Чего ждать от выборов в Московскую думу в будущем году? Кто такой "верный путинец" сегодня? Ждет ли Россию новый политический кризис? Об этом и многом другом обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт поговорил с бывшим мэром Москвы Юрием Лужковым.
Фото: Евгений Начитов
–– Юрий Михайлович, добро пожаловать в нашу студию. Хотел бы сказать, что с того момента, как мы с вами говорили в прошлом году где-то в начале весны, многое что изменилось. Правда, в стране, может, ничего не изменилось, многие так считают. Но начать бы хотел с другой новости. Новость сегодняшнего дня. Как сообщает сегодняшний "Коммерсантъ", Андрею Бородину, бывшему главе Банка Москвы, Великобритания предоставила политическое убежище. Об этом уже говорят его адвокаты, то есть, очевидно, это действительно факт, не домысел. Как вы это прокомментируете?
–– Я думаю, что это все абсолютно обоснованно. Я считаю Андрея Бородина человеком порядочным, эффективным банкиром из молодого поколения. Мне кажется, если это на самом деле произошло, то это вполне естественно.
В том числе, естественно, как определенная степень защиты порядочного банкира от тех претензий, я опять же считаю, необоснованных, которые к нему, как руководителю Банка Москвы, были предъявлены и формировались в течение последних двух лет. Я думаю, что в конечном счете все придет к своему обнулению, потому что эти претензии не основаны ни на чем.
–– Как ни на чем? Все-таки в банк пришлось закачивать огромное количество бюджетных денег, в том числе, прямо скажем, из моих налогов, потому что там практически не было никаких активов. Настолько ли все хорошо там обстояло?
–– Банк Москвы проверялся многократно и систематически структурами Центробанка. Никаких претензий к деятельности Банка Москвы, к его результатам, к эффективности этой работы со стороны Центробанка не было. Если говорят о каких-то потерях, то, наверное, нужно спросить специалистов Центробанка: что же вы за такие специалисты, если вы не увидели грубейших катастрофических для Банка Москвы нарушений? А их не было. Бородину предъявили претензии по "Премьер Эстейту". По "Премьер Эстейту" уже правоохранительные органы занимались несколько лет назад, и правоохранительные органы после изучения всей ситуации сказали: "Это тема не наша, здесь нет нарушений, здесь нет преступлений".
Потом, когда нужно было разобраться с мэром Москвы Лужковым, нашли и сказали: "Давайте мы вернем этот вопрос снова в правоохранительную систему и позанимаемся этой темой еще раз". Опять же, для таких решений по приобретению земли через "Премьер Эстейт" нет никаких оснований финансового, правоохранительного плана, кроме политических, для того, чтобы сказать, что Банк Москвы при этом потерял какие-то свои активы, приобрел не то. Мне тяжело говорить о Бородине, потому что в последнее время у меня с ним контактов не было.
–– "В последнее время" — это сколько?
–– Наверное, больше года. Если Бородин получил политическое убежище в Англии, то англичане это сделали, имея достаточные основания для того, чтобы такое решение принять.
–– Многие сейчас будут говорить в России, что Великобритания делает это по своим причинам, может, не потому что Бородин на самом деле так уж чист, а потому что хотят, так сказать, насолить Кремлю. Есть целый набор тем, вроде дела Литвиненко и так далее, по которым у Лондона и Москвы, будем откровенны, отношения тухловатые.
–– Вы знаете, я не думаю, что англичане имеют какие-то цели кому-то насолить. Они подавляющее большинство вопросов финансовых, хозяйственных стараются рассматривать, исходя из реальной ситуации, исходя из того, насколько это соотносится с правом, а не политикой. Поэтому давайте не будем говорить о политическом аспекте принятия решения английскими властями. Давайте будем говорить о том основании, на котором зиждется, основывается претензионная система по отношению к Бородину.
–– Юрий Михайлович, а вы сами, где сейчас живете: в Лондоне, в Москве, в Австрии? Где вы больше времени проводите?
–– Слушайте, я никуда из России не уезжал, я гражданин России, я живу в России. Эти мифы о том, что я куда-то уехал, тоже имеют определенную политическую подоплеку. В общем, все из тех, нужно сказать, руководителей, которые так со мной расправились, хотят, чтобы мнение у москвичей, мнение у россиян о Лужкове сложилось так: "Уехал, и, слава богу, с концами. Он уже не участник каких-то процессов, процессов хозяйственных, политических или иных в нашей стране". Ничего этого близко нет.
