Премьера кино
Фото: kinopoisk.ru
Фото: kinopoisk.ru
Фото: kinopoisk.ru
"Самсара" — фильм Рона Фрике, снимавшийся целых пять лет на редкой в наши дни 70-миллиметровой пленке,— безусловно заслуживает того, чтобы его посмотреть, хотя бы из экономии. Путешествие в кресле по 25 странам мира совершил за два часа АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Жанр картины можно определить как философский травелог. Его истоки восходят к эпохе New Age и творчеству Годфри Реджио, который изобрел этот кинематографический формат. На самом знаменитом его фильме "Койяанискаци" ("Жизнь, выведенная из равновесия"), снятом тридцать лет назад, Рон Фрике работал сценаристом и оператором. Потом он предпочел свой собственный путь и через десять лет снискал международный успех с фильмом "Барака". Он был снят тоже на 70 мм (большая редкость для того времени), охватывал 26 стран и показывал один день из жизни мира в его самых прекрасных, самых ужасных и самых экзотических аспектах; богатый саундтрек картины включал такие раритеты, как грузинский хор "Рустави". "Барака" (это суфийское понятие означает "сущность жизни") приобрел культовый статус: он цитируется в одном из сиквелов "Матрицы", а также в начале недавнего фильма "Мастер".
Самсара — еще одно древнее слово, пришедшее к нам из санскрита. Оно означает "вечное колесо жизни". Усевшись на это колесо, авторы фильма переносят нас на священные земли и в районы стихийных бедствий, в адские зоны промышленных объектов и на места природных чудес. Ни диалога, ни поучающего и потому раздражающего закадрового текста, только музыка "Сфер" (джазовый альбом Кита Джаррета), а из редкостей — "Сайят-Нова" Дживана Гаспаряна. Кажется — развались в кресле, слушай, смотри, наслаждайся роскошными панорамами и великолепными композициями, среди которых нет ни одной постановочной. Переносись из эфиопской деревни в римский собор Святого Петра, из древнего непальского храма — в Нью-Орлеан, разрушенный ураганом Катрин, из жерла извергающегося вулкана — в бескрайние аравийские пески. Это производит впечатление даже с учетом прогресса в освоении планеты, достигнутого в нашем веке телевидением, и девальвации идей New Age в фильме Терренса Малика "Древо жизни".
Рон Фрике снимает с точки зрения почти Бога (на самом деле, например, с воздушного шара, наполненного горячим воздухом). На съемках в серных шахтах группа фильма едва избегла смертельного исхода. Мобилизуя все свое профессиональное мастерство, режиссер ни на миг не ослабляет нити, на которую нанизывается главный смысл фильма. Это идея космической цикличности: рождение влечет за собой жизнь, полную страданий и разрушений, после чего следует духовное возрождение. Во второй половине фильма эта смысловая нить напрягается до предела. Мы видим серию наглядных противопоставлений: девственные атоллы — перенаселенные мегаполисы, штучные мастерские буддистских монахов — жертвенные храмы современной индустрии, где конвейеры смерти заполняют тысячи коров и цыплят.
Дело доходит до ужасов секс-индустрии и мировой фабрики вооружений, что делает кино столь же всеобъемлющим, сколь и уязвимым для критики. Она не заставила себя ждать: авторы "Самсары" успели заработать упреки в эстетском снобизме, западном элитизме и восточном фетишизме. На самом деле, если их и есть чем укорять — так это американским менталитетом с его смесью наивной непосредственности и столь же наивного самодовольства. Нравоучительный указующий перст божественного гида то и дело дает о себе знать, но умный турист предпочтет в этот момент отвернуться и подумать о своем, зато в другой момент — воспользоваться знаниями, талантом и страстью экскурсовода. Экскурсия не должна превращаться в проповедь, но мало кто, как Рон Фрике, умеет показать сверху море паломников в Мекке, а может ли религия спасти заблудший мир — об этом можно поспорить в другое время и в другом месте.