"Легенда N17" посвящен первым успехам и становлению личности знаменитого хоккеиста Валерия Харламова (Данила Козловский), которые в начале 1970-х во многом зависели от его сложных отношений с не менее легендарным тренером Анатолием Тарасовым (Олег Меньшиков). Авторы сценария Николай Куликов, Михаил Местецкий и режиссер Николай Лебедев не слишком стремились к документальной достоверности, и, хотя провели большую работу по изучению харламовской биографии, их целью был скорее романтизированный и идеализированный образ амбициозного, целеустремленного и трудолюбивого молодого человека, который мог бы служить юному зрителю образцом для подражания. Понравится ли "Легенда N17" более взрослым поклонникам хоккея вообще и фанатам Валерия Харламова в частности, зависит, наверное, от их готовности воспринимать позитивный пафосный кинематограф несколько голливудского покроя, где герой-супермен, обливаясь потом и кровью, преодолевая собственные слабости (которых, впрочем, у него почти нет) и боль в травмированных конечностях, неудержимо рвется к победе. Пользуясь тем, что мать Валерия Харламова была испанкой, авторы картины проводят визуальные параллели между корридой и хоккеем, добавляя к брутальности этого зрелища хореографическую элегантность. Однако лучшее, что есть в фильме,— актерский тандем Данилы Козловского и Олега Меньшикова, действительно вжившихся в роли ученика, поначалу не понимающего, почему его учитель так жесток с ним, и гениального тренера-воспитателя, в педагогическом арсенале которого преобладают шоковые средства воздействия, порой граничащие с садистским издевательством, но приносящие блистательный эффект в плане закалки бойцовского характера. Лидия Маслова поговорила с Данилой Козловским о том, почему в данном случае портретное сходство актера с героем совсем неважно.
Валерий Харламов — первый не выдуманный, реально существовавший человек, которого ты сыграл в кино. Как ты готовился к этой роли? Книги читал, хронику смотрел, друзей и близких расспросами донимал?
Читал, смотрел, донимал — все вместе. Есть несколько книг про Харламова, есть даже книга, написанная как бы им самим, но ты же знаешь, как эти книги делаются, и в ней силен дух советской журналистики. Хроники сохранилось достаточно — все же Харламов занимался очень популярным в Советском Союзе делом, регулярно попадавшим в телевизор. Пересматривал матчи, изучал манеру игры Харламова, его пластику. Очень помогли рассказами и семейным архивом Татьяна Борисовна, его родная сестра, и Нина Семеновна, мама его жены Ирины, погибшей вместе с ним.
Груз ответственности тебя не придавил?
Первое время вообще не думал об этом, готовился к роли как обычно, только физподготовке больше времени уделял, это понятно. Но в какой-то момент меня вдруг как ударило: ведь не просто известного хоккеиста играю — самого Харламова! Столько людей знают его, помнят... Не скажу, что ноги подкосились, но волнение почувствовал. Спасибо Коле Лебедеву, режиссеру фильма, он не дал моему психозу разгуляться, спокойно объяснил мне, что мы не документальное кино снимаем и всем не угодишь: кто-нибудь обязательно скажет, что Харламов был не такой, что все было не так. У каждого, прости за банальность, в памяти свой Харламов — мы тоже имеем право на своего.
Мне ваш Харламов показался идеализированным, слишком уж героизированным.
Так ведь фильм и называется "Легенда N17". Он герой легенды, человек-легенда.
По-моему, легенда — это всегда неоднозначность. Вот тренер Тарасов, которого играет Олег Меньшиков,— да, легенда: одни им восхищаются, другие ненавидят и считают садистом. А Харламов ваш скорее человек-плакат, образцовый пример для подрастающего поколения. Ему только нимба над головой не хватает.
Да нет там никакой идеализации — есть парень, который верит в себя и в свои силы, хотя обстоятельства против него, и который побеждает не шагая по головам, а сражаясь с самим собой. В таком герое всегда есть необходимость, она и сейчас есть, у меня тоже, и это нормально. Ты вот иронизируешь, "эталон для подражания", а что, разве лучше, когда школьники — это известно из соцопросов — почти поголовно мечтают о госслужбе? И не потому, что хотят пользу стране приносить, а потому что бюджет под боком и делать ни фига не надо, кроме как его пилить. Так они считают. Если после фильма про упорного парня с совсем другими ценностями и про его честный триумф кто-то из них хоть на секунду допустит, что и с ним такое может случиться, надо только быть смелым, не жалеть себя и не впадать в панику, проваливаясь по пути в дерьмо, а отряхиваться и идти своим путем дальше,— короче, если фильм сумеет такие чувства и мысли разбудить, то это важный и нужный фильм. А нимб тут ни при чем.
Вообще-то "Легенда N17", как мне кажется, не про одного Харламова, а про Харламова и Тарасова, про учителя и ученика.
Конечно, про них двоих, и мне это очень важно, потому что имеет отношение к моей жизни, моему опыту.
У тебя с твоими учителями складывались такие же отношения любви-ненависти?
У меня грандиозные учителя — Лев Абрамович Додин и Валерий Николаевич Галендеев, я счастлив тем, что они у меня есть, благодарен за все, что они мне дали. У наших отношений своя история, она непростая, и было в моей жизни, не скрою, несколько моментов, когда все могло пойти по-другому, и мы бы сейчас сидели и разговаривали не напротив Малого драматического театра, а неизвестно где. Если вообще сидели бы. Так что я знал, про что играю сцены с Тарасовым.
Сцену, где Харламов в сердцах обзывает Тарасова "пнем обосранным", ты играл про то, что человек не сразу понимает: садизм учителей — это для его же пользы?
Ты уже второй раз про садизм говоришь, я бы не называл Анатолия Владимировича Тарасова садистом, хоть он и был тренером очень жестким, да и себя жертвой садизма никак не считаю. Но бывало, и не раз, когда я внутренне бунтовал, кипел, думал: "что за издевательство, на хрена мне это надо", и только спустя время до меня доходил смысл "издевательства" и его польза для меня. Ну, это неизбежно.
У тебя, по-моему, еще не было в кино партнеров такого класса, как Олег Меньшиков. Тебе с ним сложно было или нет? Он не подавляет, не подчиняет себе?
Зачем ему меня подавлять? Олег Меньшиков — большой артист, он с кем угодно может сцену играть, но всегда в пользу самой сцены, и если это, предположим, наша с ним сцена, то он будет делать ее со мной, добиваясь нужного фильму результата. Перетягивание каната — забава для артистов другого сорта. Таких партнеров, как Олег Евгеньевич, у меня действительно в кино еще не было, и играть с ним — после того как преодолеешь стеснение, избавишься от зажима, понятного и естественного, ведь ты не с кем-нибудь, а с Меньшиковым в кадре,— это невероятное человеческое и профессиональное удовольствие. Когда после команды "стоп" чувствуешь: случилось. Допустим, сцена в аэропорту: Тарасов перед вылетом сборной в Канаду приходит с нами попрощаться, мы идем на посадку, он остается, я оборачиваюсь, бегу к нему: "Простите!" — вот я помню тогда свое ощущение: случилось. Или сцена в морге — там тоже случилось. Это очень редкие на самом деле мгновения — и в кино, и в театре, когда ты безоговорочно веришь в происходящее вот сейчас между тобой и партнером, когда переживаешь абсолютно безусловные вещи внутри абсолютно условного мира и хочешь, чтобы это время длилось, чтобы пленка и дальше вертелась в камере.
В прокате с 18 апреля