На лекции в Лондонской школе экономики (LSE) вице-премьер Владислав Сурков вступился за фонд "Сколково", вокруг которого разгорелся коррупционный скандал, и подвел черту под изменениями в политической системе в 2011-2012 годах. Система, судя по словам бывшего куратора внутренней политики в администрации президента, не только не рухнула, но и "победила оппозицию", проявив "долгожданную жесткость" к экстремистам. А для устойчивого существования режима господин Сурков предложил создать еще одну крупную партию — конкурента "Единой России".
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
В LSE Владислав Сурков должен был прочитать лекцию "Инновации в России: планы и перспективы". Однако вместо этого он предложил студентам задавать ему вопросы. По данным BBC, в это время у здания LSE проходила акция протеста: ее участники, держа в руках чучело вице-премьера из папье-маше, требовали включить его в "список Магнитского". Первый вопрос господину Суркову, курирующему в правительстве инновации, был посвящен коррупционному скандалу в фонде "Сколково". Как сообщал "Ъ" 20 апреля, в отношении вице-президента "Сколково" Алексея Бельтюкова возбуждено уголовное дело о растрате за передачу депутату Госдумы от "Справедливой России" Илье Пономареву $750 тыс. за работу для фонда. Владислав Сурков заявил, что случаи воровства были и в "крупнейших транснациональных компаниях", но "их никто не закрыл". "Сколково" вице-премьер описал как один "из самых чистых проектов с точки зрения злоупотреблений", подчеркнув, что в отношении фонда "нет ни одного факта доказанного мошенничества". "Если какая-то свинья испортила вам репутацию, это не значит, что все ваше дело можно умножить на ноль, надо просто выгнать эту свинью и работать дальше",— заявил господин Сурков. Большую же часть выступления он посвятил инновациям и необходимости привлечения в РФ инвестиций. Он отметил, что "любимая теория суверенной демократии" не означает изоляционизм.
Первый политический вопрос вице-премьеру касался застоя в РФ, однако ответил он на него коротко, разъяснив, что, когда западные лидеры правят несколько сроков, "эти вопросы никому не задают". В России же господин Сурков "никакого застоя" не видит. Спросили его и про опрос "Левада-центра", согласно которому большинство россиян согласны с определением "Единой России" как "партии жуликов и воров", в частности, не является ли это показателем того, что выстроенная к 2011 году политическая система больше не работает. Господин Сурков, который до конца 2011 года курировал в администрации президента внутреннюю политику, заверил, что "система не сломана", а изменения в ней "не означают ее ликвидации". Когда система "столкнулась с определенными вызовами", в частности с массовыми протестами в конце 2011-го — начале 2012 года, "она адаптировалась". Она "проявила долгожданную жесткость по отношению к экстремистам, и наконец те, кто считал возможным бить полицейских, понесли заслуженное наказание".
Эта политическая составляющая в выступлении вице-премьера была лишь "соусом к теме "Сколково"", сказал "Ъ" директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко. "У "Сколково" три отца: Путин, который подтвердил свое отцовство во время прямой линии, Медведев и Сурков, которому было интересно этим заниматься,— считает он.— У противников "Сколково" был один аргумент: через него финансировались протесты. Сурков говорит, что это чепуха, он тоже против протестантов". То есть это "сигнал "антимедведевской" коалиции: своими внутриполитическими разборками вы губите важный имиджевый проект", заключил господин Минченко.
Еще одним примером адаптации режима Владислав Сурков назвал "практически свободную регистрацию партий". Улучшить же систему, судя по его словам, могло бы создание второй "большой партии, которая бы всерьез конкурировала с "Единой Россией"". "Возможно, этой партии даже надо помочь состояться",— заявил господин Сурков. О необходимости создать в дополнение к "Единой России" партию, на которую, как на "вторую ногу", можно было бы "переступить, когда затекла первая", он говорил еще в марте 2006 года, выступая перед активом Российской партии жизни (вместе с "Родиной" и Партией пенсионеров в 2007 году она объединилась в "Справедливую Россию").
Но сыграть роль второй партии власти справороссам не удалось, напомнил "Ъ" директор Центра политической конъюнктуры, соратник вице-премьера Алексей Чеснаков. "Они начали сразу конкурировать с "Единой Россией", вместо того чтобы уничтожить своих конкурентов на левом идеологическом поле",— говорит он. Сейчас сама "Единая Россия" "все больше сваливается в левоцентристскую идеологию, то есть на ту же площадку, где работает и "Общероссийский народный фронт", и КПРФ со "Справедливой Россией"". С учетом этого либо вторая партия "должна быть более либеральной", либо же ""Единая Россия" должна вернуться в либеральное поле". "Тогда Общероссийский народный фронт сможет удерживать под контролем социал-демократическую электоральную нишу даже без преобразования в партию",— считает господин Чеснаков.
Председатель правления Центра политтехнологий Борис Макаренко напомнил, что Владислав Сурков во время своей работы в Кремле сам "строил сугубо вертикальную систему". А созданная сверху структура не может быть полноценной партией, отметил эксперт, "Единая Россия" является лишь "функцией от исполнительной власти". "Режим нестабилен, пока не будет передачи власти оппозиции",— уверен секретарь ЦК КПРФ, депутат Госдумы Сергей Обухов. Но вместо этого власть лишь создает "декорации" и "изображает оппозицию".