С художественным руководителем камерного балета "Москва" побеседовала Татьяна Кузнецова
— Как на вас, занимавшуюся исключительно современным танцем, одну из основателей и руководителей ЦЕХа (Центра экспериментальной хореографии.— Weekend), вдруг свалился камерный балет "Москва" с его классической половинкой?
— В департаменте культуры Москвы есть список театров, которые они хотели бы реорганизовать. Примерно год назад мы с Сергеем Александровичем Капковым и его замом Евгенией Борисовной Шерменевой обсуждали развитие современного танца в Москве. Получалось, что единственная штатная современная труппа — в составе "Балета Москва". А летом — я как раз собиралась ехать в Вашингтон на третий курс семинара для театральных менеджеров в "Кеннеди-центр" — меня вдруг вызвали в департамент и сказали: "Берите "Москву"". Причем сразу — буквально на следующий день после того, как сняли худрука и основателя труппы Николая Басина. Срочность была продиктована какими-то юридическими обстоятельствами. Ну и никуда я не поехала, а пошла на новую работу.
— И все разнесли в прах?
— Ну почему все? Менеджмент — да: в офисе сидели люди, вообще не имеющие отношения к театральному делу. Мы на 95% обновили администрацию — брали из ЦЕХа молодых, активных, любящих театр. В современной труппе было 20 человек — слишком много. Мы провели открытый конкурс, пригласили в жюри независимых иностранных специалистов, в результате 11 человек оставили, троих взяли со стороны.
— А не было бы проще оставить только менеджмент? Культурный центр ЗИЛ, который стал у вас основной площадкой, использовать в качестве прокатной, а артистов нанимать на конкретные проекты? В драме теперь это модно.
— Я считаю, что в обеих труппах должен быть постоянный состав артистов. Во-первых, профессия танцовщика требует ежедневного тренинга для тела, а это возможно только в труппе с постоянным штатом. Во-вторых, у каждого нового спектакля два периода существования: подготовка и выпуск на публику, затем прокат. А прокат невозможен без постоянной труппы: каждый спектакль требует большого количества репетиций, чтобы держать его на качественном уровне. Поэтому артисты заняты практически каждый день в театре, у них нет возможности участвовать в проектах на стороне. Другое дело, что хотя бы раз в два года нужно в труппу вливать свежие силы, для этого как раз и существует система срочных трудовых договоров.
— И сколько же спектаклей сейчас в современном репертуаре "Балета Москва"?
— Из старого у нас сохранилась только "Весна священная", получившая "Золотую маску". Ее автор, Режис Обадья, уже поставил нам "Свадебку", будет делать еще один спектакль — "Тристан и Изольда". Мы пригласили на постановку Ивана Переса; он испанец, танцевал у Иржи Килиана — в Москву, в Музыкальный театр Станиславского, перенес его "Бессонницу". Гай Вайцман и его жена Рони Хавер из Нидерландов поставят у нас свой спектакль на библейскую тему. Хореограф Саша Андрияшкин, он работает с подростками, знает эту аудиторию — сделает экспериментальную работу для тинейджеров на малой сцене в концертном зале ЗИЛа. Думаю, названий восьми для репертуарной современной труппы хватит.
— Ну, с "современниками"-то вы знаете, что и как делать. А классиков, говорят, расформировать хотели?
— Слухи, конечно, ходили — ведь я же не специалист в классическом балете. Но "Балет Москва" изначально состоял из двух трупп — у них даже репетиционные базы были в разных местах. И я подумала, раз уж исторически так сложилось, почему не попробовать что-то новое и с классиками?
— Николай Басин, ваш предшественник, говорил, что камерный балет кормят именно классики, хотя на их "Спящие" и "Дон Кихоты" ходила только случайная публика — ведь понятно, что в третьеразрядной труппе классика не может идти в достойном виде.
— Он преувеличивал, труппу я застала... Ну да ладно. Словом, в ней было 45 человек, сейчас осталось 25. А из репертуара мы оставили только два детских спектакля — "Белоснежку" и "Чиполлино" Генриха Майорова. Со "Спящими" и "Пахитами" покончено: нельзя же всерьез конкурировать на этом поле с Большим театром и другими крупными труппами. Будем искать свой оригинальный репертуар — балетов 10 нам хватит.
— Как же вам удалось уволить половину артистов? Большой театр, например, никак не может избавиться от своего балласта.
— У нас все на срочном трудовом договоре. Срок кончился в августе, я всем продлила его на четыре месяца, чтобы посмотреть, кто что может. Сейчас женский состав у нас очень даже хороший, нужны ребята. Но с мужчинами и в больших театрах проблемы.