Я нахожусь в Москве, я бываю в Лондоне, там моя семья, там дети учатся в университете. Семья у нас крепкая, может быть, я это делаю с каким-то акцентом, потому что я вижу, что сейчас по семейным вопросам во многих направлениях возникают проблемы. Если говорить о том, где я нахожусь, я нахожусь в Москве основное время. Я часто и много бываю в Калининграде. Я раскручиваю сельскохозяйственный бизнес, очень непросто, очень сложно. Но мне это очень интересно. И, конечно же, бываю в Англии для того, чтобы и быть вместе с семьей, для того, чтобы контактировать со своими дочерьми, и так далее. Все это естественно и понятно.
–– Тем сегодня, Юрий Михайлович, накидала нам фортуна очень много. Вот президент внес в Думу законопроект о возвращении к избирательной системе, которая существовала до 2003 года. Опять, значит, мажоритарные округа появляются, пятипроцентный партийный барьер. Значит, все партии могут идти на выборы. Единственное, не восстановили графу "против всех" и не восстановили возможность создания избирательных блоков. Новость позитивная, правильно?
–– Я думаю, что да. Правда, если бы еще и восстановили графу "против всех", это было бы более полным решением с точки зрения демократизации всех процедур, которые связаны с предвыборными делами. Нам нужно говорить о процедурах подсчета голосов.
Здесь лежит, может быть, главная проблема, которая вызывает недоверие в ряде случаев, особенно когда мы говорим о проявлениях типа Болотной площади и возмущения людей, россиян по тому, что ожидания по результатам выборов, общее мнение абсолютно, не совпало с теми подсчетами, которые были произведены после голосования. Поэтому решение нормальное, нужно вводить и строчку голосования "против всех". Это тоже, я думаю, очень демократично и полезно. А самый главный вопрос, это вопрос честности подсчета результатов голосования.
–– Кстати, Юрий Михайлович, вы говорите про введение графы "против всех". Многие до того, как президент внес этот законопроект, указывали на то, что необходимы предвыборные блоки. Кстати, некий источник в администрации приблизительно сказал газете "Коммерсантъ", что, смотрите, теперь, когда есть очень много партий, каждый может найти себе, условно говоря, компанию по себе, поэтому зачем ставить голосование "против всех", если регистрация партий стала чуть ли не проще, чем она была при Ельцине. Что на это скажете?
–– Строчка "против всех" нужна. Каких-то новых партий, таких, которые были бы хорошо известны всем россиянам, не будет.
–– Почему?
–– Пока, я думаю, так оно и будет получаться, а основное количество –– это известные всем партии, и эти партии не всем нравятся. Почему, если мне не нравится ни одна из партий, я не могу отметить в строчке "против всех", и таким образом показать полноту своего отношения к политической системе и к раскладу политических сил в стране? Разве это плохо? Когда у меня степень возможности ограничивается какими-то рамками при голосовании, это само по себе уже ущербно.
–– Есть еще один аргумент на эту тему, скажут: "Это провоцирует несерьезное отношение к политике, что всегда есть выход, мол, они все эти политики негодяи, вот я проголосую "против всех", меня никто не устраивает, я такой уникальный".
–– Это не провоцирует, а формирует отношение людей к политической системе в стране. Если подавляющее большинство говорит: "Мы голосуем против всех", то это означает, что власти нужно задуматься о необходимости перестройки или построения новой иной политической системы в стране. А власть боится этого. Власть говорит: "Вот, вам, пожалуйста, блюда известные". Так, в том числе там и блюда, которые являются привычным вывихом для власти. Они вроде бы и оппозиционеры, а на самом деле оппозиционеры, которые доходят до какого-то уровня, и дальше боятся идти. Вот вам это блюдо кушать, а ничего другого мы вам предлагать не будем.
–– Почему же? Пожалуйста, пятипроцентный барьер вернулся, значит, можно проголосовать за какие-нибудь еще. Кстати, вы сказали, что каких-то сил, по вашему, политических не хватает сегодня российскому спектру?
–– Нашему политическому спектру не хватает двух крупных, соперничающих между собой, партий. "Единая Россия" сейчас теряет, реально теряет, и, можно сказать, уже потеряла свой приоритет. А рядом не выросло той партии, которая могла бы сказать: "Мы являемся конструктивной оппозицией, мы будем формировать властные структуры и получим большее предпочтение людей на выборах".
Сегодня такой системы нет. Поэтому сегодня идет формирование каких-то новых платформ, каких-то фронтов и так далее. Но все это не является тем противовесом, которые обеспечивает баланс политической системы и предпочтения людей.
