В Санкт-Петербурге на 75-м году жизни скончался режиссер Алексей Герман-старший, главный перфекционист среди классиков отечественного кинематографа. За более чем 40-летнюю биографию в кино он стал автором всего пяти полнометражных фильмов, зато сделанных в максимально точном соответствии с авторским замыслом и с минимумом тех компромиссов, на которые обычные кинорежиссеры часто вынуждены соглашаться в силу самой специфики кинопроизводства.
Фото: Коммерсантъ / Михаил Разуваев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников / купить фото
Фото: Сергей Фадеичев/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Ъ
Фото: Интерпресс/ Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Коммерсантъ / Василий Шапошников / купить фото
Фото: Юрий Белинский/Фото ИТАР-ТАСС
Фото: Ъ
Фото: Ъ
Фото: Фото ИТАР-ТАСС
Алексей Герман родился 20 июля 1938 года в Ленинграде в семье писателя Юрия Германа. В 1960-м окончил мастерскую Григория Козинцева в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии, куда поступил по совету отца, отговорившего его поступать в медицинский. Как театральный режиссер Алексей Герман поработал в Смоленском драматическом театре, а потом Георгий Товстоногов пригласил его, еще студента, в Ленинградский Большой драматический театр. Прослужив там три года, Алексей Герман почувствовал, что рискует стать «клоном» Товстоногова, и в поисках режиссерской самостоятельности ушел из театра в кино: в 1964 году на «Ленфильме» он был вторым режиссером у Владимира Венгерова на картине «Рабочий поселок», потом сорежиссером Григория Аронова на «Седьмом спутнике». Его самостоятельным дебютом в 1971-м стала военная драма «Операция “С Новым годом!”» по отцовской повести — фильм немедленно лег на полку за недостаточно героическое изображение партизанского сопротивления немецко-фашистским захватчикам и этически неоднозначный, не вписывающийся в традиционный канон советского кино образ героя-перебежчика. Едва не легла на полку за нестандартное изображение военного времени и вышедшая в 1976-м вторая германовская картина — «Двадцать дней без войны»: выпустить ее на экран помогло вмешательство Константина Симонова, по чьей повести «Записки Лопатина» она была снята. Полочная судьба ждала и снятую в 1984-м, тоже по Юрию Герману, киноповесть о жизни начальника провинциального уголовного розыска в 1930-е годы «Мой друг Иван Лапшин». Ее, как и «Операцию “С Новым годом!”», переименованную в «Проверку на дорогах», зритель смог увидеть только в годы перестройки, когда настороженное отношение к строптивому режиссеру сменилось признанием на самом высоком официальном уровне: едва снятые с полки, обе запрещенные картины были тут же удостоены Государственной премии. Работа над следующей картиной, «Хрусталев, машину!», заняла у Алексея Германа семь лет из-за трудностей с финансированием и нежелания режиссера идти на художественные уступки. В 1998 году фильм, действие которого происходит в 1953 году накануне смерти Сталина, участвовал в конкурсе Каннского кинофестиваля, где был не понят из-за «усложненного киноязыка», однако на родине он получил шесть наград киноакадемии «Ника» и впоследствии был включен в список 100 лучших кинокартин XX века. И тем не менее «Хрусталев», который не лег на полку в прямом смысле слова и был показан по телевидению, почти не получил того кинотеатрального проката на большом экране, для которого он был сделан.
Самой грандиозной, как по затратам времени, сил и средств, так и по художественному замыслу, картиной Алексея Германа-старшего стала «История арканарской резни» по роману братьев Стругацких «Трудно быть Богом», работа над которой началась в 2000 году. Первую попытку этой экранизации Алексей Герман предпринял еще в 1968-м, но сценарий был закрыт из-за вторжения советских танков в Чехословакию. Так получилось, что картина, которой не суждено было стать дебютом Алексея Германа, стала его последним фильмом. В настоящий момент этот титанический труд почти закончен, осталась только перезапись звука, который в германовских картинах всегда был таким же сложным и многослойным, как изображение, неизменно черно-белое, а на самом деле виртуозно использующее множество оттенков серого. Однако в жизни Алексею Герману было присуще четкое ощущение разницы между черным и белым, пусть даже это было его личное, субъективное ощущение человека, своим творчеством доказавшего, что режиссер — это профессия прежде всего для упрямых людей с сильным, хотя часто тяжелым характером.
Алексей Герман-младший: «Для меня отец всегда был образцом достоинства, не стяжательства и честности. Он никогда не хотел дорогих машин или роскошных костюмов. Он считал, что в нашей стране интеллигент не должен превращаться в вора и богача. Верил во что-то иное, чем в то, что сейчас стало основным. Отец прожил свою жизнь достойно. Не предал своих идеалов. Не продался. Не поменял себя на суету. Верю, что он ушел в лучший мир. Нам будет его очень не хватать».
Алексей Герман: чернуху придумало начальство
Экслюзивное интервью "Ъ" (18 июля 1998 год)
"Мы действительно сделали разбойничий кинематограф, огромную часть которого я абсолютно презираю, и кинематографистов огромную часть презираю и не считаю их кинематографистами. Но "чернуха" здесь ни при чем. Чернухи никакой не было, чернуху придумало начальство. У нас были официанты-режиссеры, которые "чего изволите?". Вот они делали белуху, так сказать. Потом начались реформы, надо было рассказать, как в нашей стране плохо. И чернуху стали создавать те же официанты. Потому что талантливые люди никакую чернуху не делали, талантливые люди все равно делали талантливое кино. А так в чернуху может попасть и Достоевский. Там, где искусство кончается, уже можно делить: чернуха или нечернуха, искусству совершенно все равно". Читайте подробнее