Тайна, покрытая страхом

Сто лет назад, в мае 1913 года, в суд пошло дело о зверском убийстве киевского подростка Андрея Ющинского. В истории оно осталось как знаменитое "дело Бейлиса"

Лев Лурье, историк

Процесс тянулся почти полгода и стал самым громким не только в стране — в мире. Приговор прозвучал в октябре — обвиняемого Менделя Бейлиса оправдали. Но виновный так и не был найден. Кто убил мальчика? Для русской криминалистики это такая же нерешенная тайна, как для Англии — преступления Джека-потрошителя.

Суть дела

Утром 20 марта 1911 года на кирпичном заводе Зайцева, что в Лукьяновке, на окраине Киева, в небольшой пещере обнаружили мертвеца.

Эксперты насчитали у убитого 47 колотых ранений, нанесенных "швайкой" — сапожным шилом. Единственный смертельный удар — в сердце. Никаких следов сексуального насилия. Под правой ступней — ремень, на бляхе надпись "ученика приготовительного класса Киевского духовного училища Андрея Ющинского". Так что покойник немедленно был опознан.

Тело находилось в сидячем положении со связанными за спиной руками. Одна нога босая. Рядом валялись шапка, куртка. В кармане куртки оказался кусок наволочки; впоследствии выяснилось — этой наволочкой во время убийства мальчику заткнули рот.

Экспертиза по состоянию остатков пищи в желудке установила, что подросток был убит около 10 часов утра 12 марта.

Полиция решила: преступление совершено не в пещере, труп перенесли туда уже после убийства. Кровь только на одежде, она ею буквально пропитана. А вот на земле, рядом с телом, ее нет.

Версия первая: убили родственники

Андрей Ющинский — незаконнорожденный, не обласканный матерью сын. Нелюбимый отчимом пасынок. Подозрение прежде всего и пало на мать мальчика Александру Приходько (в девичестве Ющинскую) и ее мужа Луку. Семья Приходько бедна, еле сводит концы с концами. Приходько прежде жили в Лукьяновке, где нашли труп. Лишь за несколько месяцев до гибели Андрея они перебрались в другой район Киева, но мальчик продолжал водиться со старыми друзьями по кварталу, в котором вырос.

С заявлением о пропаже Андрея мать обратилась не в полицию, а в газету "Киевская мысль", спустя несколько дней после его пропажи. Видели Андрея Ющинского последний раз 12 марта. А объявление в газете появилось только 17-го.

Через четыре дня после того, как было найдено тело Андрея, Александру и Луку Приходько арестовали. На тот момент выделяли два возможных мотива. Желание избавиться от лишнего рта: Александра Приходько беременна. Или попытка заполучить наследство, которое мог оставить мальчику его недавно умерший родной отец Федор Чирков.

Следствие должно было поставить перед собой вопросы: зачем убивать мальчика с такой жестокостью и как тело Ющинского оказалось именно там, где его нашли, на заводе Зайцева?

Изуверство могло быть списано как раз на отсутствие опыта в умерщвлении человека. Характер ранений был таков, что можно было смело думать о вине Луки Приходько. Он работал в переплетной мастерской. Сапожное шило — основной инструмент переплетчиков.

Поначалу казалось, следствие идет верным путем. На одежде Приходько были пятна, которые можно было принять за кровь. Луку видели в Лукьяновке в 7 утра 12 марта, в день исчезновения Андрюши. Об этом следователю рассказала тетка Андрея Ющинского, единственный заботившийся о мальчике человек.

Но вскоре выяснилось: у Луки железное алиби. Подозрение с семьи Приходько сняли. И тут появляется новый подозреваемый: полиция задерживает приказчика завода Зайцева Менделя Бейлиса.

Версия вторая: ритуальное убийство

Менделю Менахему Бейлису 37 лет, женат, беден, имеет пятерых детей. Два года он проведет в тюрьме. Ничем не примечательный человек станет всемирной знаменитостью.

Бейлис — чадолюбивый мещанин, хозяйственный, старательный и недалекий. Для того чтобы заподозрить его в таком чудовищном преступлении, должны быть какие-то очень серьезные основания. Ими стал "кровавый навет" — обвинение евреев в использовании крови христиан для ритуальных целей.