–– Мы говорили о партиях, которые нужны России. В интервью, которое вы давали год назад "Коммерсантъ FM" вы сказали, что считаете, что было ошибкой делать "Единую Россию" консервативной и с виду правоцентристской партией. Я лично ее такой не считаю. Вы, я так понял, считали, что "Единая Россия" должна была стать более левой партией, более социально-ориентированной. Так вот может ли она совершить такую трансформацию?
–– Вы знаете, я просто убежден, что я был прав. Находясь в руководстве "Единой России", я все время говорил о необходимости решения социальных проблем и ориентации на левый центр с принципами рыночной экономики, многоукладности и социальными целями, которые являются естественными для нашего сложного российского государства и для народа, который находится в таком сложном положении.
Я думаю, что если "Единая Россия" выбрала консервативный путь и стала базироваться на правоцентристских позициях, то это ошибка. Должна появиться партия, которая, я бы сказал, и признает, и реализует в экономике рыночные принципы, многоукладность экономики, которая будет стремится решать вопросы развития реального сектора экономики, а не только игры в финансы на поступлении их от нефти и газа. Результаты своей экономической деятельности государство через цели этой партии должны обращать на поддержку населения, на социальные цели. Я вам могу сказать: в Москве мы реализовывали эти принципы, и у нас получалось лучше.
–– Юрий Михайлович, в Москве вы реализовывали самые разные принципы. Позвольте быть предельно откровенным с вами. В 2009 году, в октябре, на выборах в Думу вы реализовывали тот принцип, по крайней мере, ясно, что городская администрация к этому имела отношение, что в Московской городской думе 30 с лишним депутатов сидят от "Единой России" при массированных фальсификациях. Как можно говорить о том, что вы что-то реализовывали?
–– Это говорит только о том, что было доверие к московской власти со стороны москвичей. Доверие уникальное, которое мы заработали тем, что с 1990 года до 2009 года мы развивали город, и город с каждым годом становился все крепче на свои ноги. Мы не получали никаких дотаций, город жил на свои и решал не только вопросы развития реального сектора экономики, культуры, науки, образования, медицины и так далее, но он решал и вопросы социальные.
Если вы помните уровни квартплат, если вы помните, сколько пенсионеры получали дотаций, сколько получали дотаций многодетные семьи, какие другие социальные меры поддержки москвичей были приняты властями, в том числе и правительством города и Московской городской думой, то можно представить себе, что подавляющее большинство москвичей поддерживало, безусловно, "Единую Россию", которая ассоциировалась очень тесно с целыми московского правительства.
–– Я говорю, Юрий Михайлович, о том, как проводились выборы 2009 года. На них не было фальсификаций, вы хотите утверждать? Столько доказательств обратного, административный ресурс, звонки из мэрии, управы: обеспечьте то, обеспечьте се. Это же было.
–– Если вы это знаете, то почему вы не обратились в суд с претензиями по поводу незаконности организации выборов?
–– Вы хорошо знаете, почему я не обращаюсь в суд.
–– А все те, кто обратились в судебные инстанции, получили судебную поддержку и судебные решения. Обращайтесь в суд.
–– Юрий Михайлович, вы хотите, чтобы мы говорили с вами еще и о состоянии судебной системы в России? Тогда у нас три часа интервью будет, и, я боюсь, мы все равно не сойдемся.
–– Я думаю, надо говорить обо всем. Надо говорить и о позиции людской, позиции человеческой. Так вот, я могу вам сказать, что после выборов в Москве Болотной площади не было. Это означает, что москвичи при всех издержках, которые возникают при выборах в нашей стране, согласились с результатами. Москвичи считали эти результаты достаточно правильными и обоснованными по той ситуации в экономике, в социальной сфере, которая сложилась в городе.
–– Я не хочу очень долго задерживаться на этой теме, потому что она, на самом деле, философская. Я думаю, что все было иначе. Я думаю, что в 2009 году в обществе была определенная апатия. А в 2011-м эта апатия исчезла, и к этому есть несколько причин.
–– У нас разные ситуации в Москве и в России.
–– Но протесты случились.
–– Не нужно было этой апатии в Москве.
–– Но протесты в 2011-м случились в Москве, прежде всего.
–– Протесты случились в Москве по выборам в государственные органы власти, а не в местные, не в московские.
