swatch Group Николасу Хайеку удалось создать механическим часам особую легенду. Тем не менее тенденция вытеснения не исчезла — "механика" скоро останется только в категории люкс".

В этой же мастерской часы получают корпоративную символику. На столе у одного мастера вижу кругляшки с гербом России, которые вживляют в корпуса,— эти часы заказали для подарков чиновникам.

12:30

В кабинете у Валентина Володько есть фото с артистом Анатолием Кузнецовым — "товарищем Суховым". Тут же космонавт Юрий Шаргин, летчики авиаотряда высшего пилотажа "Стрижи". Рядом сопровождающие марку сувениры: шлем и очки авиатора и даже водка Aviator. "А что особенного — говорят, летчики и космонавты тоже любят выпить",— замечает Володько.

В кабинет заходит высокий молодой человек, на руке — точно такие же часы, как у Валентина. Это его сын Виталий, работает менеджером по продажам. "С будущего года он станет моим заместителем,— говорит Володько.— Есть дела, которые я могу доверить только сыну. Даже если он в чем-то ошибется, мы всегда сможем исправить".

13:00

Володько направляется на обед в кафе, а по дороге заглядывает в гарантийную мастерскую. Здесь на уже знакомой вертушке для подзавода крутятся IWC, Corum, Eterna, Martin Braun. "Берем не только свои модели — все чиним, что приносят,— поясняет мастер.— Иногда открываешь, и видно, что подделка. Забавно — владельцы об этом даже не догадываются. Чиновнику в качестве взятки дарят или врачу в знак благодарности преподносят — они носят и думают, что это дорогая вещь". Мастер, как я понял, считает своим долгом открыть клиентам правду.

14:25

Заходим в бывший фирменный магазин при заводе. "Основная реклама, конечно, сам факт присутствия в точках продаж,— рассказывает Валентин.— Но независимой марке попасть в магазин очень сложно — крупные производители диктуют рознице условия и могут просто запретить выставлять чужие бренды. В свое время, чтобы попасть в ГУМ, мы написали письмо Лужкову, и тот просто приказал торговцам выставить российские часы". В этой точке диктат явно отсутствует: есть и новые отечественные марки Romanoff и "Русское время", и китайские шедевры, и швейцарский Tissot, и "Штурманские", "Буран", "Авиатор". В зависимости от линейки и начинки (кварц, "механика") "Штурманские" стоят примерно от 4 тыс. до 30 тыс. руб., "Буран" — от 10 тыс. до 100 тыс. руб., "Авиатор" — от 10 тыс. до 70 тыс. руб. Обращаю внимание, что, к примеру, у некоторых моделей "Авиатора" цена выше, чем у Tissot. "Они того стоят,— разводит руками Валентин.— И к тому же "Авиатор" — это теперь тоже швейцарская марка". Приглядываюсь и вижу на циферблате крошечную надпись: Swiss made.

Кроме "Авиатора" швейцарской маркой с недавних пор является еще и "Буран". "Люди привыкли, что хорошая машина должна быть немецкой, а часы — швейцарскими,— рассказывает Володько.— Пока "Полет" выпускал механизмы, мы русской механике не изменяли. Теперь позиционировать себя как русскую марку странно, да и незачем". Производство было перенесено поближе к комплектующим — вместе с швейцарскими партнерами Валентин открыл в Швейцарии семейную мануфактуру. "В "Авиаторе" и "Буране" мы теперь используем только швейцарские комплектующие. Вообще, чтобы иметь право поставить "Swiss made", необходимо, чтобы 50% деталей было изготовлено внутри страны",— поясняет Валентин. По его словам, эта крошечная надпись дает возможность добавить к продажной цене 30%. Став швейцарскими, часы Валентина Володько получили возможность выйти на гигантские рынки — в первую очередь не Европы, конечно, но Индии, Китая и других азиатских стран.

15:50

Молодой дизайнер, тоже Виталий, показывает Валентину эскиз новой модели "Штурманских" — с 24-часовым циферблатом. Это реплика модели 1955 года, к которой просто добавляют еще четыре варианта циферблата. У самого дизайнера на руке механический "Авиатор", стилизованный под карманную модель-"луковицу", приделанную к ремешку и превращенную, таким образом, в наручные часы — именно так поступали пилоты начала XX века. "Нравятся? — улыбается Виталий.— В Европе около двух тысяч человек коллекционируют часы нашей компании".

По словам Валентина Володько, их русские марки сначала раскрутились на Западе, а уже оттуда стали возвращаться в Россию. После кризиса 2008 года объемы продаж часов в мире уменьшились, но сейчас все восстанавливается. В 2011 году общее производство по трем маркам "Волмакса" составило 8 тыс. штук, оборот — 50 млн руб., прибыль до уплаты налогов по разным сериям — 20-40%. В 2012 году "Штурманских" планируют произвести 6 тыс., еще 6 тыс. "Авиаторов" и 4 тыс. "Буранов". Если все пойдет по плану, объемы производства должны ежегодно расти на 20%.

16:40

"Это Ольга, она отвечает за организацию производства — размещение заказов, а это Александр — на нем вся логистика",— представляет сотрудников Валентин Володько. На столе для совещаний разложена дюжина моделей "Авиатора", вернее, одна модель в разных корпусах и с разной расцветкой циферблатов.

— Стрелки здесь хорошие,— Ольга берет в руки одну из версий.

— В целом неплохо, но, по-моему, черный на розовом не смотрится, да и циферблат слеповат,— рассматривает часы Валентин.— И заводную головку надо увеличить.

Александр, вооружившись штангенциркулем, измеряет корпуса — есть 40 мм и 42 мм. Оставлять ли лишние 2 мм — серьезный вопрос, размер должен полностью отвечать дизайнерской концепции.

17:50

После работы отец и сын Володько отправляются в баню, благо "Воронцовские" прямо рядом с заводом. В русской парной разговор заходит о швейцарских нравах. "Швейцарцы часовой бизнес продают кому угодно — арабам, китайцам,— говорит Валентин.— Но только это, во-первых, не афишируется, а во-вторых, чаще всего это просто владение — управление все равно на швейцарских менеджерах".

После бани отправляемся в итальянское кафе "Сесто Сенсо" неподалеку. Шеф-повар Джузеппе, давний приятель Валентина, готовит настоящую пиццу. Разговор снова заходит о том, что считать настоящим, а что нет. "Кстати, наши часы тоже подделывают, в Польше,— говорит Валентин.— Придумывают похожий дизайн, вставляют свои механизмы и пишут "Авиатор" или "Штурманские"". Валентин Володько признает, что это вредит бренду, но замечает, что есть в этом и что-то лестное.