В Киеве в 1910-е годы существовала мощная ячейка "Союза русского народа". Главным врагом Российской империи члены союза считали евреев. У киевского отделения союза имелась своя молодежная секция "Двуглавый орел". Одним из ее вожаков был студент Владимир Голубев. Он первым предположил — убийство Андрея Ющинского носило ритуальный характер: "умучен жидами" с целью получения "крови христианских младенцев". Близилась еврейская Пасха, а согласно "кровавому навету" кровь нужна для выпечки мацы. Голубев начал проводить независимое расследование. И именно он первым высказал предположение о виновности Бейлиса.

Студенту-черносотенцу удалось выяснить: фонарщик Казимир Шаховской якобы видел, что Бейлис с неизвестным хасидом в 8 часов 12 марта погнался за Андреем Ющинским, когда тот играл на территории завода. И это последний раз, когда Андрея видели живым.

Местные отделения "Союза русского народа" засыпают власти телеграммами с требованием найти и покарать убийц-евреев. Парламентские запросы посылают правые фракции Государственной думы. Могущественные союзники правительства, не считаться с ними невозможно.

Следствие начинает работать против Бейлиса. Общественная атмосфера сгущается: в сентябре 1911 года в Киеве еврей Дмитрий Богров убивает премьер-министра Российской империи Петра Столыпина. Появляются и новые свидетели виновности Бейлиса. Но улики были не слишком очевидными для суда присяжных, это осознавали и в Петербурге, и в Киеве.

Для того чтобы проверить работу киевского следствия, министр юстиции Иван Щегловитов послал в город тайного ревизора, начальника Московской сыскной полиции Аркадия Кошко. По возвращении тот сказал министру юстиции: "Я бы никогда не нашел возможность арестовать и держать Бейлиса годами в тюрьме по тем весьма слабым уликам, которые есть против него в деле".

В суде обвинение столкнулось с рядом трудностей. Свидетели меняли показания, эксперты (все сплошь знаменитые ученые) противоречили друг другу. Глина на одежде Ющинского, как показала экспертиза, оказалась не с территории завода Зайцева, тогда как по версии прокуратуры убийство произошло именно там. Единственный внятный отпечаток ноги преступника, снятый на месте происшествия, оставила почти новая галоша со знаком фирмы-производителя. Галоши самого Бейлиса, изношенные и старые, такой след оставить не могли.

28 октября 1913 года в 6 часов вечера Бейлис был оправдан киевскими присяжными, людьми малообразованными и в особой любви к евреям не замеченными.

Версия третья: уголовники

Параллельно судебному следствию адвокаты, журналисты и частные детективы (среди них — один из лучших специалистов России Николай Красовский) провели свое расследование и утверждали, что нашли преступников.

В Лукьяновке жила некая Вера Чеберяк. По сведениям полиции, она занималась скупкой краденого, а ее дети, в том числе сын Женя, "употреблялись воровской компанией для выполнения разных поручений и таким образом являлись посвященными в тайны собиравшегося в притоне Чеберяк общества". Женя Чеберяк — сверстник и ближайший приятель Андрея Ющинского.

В отсутствие матери (она была арестована) Женя и обе его сестры заболели дизентерией. Выйдя из тюрьмы, Чеберяк перевезла их из больницы к себе домой. Вскоре Женя умер, через неделю умерла его сестра Валентина. В бреду умирающий мальчик постоянно повторял: "Андрюша, Андрюша, не кричи! Андрюша, Андрюша, стреляй!" Мать держала его на руках и, когда он приходил в себя, просила: "Скажи агентам, что я по этому делу ничего не знаю", на что Женя отвечал: "Мама, не говори мне про это, мне очень больно". Чеберяк не дала сыну исповедоваться священнику, хотя он явно хотел что-то важное ему сказать.

Соседка показала: в день убийства Андрея Ющинского она зашла в гости к Чеберяк. Там сидели три известных киевских вора — Сингаевский, Рудзинский и Латышев. В углу у кровати лежал большой тюк, завернутый в ковер. Соседка была уверена: в ковре находилось тело Ющинского. Все эти воры покинули Киев через день после убийства — 13 марта.