–– Все-таки вернемся к теме партий сейчас. Тут, я думаю, просто будем долго спорить и не придем ни к какому решению. Кстати, к вопросу о социальных пособиях и так далее, их же тоже не отменили, я, многодетный отец, продолжаю все получать, как получал и раньше.
–– Вы знаете, отменить то, что было принято и реализовано предыдущими властями Москвы, для новой власти –– вещь опасная.
–– Юрий Михайлович, тогда я должен задать вам один вопрос, который я не могу не задать. Как вы думаете, сейчас развивается Москва при новом мэре?
–– Нет комментариев.
–– Так я и думал. Юрий Михайлович, сейчас продолжим разговор о выборной ситуации и так далее. Вы говорите, что "Единая Россия" должна была стать левоцентристской партией, но ею не стала. Непонятно, какая эта партия вообще, вполне ли даже она правая. Вы говорите, что нужны России две партии. Но это какой-то разговор из эпохи Черномырдина. Помните, два крыла? Что-то такое было на выборах 1995 года, где вы тоже, по-моему, участвовали. Эта модель вообще заработает ли в России? Тогда кто должен стать правой партией, какой она должна быть?
–– В России это неизбежно, если мы хотим стать страной с внятной избирательной системой, с внятными предпочтениями. Во всем мире цивилизованном есть две партии: лейбористы и консерваторы. Христианские демократы и социал-демократы. Демократическая и Республиканская партии в Соединенных Штатах Америки. И так далее. Это все понятно.
Одна партия реализует более либеральные принципы, развивая, может быть, при организации этих либеральных целей, в большей степени экономику. Другая партия на тех же основах, на тех же рыночных принципах говорит о необходимости менять курс на большую социальную поддержку. Вот эти спокойные волны, хотя они часто имеют и всплески, и все остальное, идут уже в течение многих лет. В послевоенный период это характерно для всей Европы, они идут, сменяя одну тенденцию к либерализации. Когда социальные моменты становятся более сложными, побеждают социалисты, они начинают решать лучше социальные вопросы, осложняется работа реальной экономики. Постепенно потом все это переходит в более либеральную среду. Это не катастрофы, не революции, а это перемещение тенденций, и система управления тенденциями в этих государствах отработана нормально. У нас этого нет.
–– Юрий Михайлович, с другой стороны, вы говорите о противостоянии, условно говоря, правых и левых. Мне кажется, это образ немножко, если говорить о Европе, из истории 25-летней давности. Сейчас существует этот средний класс. Наоборот, все жалуются на то, что правые и левые партии мало отличаются друг от друга, они отличаются только социальными и моральными подходами: за гей-браки, против гей-браков и так далее. Экономическая политика, по крайней мере, в Европе очень сильно не меняется. Более того, в Великобритании коалиционное правительство есть, там третья сильная партия –– либерал-демократы. В Германии вообще постоянные коалиции –– есть "зеленые", есть социал-демократы. В Италии сейчас вообще третья сила появилась. Почему в России должны быть обязательно две каких-то монументальных силы? Сейчас уже есть "Единая Россия" –– какая-никакая, но, согласимся, консервативная партия. Есть коммунисты, есть "Справедливая Россия".
–– Коммунисты –– это крайне левые.
–– Хорошо. Они крайне левые, но 20 лет делают то, что им советует администрация.
–– Они уже сейчас настолько стали привычными своими критическими выступлениями, что уже не имеют больше определенного уровня предпочтений у населения. А я говорю о рыночных структурах, которая одна является более консервативной, более либеральной; вторая –– более социальной, и они должны противостоять друг другу в предпочтениях, в тенденциях.
Одни должны развивать больше экономику, реальный сектор экономики; другие на основе развитого реального сектора экономики должны решать лучше социальные проблемы. Ничего и никуда мы от этого не уйдем.
–– Вот смотрите: существует уже "Единая Россия", которая все-таки является на сегодняшний день самой большой партией в парламенте, наверное, у нее есть реальные сторонники.
–– Пока есть.
–– Существует такая структура как "Общероссийский народный фронт", которая, как многие говорят, превратится в партию. Это может быть той самой левой партией на защите интересов бюджетников и так далее.
–– Не левой, не надо.
–– И "Единая Россия" –– партия миллиардеров.
–– ОНФ может быть партией левого центра. Если "Народный фронт" будет позиционировать как партия левоцентристская, партия с социальными целями, которая базируется на результатах эффективной работы реального сектора экономики, рыночных принципах, она получит приоритет.
–– Вы думаете, что она будет реально играть на выборах серьезную роль?
