Концерт балет
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
На сцене Crocus City Hall состоялся международный балетный гала-концерт с неоригинальным названием "Звезды мирового балета", организованный настолько провально, что ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА еле сориентировалась в балетной астрономии.
Концерт с безнадежно избитым заголовком обещал тем не менее оказаться оригинальным. Прежде всего потому, что спродюсировал его иностранец — худрук Балета Дортмунда Тобиас Эхингер, не первый сезон успешно занимающийся устройством подобных гала на Западе. В сущности, нам предлагали посмотреть на балетный небосклон в телескоп, установленный в другом полушарии: заявленные звезды действительно имеют высокий статус в почтенных труппах, но в России многие из них мало или вовсе неизвестны. К тому же участники гала сами выбирали репертуар, и любопытно было посмотреть, что модно в этом сезоне. Словом, готовился вполне серьезный ознакомительный тур, но организаторы концерта приложили максимум усилий, чтобы он выглядел как малопрезентабельный чес.
Сценическое освещение было подслеповато-тусклым, будто публику допустили на черновую репетицию. Фонограммы номеров слишком часто звучали плохо. Буклеты с биографиями участников гала исчезли задолго до начала представления; программки не были предусмотрены вовсе; экраны по бокам сцены оставались темными; закадровый голос не объявлял имена артистов — в результате зрители остались в полном неведении, кого им тут показывают и что эти люди танцуют. Корреспонденту "Ъ", правда, досталась по блату рабочая копия программки, но можно ли верить написанному — еще вопрос.
Концерт незатейливо перемежал классику с современностью. Из актуального репертуара наибольший интерес вызвало Па-де-де, поставленное Форсайтом на музыку Генделя: в исполнении пермской балерины Натальи Домрачевой и Ноа Гелбера (ассистента великого реформатора, переносящего в Россию все его постановки) оно выглядело почти академичным, удивив линейной стройностью и телесной гармонией. Пара из Национального балета Португалии, Филипа де Кастро и Карлос Пинильос, исполнила до боли знакомую "Кантату" Мауро Бигонцетти — коронный номер Натальи Осиповой и Ивана Васильева, идущий у нас под названием "Серенада". Знаменитые бешеные поддержки португальцам дались с явной натугой, однако отчаянные, на разрыв аорты, отношения героев показались более разнообразными. В целом же балетмейстерскими открытиями западный мир не поразил — все дуэты выглядели вариациями одного любовного конфликта: самодостаточные женщины отталкивали мужчин, мужчины скручивали их в бараний рог поддержек. Публика насилие одобряла, а одну из поз (когда перевернутая вниз головой партнерша повисла на руках партнера, почти касаясь головой пола и распахнув ноги в прямом шпагате) даже поприветствовала отдельными аплодисментами.
Классика оказалась в еще более трудном положении. Кубинцы Венус Вилья и Роландо Сарабиа исполнили то, что они называли хореографией Петипа. Вообще-то "белое адажио" из "Лебединого озера" принадлежит Льву Иванову, а па-де-де из "Дон Кихота" — Александру Горскому, однако на оригиналы они действительно походили мало: кубинцы предложили собственный вариант. Они подошли к делу по-спортивному: показали "обязательные элементы" — из тех, что у них получаются лучше всего, остальному отвели роль связок. Упитанная Венус с мягкими пухлыми ногами отличалась единственным исключительным умением — долго стоять на одном пуанте, подняв другую ногу в большой позе: именно этим она и занималась, опустив всякие там обводки и даже фуэте. Ее партнер Сарабиа, которого западные рецензенты окрестили "кубинским Нижинским", явно в рекламных целях (ни приличным прыжком, ни артистизмом он, в отличие от русского гения, не отличается) отпрыгал лишь самое необходимое — резко и невысоко, зато щеголял действительно великолепным вращением, запросто откручивая по восемь больших туров en dehors.
На редкость бездарное па-де-де из "Коппелии", якобы сочиненное Михаилом Барышниковым (не верится, что великий артист мог породить такую немузыкальную и топорную хореографию), солисты Национального балета Нидерландов Юргита Дронина и Исаак Эрнандес украшали по мере сил. Балерина, правда, слишком увлекалась демонстрацией выворотной стопы — так, что о музыке забыла вовсе; зато красавец Эрнандес, будто соскочивший с полотна Караваджо, с музыкой был в ладах, вдохновенно и свободно парил в воздухе, а пируэты крутил с легкостью ветряной мельницы.
С неурядицами концерта отчасти примирили Эшли Баудер и Хоакин де Лус из New York City Ballet, считающиеся лучшими исполнителями баланчинской "Тарантеллы". Пара станцевала свой коронный номер с залихватским азартом, невозможным в нашем классическом балете. Неуемная любовная перепалка маленького прыгуна (ну вылитый Том Круз) с крепконогой и остроумной партнершей, не упустившей ни единого пластического прикола "мистера Би", оказалась столь искрометной, что даже вялая публика "Крокуса" сподобилась на некое подобие овации.
Публику, заманенную на "мировых звезд" и оставшуюся в недоумении, конечно, жаль. Но жаль и достойных артистов, вынужденных выступать в таких обстоятельствах. А вот западному импресарио, явившемуся в Москву со своим самоваром, следовало бы поменять местных продюсеров и получше изучить российский рынок, без того перенасыщенный по-настоящему звездными гала.