Премьера театр
Театр имени М.Н. Ермоловой продолжает пополнять свой репертуар, курс на радикальное обновление которого взял новый худрук Олег Меньшиков. Очередная премьера, третья за полтора месяца,— "Снегурочка" по пьесе Островского в постановке молодого режиссера Алексея Кузмина-Тарасова. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Новый спектакль — вне зависимости от степени его готовности к премьере и убедительности — свидетельствует о двух важных и обнадеживающих вещах. Первая: Олег Меньшиков готов рисковать и пускать на большую сцену театра молодых режиссеров. (Тут сразу нужно оговориться, напомнив, что смелость не должна превращаться в безрассудство.) Вторая, не менее важная: несмотря на объявленную худруком приверженность принципам репертуарного театра, Меньшиков понимает, что замкнутость постоянной труппы плохо сочетается с радикальным обновлением — в "Снегурочке" заняты всего два штатных актера ермоловской труппы, остальные — "пришлые", молодые, приглашенные только на этот спектакль.
Необходимость привлечения свежих сил становится ясна вскоре после начала: постановка Алексея Кузмина-Тарасова проходит по ведомству молодежных спектаклей. Помимо актеров в "Снегурочке" принимают участие музыканты группы Гарика Сукачева "Неприкасаемые" — они исполняют песни, написанные самим режиссером на текст Островского. Песни, надо сказать, получились неплохо, но называть, как некоторые уже сделали, этот спектакль "мюзиклом" все-таки не стоит. Потому что песни в "Снегурочке" остаются лишь музыкальными вставками, своего рода полезными ритмическими инъекциями, помогающими и зрителям, и актерам переходить от одних эпизодов истории к другим. И заодно напоминающими публике, что песенная стихия — один из источников пьесы Островского.
Драматург сочинил свою "весеннюю сказку", вдохновившись фольклорными мотивами — его "царство берендеев" можно считать утопическим сообществом детей природы. Естественно, что любой режиссер, не собирающийся ставить "Снегурочку" в стиле добродушного костюмированного утренника с хороводами и прибаутками, должен ответить на вопрос, кто все эти люди и где происходит действие. Алексей Кузмин-Тарасов определил жанр спектакля как "сцены из Захолустья" и превратил героев пьесы в жителей усредненной российской провинции, и не поймешь, то ли сегодняшней, то ли позднесоветской — той, где молодежь от нечего делать собирается вечером на танцы. Девушки надевают цветастые платья, а парни выделяются, кто чем может — мотоциклом или умением неплохо бренчать на гитаре, как Лель Артема Ефимова.
Царь Берендей (Сергей Бадичкин), самый яркий из героев этого спектакля, чем-то напоминает жизнелюбивого и хитроватого председателя колхоза — и о смерти Снегурочки (Вероника Иващенко) и Мизгиря (Рустам Ахмадеев) говорит так, как наши функционеры среднего звена сообщали о разоблачении американских шпионов, посуровев лицом и с неожиданным металлом в голосе. Нет, не природа и не смена времен года делает здесь свое дело — хотя с огибающего сцену серповидного помоста и стягивается, напоминая ледоход на реке, покрывало с большими, бесформенными осколками чего-то белого. Здесь люди сами отторгают и изгоняют чужаков, а Снегурочка и Мизгирь здесь явно чужие, вроде как городские, невесть зачем попавшие к провинциалам с их простым жизненным укладом.
В сущности, пьеса Островского — совсем не добродушная сказка, а довольно жестокая, и из нее можно добыть много современных ритмов и смыслов. Кажется, Алексей Кузмин-Тарасов именно этим и собирался заняться. Но остановился где-то на полпути, решив, возможно, что музыка сама поведет за собой, а намеченная внешними признаками социальная среда заставит проявиться все остальное — мотивировки поступков, взаимоотношения персонажей и т.д. Может быть, и мера ответственности сделала свое дело, и большой зал удержал режиссера от радикализации замысла. Но вопрос адреса спектакля перед "Снегурочкой", скорее всего, встанет сразу после только что сыгранной премьеры.