На стыке 2000-х и 2010-х российская художественная сцена одновременно бурлила и наполнялась чувством безысходности. Когда в середине "сытых нулевых" появились горячие головы ("Бомбилы", "Война" и многие другие), готовые отказаться от олигархических денег и не просто устраивать липовый пожар в галерее или музее, а вовсе туда не приходить, многим показалось, что это симптом оздоровления. Искусство заявляло о себе как яркое и обязательно скандальное действо, происходящее в пространстве города, среди случайных зрителей, подкрепляемое тиражируемыми в интернете образами и цепной реакцией перепостов — пока Pussy Riot, по сути, не закрыли тему. В широком общественном поле эта бурная деятельность вызвала дискуссию большую, хотя и менее изощренную, чем внутри художественного сообщества, позволив поднять такие вопросы, как, например, область табуированного в сегодняшней России или антиконституционное сращение государства и церкви. Однако многие художники осмысляли этот опыт, не обязательно погружаясь в него, скорее наоборот: финальные изводы московского акционизма вызывали в том числе резкое неприятие, аллергию или желание дать ответ, которые работали более плодотворно, чем собственно позитивное влияние. Уличный активизм начал утомлять, так как действовал по известной формуле: все кипит и все сырое. При этом художники стали искать место презентации искусства вне стандартных выставочных пространств, вызывающих недоумение своим консерватизмом, но и не уходя в крайности иконоборческого акционизма.
Фото: Aлекс Булдаков
Фото: Настя Рябова
Галерея на велосипеде
Названный по аналогии с artist-run spaces, независимыми площадками, руководимыми художниками, проект Artists' Ride Space — это серия выставок на велосипеде художницы Насти Рябовой. В небольшом "окошечке" под рулем в течение некоторого периода размещалось произведение, будь то миниатюрная книга (Александр Веревкин) или "башня" — фото сжатого кулака с вытянутым средним пальцем (Лена Мартынова), портрет традиционно небритого Славоя Жижека (Влад Кручинский) или анонимного рабочего с торчащим из спецовки членом (Алиса Йоффе). Выставки, которых с 2011-го по 2012-й случилось одиннадцать, были передвижными, так как хозяйка "галереи" перемещалась на ней по Москве, превращая встреченных людей в спонтанных и случайных зрителей. Мало того, художница напечатала небольшим тиражом каталог проекта и создала сайт, следуя завету Анатолия Осмоловского, одного из лидеров художественной сцены 1990-х годов: нужно брать в свои руки и производство, и дистрибуцию, и описание искусства, не оставляя возможности кому-либо другому интерпретировать тебя.
Выставка в чужом кошельке
Фото: ЕлиКука
Чуть позже Олег Елисеев и Евгений Куковеров, участники группы "ЕлиКука", также занялись передвижным экспонированием, правда, увидеть искусство в данном случае сложнее. Проект "Выставка в чужом кошельке" предполагал, что нужно быть хотя бы немного знакомым с ЕлиКуками или "носителями" искусства. Первый проект проводился в кошельке у Михаила Овчаренко, сына галериста, с которым сотрудничают художники. Вечером 13 сентября 2012 года можно было увидеть картинки, стилизованные под купюры. Впрочем, именно к такой почти что VIP-системе и стремились. А как еще узнать о содержимом карманов новой российской буржуазии? Олег Елисеев уточняет: "Конечно, интересно выставляться у богатеев, но они перестали носить кошельки, теперь у них всякие прищепки-перевязочки. Думаю, может, начать на кредитных карточках что-то делать?" Впрочем, в намерениях художников — создать своего рода социальную сеть на основе кошельковых выставок. ЕлиКуки предлагают всем желающим находить "носителей" и делать искусство, затерянное среди денег, позже суммируя документацию. Сами художники тоже обещают продолжать интервенции в чужие кошельки, причем с международным размахом.
Темные углы
Фото: darkcorners.dx.am
Не все создавали параллельные выставочные площадки. Проект Жени Деминой и Михаила Максимова "Темные углы" (2012 г.) заключался скорее в перекодировке уже имеющихся Третьяковской галереи, Русского музея, ГМИИ имени Пушкина и Эрмитажа. Проникая в рабочее время в музеи, художники помещали под лестницами или скамьями, в углах или на подоконниках фонарики. Эти героические интервенции — художникам даже пришлось убегать от смотрителей — не несли в себе никакой институциональной критики, они больше походили на еле теплящуюся надежду, что в этих стенах еще что-то возможно несмотря ни на что. В последний год-два вновь появился интерес к музеям, о них стали говорить и писать, так что эти вторжения можно считать вполне своевременными. Но презентацию проекта провели в квартирной галерее, у художника Кирилла Преображенского, то есть опять же вне этаблированных пространств.
Онлайн-резиденция
Фото: facebook.com/rrrtv
Во время кризиса европейские резиденции, в которые художники приезжают на несколько месяцев, чтобы на деньги какого-либо фонда создавать произведения или заниматься исследованиями (так называемыми artistic research) и где им организуют выставки, оказались под угрозой. В октябре 2012 года проживающая в Вене художница Анна Ходорковская решила сделать небольшую резиденцию в комнате, которую снимает. Но Reality Raum Residenz (R-R-R) — это не только резиденция, но и реалити-шоу, за участниками которого можно наблюдать по видеоканалу в интернете. В R-R-R уже побывали художники Эдин Зенун и Ева Кадлец, галерист Ханс Кноль и философ-трансгендер Зое ДеВитт (по совместительству художник и музыкант). Проект пережил вечеринки и обсуждение портфолио молодых художников, теоретические дискуссии и стриптиз, из-за которого видеоканал был несколько раз отключен. Анна решила и дальше следовать телевизионной стилистике — и теперь совместно с другой художницей Людмилой Аношенковой создает ArtStreamShop: по сути, это магазин на диване, только продают здесь искусство. Под него также выделен специальный видеоканал.
Недавно известный американский критик Джерри Сальц посетовал о смерти привычных галерейных выставок, подчеркнув, в частности, что это были места социального взаимодействия, не только бизнеса. В России произошло нечто подобное. Поэтому после того, как галереи оказались в тяжелом положении и "переформатировались", став менее рисковыми по сравнению с 1990-ми, когда они были по-настоящему экспериментальными площадками, а музеи всеми силами демонстрируют свое неуважение к ныне живущим художникам, опыт создания параллельных выставочных пространств и социальных ниш может оказаться крайне продуктивным, хоть он и не так заметен, как шумные акции предыдущих лет.