Do-Ra: девайс, спасающий жизни

Мы продолжаем цикл публикаций в рамках проекта «Инновации будущего» – о российских изобретателях, инноваторах и предпринимателях, способных изменить развитие России в XXI веке. Нынешний наш герой – резидент «Сколково» и создатель прибора Do-Ra – портативного дозиметра-радиометра, совместимого с обычным смартфоном.

Знаете ли вы, что такое русская «нахлобучка»? Нет, это не строгий выговор от начальства, не народный алкогольный коктейль и даже не модная вязаная шапка. Это настоящий продукт высоких технологий, созданный на стыке микроэлектроники и ядерной физики, – портативный детектор жесткого альфа-, бета- и гамма-излучения, работающий как обычный гаджет к мобильному телефону, который вот-вот должен покорить японский рынок. Почему же он именуется «нахлобучкой»? А все потому, объясняет изобретатель Владимир Елин, что подключение этого устройства к смартфону осуществляется именно сверху, через аудиоджек. Ну, то есть мы этот девайс как бы нахлобучиваем на телефон. А официально в документах он назван просто Do-Ra, то есть «дозиметр-радиометр».

– Как вам пришла идея о встроенном дозиметре в смартфон?

– Был конец марта 2011 года, когда еще никто не знал, чем же закончится авария на АЭС Фукусима-1. Все боялись прихода радиации, а потому только и говорили, что в этом случае делать. И я по просьбе одного информационного портала писал обзор рынка портативных бытовых дозиметров. В ходе работы мне и пришла в голову сумасшедшая идея: а не пора ли оснастить всех людей нашей планеты дозиметрами и радиометрами?.. Но вовсе не теми мастодонтами «холодной войны», памятными нам по урокам гражданской обороны в школе. Так и родилась идея о смартфоне со встроенным в него дозиметром-радиометром. Ведь, действительно, современный человек не представляет себе жизни без мобильного телефона. Объединив же все смартфоны посредством облачных технологий в единую сеть, мы получим карту радиационной обстановки земли в режиме реального времени!

– С чего вы начали воплощать свою идею в жизнь?

– Первым делом я решил поискать в интернете аналог такого устройства. Однако мне попадались только обычные бытовые дозиметры-радиометры. В то же время меня поразило обилие патентов на гаджеты, совмещенные с мобильным телефоном – казалось бы, там было все: и ключ–мобильный телефон, и автосигнализация–мобильный телефон, и измеритель объемов и размеров жилища–мобильный телефон. Но вот совмещенного с телефоном дозиметра-радиометра не было, и я вдруг понял, что у меня появился шанс сделать что-то особенное.

– Легко ли далось оформление патентной заявки?

– Формула изобретения писалась очень непросто – скорее всего, из-за потери квалификации научного работника, ведь последнюю аналогичную задачу я решал лет 25 назад, еще в пору написания кандидатской диссертации. Я бы сравнил этот процесс с написанием песни, но техническими терминами, когда нельзя ни добавить, ни отнять ни единого слова, иначе утратится смысл и гармония.

Но потом я решил нанять профессионала - патентного поверенного, и дело пошло значительно быстрее. Кстати, патентовед посоветовал мне сделать и международную заявку на изобретение, чтобы закрепить свой приоритет в странах, входящих в единый блок по системе договора о международной патентной кооперации (PCT).

– Владимир Александрович, вы довольно нетипичный изобретатель. Вы не студент, не нищий научный сотрудник. Вы – довольно обеспеченный предприниматель, ваша компания Smart Logistic Group входит в десятку ведущих российских фирм, занимающихся транспортной, складской и таможенной логистикой. Полагаю, вы могли бы поручить заниматься вашим изобретением другим людям, но все-таки предпочли создавать прибор своими руками. Почему?

