4 апреля на сайте журнала "Сноб" журналист Евгений Левкович опубликовал интервью с гендиректором "Первого канала" Константином Эрнстом, который был против его обнародования. В прошлом коллега Владислава Листьева, генеральный директор телеканала РБК Александр Любимов поговорил о журналистской этике с ведущим Андреем Норкиным.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
В интервью, в частности, Эрнст якобы говорит: "Я знаю, кто убил Влада (Листьева). Я сильно не люблю Бориса Березовского, но он к смерти Влада не имеет никакого отношения". После чего глава "Первого канала" просит выключить диктофон и в момент паузы говорит, что убийство журналиста заказал Сергей Лисовский. Само интервью и тот факт, что автор опубликовал то, что было сказано не для печати, вызвали ожесточенные споры.
Фрагменты речи по поводу интервью с Константином Эрнстом
— Имеет ли журналист право публиковать то, что было сказано ему не под запись?
— По-моему, все, что произошло, не имеет отношения к журналистике. Потому что это просто буйная фантазия. Если человек считал, что это общественно значимая информация, ему надо было пять лет назад про это говорить, когда он брал интервью. А иначе следователи должны задать ему сейчас вопросы, как и господам, которые встречаются с человеком, похожим на Таргамадзе, и прочее, прочее. Кстати, этот мужчина –– не основатель жанра. Мне кажется, выдающийся — это Жигулев в Forbes, который за четыре часа до смерти Березовского взял у него интервью, и тоже не под запись. Странно, что Скотленд-Ярд этим не интересуется.
— Александр Михайлович, тут, мне кажется, есть некая разница. В случае с форбсовским материалом получилось так: человек, который давал это интервью, Березовский, скончался, и журналист решил все это опубликовать. В случае с этим текстом вы говорите, что Левкович должен был тогда еще пять лет назад в прокуратуру идти. Но тогда же опять у меня вопрос: ему его собеседник сказал, что это не под запись, так какая разница, пошел ли он в прокуратуру? Доказательств-то нет.
— Нет, я читал пояснения этого журналиста.
— Он сказал, что это общественно значимая информация.
— Как я понял, это надо придать огласке, по мнению журналиста, потому что это общественно значимая информация. Так, надо было пять лет назад про это говорить. А когда он говорит, что ему пять лет не давали опубликовать интервью Эрнста, когда полгорода мечтает с ним сделать интервью, это вообще для кого история?
— То есть вы считаете, что тут нет никакой журналистики на самом деле нет, тут что-то другое?
— Просто всем голодно, мировой кризис, издания закрываются. Вот и все. А совесть –– давно не друг журналисту в Российской Федерации, к сожалению.
— Я сейчас в руках держу сегодняшнюю распечатку с сайта "Сноб". На нем Евгений Левкович выложил очень эмоциональный текст. Я не могу его цитировать, но не потому, что он не под запись, просто он переполнен ненормативной лексикой. "Ответ Носику и "моралистам" он называется. Здесь самое главное, что Левкович говорит, что он в понедельник выложит аудиозапись этого интервью и все своими ушами, если они у них есть, услышат то, что говорит Константин Эрнст. Вот это как можно прокомментировать?
— Это для нас всех большое счастье будет, конечно.
— А если без иронии, если серьезно?
— У меня, кстати, Лисовский работает телеведущим на РБК, и насколько я знаю, во вторник у него программа, она называется "Капитал", гостем которой будет Эрнст. Мне кажется, что это все-таки лучше первоисточника.
— Вы думаете, что это будет очная ставка?
— Нет. Они просто договорились до того, как это произошло. Вообще, вряд ли они будут это обсуждать. Я бы на их месте, может, посмеялся бы только. И я удивлен, кстати, что вы, человек из другой эпохи журналистики, это обсуждаете на такой солидной радиостанции.
— Я обсуждаю то, что обсуждается сейчас. Вы вряд ли со мной будете спорить, что эта тема очень много шуму наделала. На самом деле, если серьезно говорить, может ли быть оправдан этот институт журналисткой работы как off the record, "не для печати"? Может быть, тогда вообще от этого отказаться?
— Нет, подождите. Если человек хочет сообщить правоохранительным органам о совершенном преступлении, то это его обязанность, которой этот господин с прыщавой совестью пренебрег пять лет назад. Но это одна история. Другая, бывает, конечно, масса интервью, которые я даю, и, бывает, я не доволен, как меня интерпретируют. Но бывают такие авторские интервью, которые являются частью полулитературного материала.
Как правило, люди, которые на таком уровне пишут, все-таки пытаются, по крайней мере, некоторую корректность соблюсти. Хотя, конечно, часто или почти, скорее, очень редко доносят твою точку зрения. Но, тем не менее, это такой жанр, скорее, беллетристика. А если речь идет об интервью, что тут обсуждать? Более того, я обращаю ваше внимание, что опубликовали в блогах, чтобы им нельзя было ничего предъявить, ведь это не средство массовой информации.