Пресс-конференция президента Владимира Путина привела обозревателя "Коммерсантъ FM" Константина Эггерта к неутешительному выводу.
Я не знаю, какое окончательное решение примет в отношении закона об усыновлении президент Путин. Может быть, сославшись на несовершенство текста или несоответствие международным обязательствам России, он не станет его подписывать. А, может быть, выдержит линию и поставит свой росчерк. После пресс-конференции 20 декабря это не важно. Не важны объяснения, что закон направлен не против приемных родителей из Америки, а против властей отдельных штатов –– тех, которые не допускают российских представителей до наших приемных детей в американских семьях. У России в Соединенных Штатах есть посольство в Вашингтоне, консульства в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Хьюстоне. Это их обязанность работать, в том числе и с властями штатов для защиты российских граждан.
Владимир Путин сказал, что на Америке свет, дескать, клином не сошелся, и найдутся для российских мальчиков и девочек приемные родители в других странах. Может, оно и так. Но есть тут, как мне кажется, одна тонкость.
Скажем, главный мотив моратория или полной отмены смертной казни –– стремление избежать ошибки и убийства невиновного. С запретом усыновления –– похожая вещь. Ограничивая число потенциальных усыновителей, российская власть, возможно, лишает конкретного Витю или конкретную Веру надежды обрести новую жизнь, потому что уменьшает его шансы в этой жутковатой лотерее.
Возможно, всего один малыш в результате этого никогда не прочитает книжку про Винни-Пуха, не задует свечки на именинном торте, не пойдет или не поедет на инвалидной коляске в школу, а потом и в колледж под аплодисменты новых родных из какого-нибудь Техаса или Калифорнии. Вместо этого его в 18 лет из детского дома перевезут в дом престарелых или в психушку догнивать остаток жизни. Всего один. Но судьба этого одного ребенка будет на совести тех, кто не дал ему шанса, людей с депутатскими значками и президента.
Одобрив решение Государственной думы, глава российского государства объяснил всей стране, что он, а стало быть, и страна, которую он возглавляет, в принципе, считает возможным использовать российских детей-сирот как инструмент внешней политики, как средство поквитаться с кем-то, в данном случае с Соединенными Штатами.
По моему мнению, это значит лишь одно: 20 декабря все мы, кто в зале Центра международной торговли в Москве, кто у телеэкранов наблюдали в прямом эфире моральный крах президента Путина и всего онемевшего от страха и омертвевшего от баснословных денег российского правящего класса.