–– Я думаю, что она довольно быстро в историческом плане, конечно, это не дни, может быть, не месяцы, но быстро завоюет популярность в народе.
–– Лидером ее, по вашему мнению, должен быть президент Путин, как человек, который ассоциируется с этим?
–– Если эта партия будет формировать свои принципы на тех основах, о которых я сейчас только говорил, это левый центр, это социально-значимые цели, которые базируются на работе реального сектора экономики, а не на финансах, которые мы получаем от продажи нефти, и газа, и сырья, она будет иметь приоритет.
–– А лидером ее кто станет?
–– Если Путин согласится с этими принципами, и согласится стать лидером, то это серьезно.
–– Вы готовы были бы вступить в такую партию?
–– Сейчас нет. Я должен посмотреть, какие начала, какие базисные принципы эта партия или это движение будет заявлять.
–– Если она будет заявлять то, о чем вы говорите?
–– Это интересно.
–– Многие сейчас говорят о том, что Россия так и не вышла до конца из политического кризиса, который был в 2011-2012 годах. Другие говорят обратное, что это был такой всплеск недовольства, но сейчас люди понимают, что политическая система устоялась, поэтому никаких всплесков, никакой нестабильности ждать не следует. Что вы думаете?
–– Я думаю, что политическая нестабильность в России есть –– нестабильность, которая родилась в последние годы с падением авторитета и провалом "Единой России". Этот провал не был скомпенсирован появлением какой-то понятной и поддерживаемой основным числом людей политической структуры.
А все, что упало с "Единой Россией", попало к таким привычным партиям, как коммунисты, как Жириновский, как партия Миронова, которые не могут заявить о себе как серьезном противовесе, поддерживаемом основным количеством людей. Эта нестабильность очевидна. Она должна быть, безусловно, устранена такими общественными решениями по формированию балансовой серьезной новой политической структуры, которая имела бы в своих целях эти левоцентристские принципы в своей организации, о которых я говорил.
–– Упомянутая вами партия Миронова –– это левоцентристская партия, это коммунисты.
–– Нет. Это партия, которая сложилась не на идеологии, а на том, что вместе решили сложить и пенсионеров, и социалистов, и еще кого-то. Эта партия по существу получила определенную количественность, но не качественность.
–– Но, с другой стороны, за нее год с лишним назад очень многие проголосовали, как за альтернативу "Единой России"?
–– Но и не получилось этого. Не получилось, в том числе, наверное, и благодаря тому, что у партии должен быть внятный лидер, лидер, который воспринимается и населением, и людьми, безусловно, в серьезном политическом плане, а не лидер, который родился из административных сфер, который решил, что он может стать лидером, а на самом деле по своим качествам, харизме, этот человек никогда не будет иметь всеобщую поддержку со стороны населения.
–– Юрий Михайлович, вот вы все время говорите "левый центр, левый центр, левый центр". Скажем так, националистическая часть и люди правоцентристких взглядов, социально-либеральных, но при этом такие, в западном смысле этого слова, открытые навстречу новом веяниям в социальной среде, очень динамичные и так далее, играют какую-то роль в политическом спектре? Они могут претендовать на какие-то ведущие политические роли или нет? Нужна ли партия новая, или уже есть кто-то, кто их представляет?
–– Опять же, мы исходим из того, что сегодняшний состав известных политических структур, даже начиная с "Яблока" и заканчивая "Единой Россией", не удовлетворяет полностью тем интересам, чаяниям, запросам в политической системе, которая должна, на мой взгляд, сложиться в России. Поэтому мы и начали с вами с разговора о том, что нужно вводить графу "против всех" с тем, чтобы власть знала, какая часть населения считает политическую систему в стране несовершенной.
–– То есть, своего рода политический термометр такой?
–– Да, конечно, это серьезный политический термометр, который должен показывать востребованность чего-то иного в нашем обществе.
–– Вы говорите о том, что все это нужно делать. Но вы десять лет были, с 2001 года, в руководстве "Единой России". Вы не чувствуете ответственности за все то, что вы сейчас критикуете?
–– Конечно. Я очень сожалею о том, что мы ушли от "Отечества". "Отечество" как раз было партией левого центра, партией, которая базировалась на целях развития реального сектора экономики, с социально значимыми направлениями по поддержке людей, населения, пенсионеров и так далее. И мы когда объединились, серая масса, которая была в "Единстве", по существу, поглотила интеллект "Отечества".
–– Но вы же с этим согласились, в отставку не ушли, значит, несете ответственность.
