Премьера кино
Сегодня в прокат выходит странная картина "Энтропия" фестивального автора Марии Саакян, обозначенная на афишах как "авангардное кино" и претендующая на очень многое сразу — и на отражение духовной ситуации перманентного ожидания конца света, который на самом деле происходит не снаружи, а внутри человека, и на "высказывание о кризисе культуры" вообще и кинематографа в частности. ЛИДИЯ МАСЛОВА попросила бы авторов больше говорить конкретно за себя.
По сравнению с предыдущими работами режиссера Саакян — полнометражным дебютом "Маяк", рассказывающим о жизни мирных людей во время кавказской войны, а также еще не предъявленной широкой публике, но в смысле печальной задумчивости мало отличающейся от "Маяка" элегией "Это не я" ("Алаверди"),— "Энтропия" выглядит довольно радикальной сменой художественных ориентиров и интонации. Главный плюс этой перемены в том, что смотреть новый саакяновский эксперимент менее скучно: "Энтропия" — во многом любопытное зрелище, где из честных попыток устроить провокацию, похулиганить и пошокировать в хорошем смысле слова иногда выходят вещи тошнотворные и попросту глупые, а рядом с термоядерной харизматичностью исполнителей сосуществуют пустоватые картонные дурилки.
При интерпретации названия "Энтропия" самый бесхитростный синоним "беспорядок" будет наиболее уместен в случае с лишенным четкой драматургии фильмом Марии Саакян, а приписать к беспорядку лестный эпитет "художественный" позволяет участие перформансиста Андрея Бартенева в качестве художника-постановщика, наложившего на стилистку и идеологию фильма свой неповторимый отпечаток — смесь эксцентричной красоты (вызывающей то восхищение отчаянной эстетической смелостью, то скорее сочувствие) и какого-то психического заболевания, делающего восприятие этой красоты немного утомительным. В этом авторском кино, где то и дело повторяют, что "авторское кино — это жопа" или предлагают выпить за авторское кино не чокаясь, декорацией становится недостроенный особняк с нераспакованными унитазами вместо стульев и лужайкой вокруг него, куда выезжают на предапокалиптический пленэр несколько молодых представителей "интеллектуальной элиты". Главные, во всяком случае наиболее эффектные, роли играют телеведущая Ксения Собчак и режиссер Валерия Гай Германика. Их героини, Продюсер и Режиссер, много, но беззлобно пикируются, часто и непринужденно обмениваясь междометием "б...дь", и между ними возникает что-то вроде химии, основанной на издевательском отношении ко всей ситуации и друг к другу: когда они сцепляются языками, другие участники перформанса чувствуют себя немного лишними. Это манекенщик-андрогин Данила Поляков в роли Творца, которого брутальная Продюсер называет "убогоньким": он снимает на Canon "настоящее подлинное кино, которое никто никогда не увидит" и слегка спотыкается на слове "квинтэссенция", потом в набедренной повязке просит прибить его гвоздями к деревянному кресту и собирается "возноситься". Жестокая Режиссер тоже обижает кроткого и безответного Творца, говоря, что "такого задрота не возьмут сниматься в красивое порно", хотя трагический в каком-то смысле конец, который ему уготован в фильме, наводит на мысль, что в порно (пусть даже помеченном этикеткой bizarre) ему как раз самое и место. Еще одну представительницу творческой интеллигенции, Актрису, изображает Агния Дитковските, фигурирующая в титрах под псевдонимом Диана Дэлль,— в принципе можно понять артистку, которая предпочла не иметь в своей официальной фильмографии картину, где по контрасту с агрессивными и раскованными непрофессионалками слишком видна вялость ее темперамента.
Зато совершенно нечего стесняться за "Энтропию" Евгению Цыганову, чье появление в этом диковинном зверинце немного сдвигает систему координат в сторону адекватности, потому что он играет нормального человека и лишен обременительной надобности изображать необычность — из-за его очевидной вменяемости и отсутствия психических отклонений остальные персонажи с легким оттенком презрения называют его Овощем, однако принадлежащую ему самую убедительную фразу в фильме "Русский народ никто е...ть не будет", а также крик души "Вас только гандошить, художники, б...дь!" богемным фрикам крыть абсолютно нечем. Более нормален, здравомыслящ и адаптирован к реальности, чем Овощ, наверное, только пассажир длинного кортежа, в торжественном финале фильма объезжающего храм Христа Спасителя по абсолютно свободной от народонаселения и тем самым зачищенной от какой-либо энтропии Москве.