— Бауманская школа учила нас Мужеству, Воле, Труду, Упорству – это аббревиатура самого МВТУ им. Н.Э. Баумана. Эти качества воспитывались в студентах великолепными преподавателями, начиная с мощного мозгового прессинга на семинарах, лекциях и лабораторных занятиях и заканчивая физической и профессиональной подготовкой в студенческих строительных отрядах. Нас учили быстро думать, мгновенно принимать решения, экспериментировать и самим воплощать в жизнь свои идеи. И эти качества, привитые в МВТУ, меня не раз выручали в обычной жизни и профессиональном бизнесе.

Когда идея дозиметра-радиометра ДО-РА в целом выкристаллизовалась в некое дизайнерское и схематичное решение, возник новый вопрос. Где можно сконструировать и изготовить компактную модель дозиметра-радиометра, позволяющего удобно и точно измерять фон и дозу радиоактивного излучения? Сокурсники по Бауманке помогли мне сориентироваться в современной действительности и сообщили, что подобные вещи сегодня в России делают в специальных дизайн-центрах. Ты описываешь специалистам суть своего устройства, его технические характеристики, оговариваешь, как оно должно работать. В идеале, дизайн-центр собирает под проект команду из различных отраслей, делает опытную партию устройств, согласовывает их с заказчиком, то есть выступает техническим интегратором создания сложного устройства между изобретателем и группой специалистов. И вот, предвкушая скорое получение патента, я активно занялся поиском спасительного дизайн-центра, научной лаборатории, творческого коллектива или, на худой конец, просто грамотных специалистов для реализации своего устройства. Но каково было мое удивление, затем разочарование, а потом и злость, когда, обзвонив несколько дизайн-центров, меня, мягко говоря, не услышали. Например, в одном дизайн-центре по моему вопросу долго советовались, а в итоге предложили зайти осенью. Параллельно я вел переговоры с другим дизайн-центром и даже смог дозвониться до самого главного там по иерархии человека. Он слушал меня не более одной минуты, а затем, бесцеремонно прервав, разразился тирадой: «Да что у вас там за изобретение, да у меня таких, как Ваше, штук 100, и ни одно не внедрено.» И я понял, что если я хочу добиться реализации своей идеи, то я должен сделать все сам.

– Какой помощи вы ждали от «Сколково»? Денег? Государственных гарантий? Или полезного делового общения?

– Ну, деньги, конечно, нужная вещь, но в данном случае мне было гораздо важнее услышать экспертную оценку профессионалов. Когда я только начал заниматься нашим прибором, я показал все документы одному из своих партнеров. Он внимательно выслушал меня, немного подумал и сказал: «Володя, мне кажется, что ты родился не в той стране». На мой вопрос, где же я должен был бы родиться, он ответил довольно лаконично: «В Америке. Там ты мог бы по достоинству реализовать свой изобретательский талант и заработать денег на своих идеях. Но не у нас, в России… ». Примерно такие же диалоги я вел и с другими собеседниками, все более и более зарождаясь сомнениями по поводу своей затеи, считая изобретательство чудачеством, запоздалым отзвуком своего инженерного прошлого. Но однажды я рассказал о своем изобретении и внутренних сомнениях одному своему другу Сергею Жукову. Он отреагировал мгновенно, посоветовав оформить документы на грант в «Сколково», ведь оценкой реалистичности идеи и ее практического смысла в «Сколково» занимается целая группа профессиональных зарубежных и российских экспертов. «Если экспертам твоя идея придется по душе, будет понятно, нужно ли это изобретение мировому сообществу или нет», – заключил он. И уже через 2 недели я получил положительное заключение десяти российских и иностранных экспертов фонда «Сколково» о возможности выделения гранта. После регистрации компании и получения статуса резидента «Сколково» ОАО «Интерсофт Евразия» – это оператор проекта Do-Ra, я получил грант в размере 1,35 млн рублей.

– На что у стартапов уходят первые деньги?