–– Да, я несколько раз выходил с записками по тому, что нам нельзя скатываться на консервативные принципы, на консервативные положения в обозначении основных целей партии. Я не был поддержан. Конечно, мне в этой ситуации, наверное, было бы правильно сказать: "До свидания". Я не согласен с главными целями, которые сейчас выкристаллизовываются в работе партии в отсутствии дискуссий, в отсутствии обсуждений на съездах и так далее. Все это постепенно все умирало.
Конечно, я жалею, что мы слились с этой партией "Единство", и, наверное, я должен был более резко выступать по поводу того, как она трансформировалась в партию государственно-бюрократического плана с правоцентристскими консервативными целями.
–– Юрий Михайлович, такой небольшой блиц. Первое, как вы думаете, пройдут выборы в Московскую городскую думу в 2014 году? Это будет большое событие, или это будет повтор того, что было?
–– Да, это будет большое событие, потому что я могу высказать не только свое впечатление о работе Московской городской думы последних лет. Это безгласная Дума.
Это Дума, которая не имеет своего голоса и не имеет своего мнения, не имеет своих решений. Я думаю, что выборы будут довольно ярким отражением неудовлетворенности москвичей по тому, что Дума превратилась по существу в обычный регистратор.
–– Вы помогали ее избрать. Ее избрали при вас, когда вы были мэром.
–– И что из этого? Понимаете, мы с городской Думой взаимодействовали совершено по-другому. Мы были консолидированы в решении наших социальных целей. Я постоянно советовался с руководством Московской городской думы. Мы постоянно, систематически встречались с депутатским корпусом. У нас были и отчеты, были и дискуссии. И это все давало нам возможность консолидировать вместе наши цели.
–– Что вы думаете по поводу перспектив "Гражданской платформы" Михаила Прохорова? Он уже говорил о том, что его партия хочет участвовать в этих выборах.
–– Я думаю, что перспектива есть. Перспектива, которая базируется на неудовлетворенности, которая, я думаю, все-таки имеется у москвичей по деятельности Московской городской думы, это первое. И второе, по тому интересу, который личность Михаила Прохорова сегодня имеет в обществе.
–– Вы говорили в прошлом интервью, что должны быть введены прямые выборы губернаторов. Как вы считаете, это состоялось? Сейчас уже новый законопроект действует.
–– Нет. Вы знаете, во-первых, первое мое интервью относительно необходимости прямых выборов было во времена еще Медведева, после моего заявления о необходимости прямых выборов, простых прямых выборов, без всяких ограничений. На интервью у Познера Медведев, тогда еще президент, заявил: пусть те, кто не согласны с назначениями губернаторов, подают заявления. Я пришел к нему с заявлением, это было, кстати говоря, мое первое заявление о том, что необходимо вводить прямые выборы.
–– Но сейчас выборы введены.
–– Сейчас сдвиги есть, но государство, где регионы все по Конституции являются равными по многим-многим положениям, организации региональной власти и так далее, должно принять решение об обязательности прямых выборов одинаково во всех регионах.
–– Чем вы сейчас заняты в жизни, скажите мне, пожалуйста?
–– Я сейчас с вами веду разговор.
–– А помимо этого? Вы хотите вернуться в политику?
–– Я, во-первых, из нее никогда не выпадал. Хотя сегодня для политической деятельности условий я не вижу. Сегодня ситуация очень тусклая, очень мутная. И у меня сейчас есть несколько таких задач, которые занимают мое время, я не скучаю, можно сказать.
–– Какие это задачи?
–– Я занимаюсь сельским хозяйством в Калининградской области. Я продолжаю заниматься пчеловодством в Калужской области. Я в последнее время получил даже повышение в Московском международном университете, я стал вице-президентом университета, представляете себе.
–– Да вы прямо растете на глазах.
–– Да, какой рост, какое выдвижение, и какое движение по службе. Я это говорю на полном серьезе, потому что я считаю свою работу сейчас, эти направления для себя интересными. Они занимают все мое время. Есть еще литературная деятельность, я продолжаю писать. Я не стал пенсионером. Я живу активной жизнью, я занимаюсь спортом, я двигаюсь, я перемещаюсь, я бегаю, я вращаюсь и я живу.
–– В теннис играете?
–– Играю. В теннис, гольф, горные лыжи.
–– В гольф в Москве играете или в Лондоне?
–– В гольф в Москве. В Лондоне в гольф сейчас, в общем-то, не очень здорово играть. В гольф я играю в Испании.