Анархист Караев утверждал, будто уголовник Сингаевский признался ему в тюремной камере: они с приятелями убили Андрюшу, заподозрив в предательстве ("Через байстрюка (незаконнорожденного) провалились такие хорошие малины"). И изуродовали тело, чтобы подозрение пало на евреев. Парикмахер Швачко, содержавшийся в одной камере с другим вором, Рудзинским, слышал, как тот ответил на вопрос сокамерника: "А как же байстрюк?" — "Пришили его, стерву продажную".

Известно, что члены шайки планировали с помощью Андрея обокрасть ночью Софийский собор. Расчет строился на том, что Ющинский как учащийся духовного училища при храме сможет помочь ворам попасть в собор. По какой-то причине мальчик отказался от участия в преступлении, за что и был убит.

При таком развитии событий речь идет, с одной стороны, о принятом среди уголовников показательно жутком характере наказания в назидание другим. С другой, в преддверии иудейской Пасхи воры могли спланировать такой сценарий, как "перевод стрелок" в сторону еврейской общины.

Так кто же?

Оправдание Бейлиса стало сенсацией. 28 октября 1913 года "Петербургский листок" сообщал: "Через каких-нибудь четверть часа после получения в Петербурге известия о результатах дела на телефонной станции стали загораться по несколько тысяч сигнальных лампочек. Причина вызовов — желание порадовать (или огорчить) знакомых исходом дела Бейлиса. 400 000 телефонных соединений за 3 часа. Телефонистки для уменьшения работы стали сами сообщать о результатах киевского процесса".

Суд присяжных продемонстрировал свою независимость от власти. В защиту Бейлиса выступили не только либералы, но и часть националистов. Погромов, которых жаждали в "Союзе русского народа", не случилось. Но приговор оставил непонятным главное — кто убийца?

Следствие разбрасывалось. Не отработав одну версию, хваталось за другую. Скажем, как полагал Аркадий Кошко, "Ющинский мог стать жертвой каких-то людей демонического темперамента" (теперь мы бы сказали — маньяков). Возможно, что убийцами стали уголовники из приятелей Чеберяк. Но идея либеральной прессы — убили, а потом имитировали жертвоприношение — кажется слишком хитрой. Да и на мысль о жертвоприношении антисемит-энтузиаст Голубев натолкнулся случайно, узнав подробности убийства.

Евгений Вышенков, знаменитый в Петербурге журналист, в прошлом оперативник уголовного розыска, выдвинул еще одну кажущуюся вполне вероятной версию.

Компания, в которую входил Андрюша Ющинский, как бы мы сейчас сказали,— дети из неблагополучных семей. Андрей прогуливает занятия в своем училище, его приятель Женя Чеберяк вообще не учится. Рядом воры, мать Жени — торговка краденым. Дети предоставлены сами себе. Крайняя жестокость преступления, его безмотивность дает возможность предположить: убили сверстники. Дело пестрит случаями ссор между приятелями. Например, по мелочи поссорившись с Женей Чеберяком, Ющинский в сердцах начал угрожать приятелю, что сдаст полиции его мать-воровку.

Именно преступления, совершенные детьми, плохо понимающими возможные последствия своих поступков, часто носят абсолютно изуверский характер. Убили скорее всего, в доме Чеберяк или где-то рядом. А потом опытная мамаша и ее приятели-воры от греха подальше вынесли труп на завод Зайцева. Не об этом ли хотел рассказать перед смертью Женя Чеберяк?

Главная свидетельница Вера Чеберяк заключила некое соглашение с властями. Она обещала поддерживать официальное обвинение в ритуальном убийстве в обмен на некоторые преференции — относительный иммунитет семьи, ее бандитской группировки и денежное вознаграждение по итогам процесса. За это власти всячески мешали частным сыщикам получить (или даже купить) у Чеберяк информацию, которую она утаивала от следствия.

Вскоре началась Первая мировая война, и стало не до поисков истинных убийц Андрея Ющинского. Так и не нашлось Эраста Фандорина, который приподнял бы завесу тайны над убийством в Лукьяновке.