– Прежде всего, около 300 тыс. рублей в квартал у меня ушло на аренду мини-офиса в центре Москвы под свою команду. Нужна была и небольшая мастерская под лицензию в Московской области c осциллографами, частотомерами, паяльниками и технической библиотекой. Еще 300 тысяч ушло на зарплату сотрудникам и налоги – хотя первые 3 месяца от начала своего стартапа я сам занимался всем: был и директором, и бухгалтером, и юристом, и водителем, а местами и личным помощником самого себя. Управлял из дома по телефону и через интернет нарождающимися бизнес-процессами. Но потом все это мне изрядно надоело – зачем экономить в перспективном бизнесе, лучше построить сразу нормальную компанию! Так я определился с офисом, с конкретными специалистами. Но самое важное, что нужно знать всем стартаперам, это то, что первым делом нужен сайт – лицо компании. Без него любой проект – ничто в современном мире. Даже офис для стартапера не так важен на первом этапе, как сайт. Но, прекрасно зная об этом, мы – можно сказать, бывалые люди – решили все-таки сэкономить на сайте. Что ж, итог был закономерен: сделанный по дешевке сайт пришлось тотально переделывать, что обошлось нам в сумму, сопоставимую с арендой офиса. Наконец, довольно много средств ушло на техническую реализацию проекта: для создания рабочей модели прибора нужны дорогие детали, образцы смартфонов и планшетных компьютеров для испытаний. Кроме того, все программные разработки – от графического начертания букв и цифр, дизайна графиков и счетчиков до коррекции изображений на дисплее смартфона – необходимо создавать только при помощи лицензированного программного обеспечения. Словом, одни сплошные затраты.

– Кто занялся техническим воплощением вашей идеи в жизнь?

— Мне активно помогали специалисты Ядерного центра в Сарове, где ковали нашу «Кузькину мать», то есть советскую водородную бомбу, по меткому выражению Хрущева. В общем, наша команда разработчиков – всего 9 человек – бриллиантовые мозги нации. Каждый из них уже отработал с десяток лет в крупнейших мировых зарубежных корпорациях. Была, конечно, загвоздка: все специалисты, готовые работать над проектом, живут в Ядерном центре, в засекреченной российской глубинке. Там все под контролем, без спецпропуска – ни-ни. Хотя, как ни странно, свобода общения проникла и туда: там устойчивая мобильная связь, исправно работают вездесущий Skape и электронная почта. А что еще надо для эффективного общения?

– Чем отличается ваш прибор от стандартного счетчика Гейгера-Мюллера, созданного нашей промышленностью еще в 60-е годы?

— Счетчик Гейгера-Мюллера – это, образно говоря, лампочка или колба с закаченным внутрь композитом из различных инертных газов. Анодом такого счетчика служит вольфрамовая трубочка, через которую и закачивается газ. Катодом счетчика служит специальный металлический патрон, в который эта колба вставляется и фиксируется специальным затвердителем. Мы использовали этот счетчик в наших первых моделях, но потом мы придумали новейшие датчики радиации на основе кремния и нанографена.

– В советских военных дозиметрах для калибровки счетчика использовался специальный кусок радиоактивного вещества, который предлагалось носить вместе с прибором в свинцовом патроне. Как вы предлагаете осуществлять калибровку счетчика?

– Ну, технологии же не стоят на месте, а поэтому калибровку прибора мы планируем осуществлять еще на заводе. Так что в нашем приборе нет ничего радиоактивного.

– Проверялся ли ваш дозиметр в «боевых» условиях – например, на Фукусиме или на Чернобыльской АЭС?

– Ну, до АЭС мы пока не добрались, так как это режимные объекты. В зараженные радиацией зоны тоже пускают далеко не всех. Мы проверяли наш дозиметр-радиометр в Сарове, а также на бортах гражданских самолетов во время полетов в стратосфере. Ну, и в Москве, конечно, где мы пока не зарегистрировали каких-то особо загрязненных мест.

– Что было самым трудным в создании рабочей модели?

– Наш первый прототип был размером с пенал из-под набора авторучек. Он был черного цвета с наклейкой DO-RA.001. Выглядел он, конечно, аляповато, но работал вполне надежно, через аудиоразъем для телефонной гарнитуры. Когда однажды у меня в руках эту штуковину увидел один мой знакомый, он спросил: «Что это за ерунда?!» Когда же он узнал про мои планы производства дозиметров-радиометров для смартфонов, он только начал хохотать: «Если у тебя что получится, я буду только рад, но не показывай эту хреновину никому, пока не найдешь подходящий корпус для своего полезного изобретения». В итоге нам пришлось хорошо поработать над уменьшением устройства в прототипе ДО-РА.005. Существенно снизить размеры прибора нам удалось благодаря использованию компактного счетчика радиации СБМ-21, типа Гейгера-Мюллера: диаметр счетчика всего 6 мм, длина – 15 мм. Кроме того, мы отказались от встроенного источника питания: теперь все энергопотребление идет от батареи смартфона.

– Кто входит в целевую группу будущих покупателей ваших дозиметров?

– Самые обычные люди. Я не пропагандирую радиофобию, но уверен, что людям пришла пора задуматься о радиационной экологии окружающего мира, о том, насколько ответственно нужно относиться к нашей среде обитания. И вскоре, я уверен, проверять подозрительные продукты на уровень радиации станет так же естественно, как и сегодня – мыть руки перед едой. Даже сегодня цены на наш дозиметр вполне доступны для любого потребителя – от 50 до 80 долларов, в зависимости от модели.

– Как ваше изобретение встретили в Японии – стране, которая и натолкнула вас на мысль о производстве миниатюрных дозиметров-радиометров?

– Японцы из компании «Фуджи» даже поверить не могли, что все это изобрели русские. Потом директор этой компании мне сказал: «Володя, японцы хорошо знают Россию как страну космических ракет, ядерных бомб и потрясающего Большого театра! Теперь мы будем вас знать как страну персональных дозиметров».

– Ожидаются ли какие-либо сложности в выходе российской высокотехнологичной продукции на японский рынок?

– Японцам сразу же после переговоров понадобилась тысяча наших дозиметров – просто для того, чтобы изучить изобретение и попробовать его в действии, в том числе в районе Фукусимы. А где их взять в таком количестве? Мы сделали всего десяток прототипов, чтобы отработать свои программы на разных мобильных телефонах и смартфонах. И вот, на следующий день я дал задание секретарю срочно связаться с заводом, производящим счетчики Гейгера-Мюллера. На заводе нам ответили, что готовы выполнить наш заказ после 100% предоплаты за полгода вперед. Объем – 260 штук в месяц. Мой секретарь, не осознав такую «сумасшедшую» производительность труда, переспросила представителя завода: «Наверное, вы имели в виду 260 тыс. штук в месяц?» Ей ответили без эмоций: «Нет, именно 260 штук в месяц, при этом необходимо не меньше двух месяцев на предварительную подготовку». Тем не менее нам удалось выкупить у завода целых 25 датчиков Гейгера-Мюллера по цене среднего бюджетного мобильного телефона! Датчики оказались прекрасными и надежными – вот что значит военная приемка на заводе.

– Bы можете определить, насколько важна инновационная политика и поддержка стартапов со стороны государства? Или талантливый частник все равно пробьет себе дорогу наверх?

– Безусловно, инновационная политика очень важна, ведь изобретателю-одиночке необходимо пройти через столько кругов ада, что без помощи профессионалов он просто не справится. Кроме того, нужно не только создавать, но и защищать свое изобретение в таких странах, как Китай, США или Евросоюз. И рано или поздно перед каждым изобретателем встает дилемма: что же делать дальше, когда «изобретательский локомотив» тормозят существенные затраты на воплощение идеи? Можно, конечно, продать идею-полуфабрикат на низком старте за бесценок. Возможен и другой вариант: взять кредит в банке и, возможно, разориться в случае недооцененных рисков и непредвиденных обстоятельств маркетингового характера. Поэтому возможность получить государственное финансирование на основе грантов от «Сколково» – это уникальный шанс тысячам российских изобретателей реализовать свой проект и разбогатеть на собственных идеях.