Шкала и школа

В этом году у единого государственного экзамена юбилей — 10 лет назад ЕГЭ стал массовым. В 2003-м его впервые сдавали более 700 тысяч выпускников школ, поступившие потом в 111 вузов страны. Экзамен вызвал бурную общественную дискуссию, не потерявшую жара и сейчас. О том ли спорим?

2003 год стал поворотным пунктом в истории российского образования. Около 70 процентов выпускников добровольно сдавали единый государственный экзамен в школах, чтобы потом, минуя вступительные экзамены в вузах, сразу стать студентами. Тогда же был впервые определен и перечень вузов, согласившихся принимать абитуриентов по результатам единого экзамена.

Эксперимент по ЕГЭ длился несколько лет. Начался он в 2001-м, а закончился в 2007 году, когда Владимиром Путиным был подписан закон об обязательной сдаче ЕГЭ всеми выпускниками школ. Все эти годы, вплоть до настоящего времени, не утихают дискуссии сторонников и противников ЕГЭ. Дело даже доходило до попыток отмены ЕГЭ, такой закон в 2011 году прошел в Госдуме два чтения.

Факт многолетних дискуссий совершенно нормальный. Образование — очень консервативная сфера жизни общества, и 10, 12 и даже 15 лет для нее — не срок. Реформы образования, происходившие в нашей стране (да и в других тоже), растягивались на десятилетия. Поэтому определять результаты и подводить итоги ЕГЭ пока еще рано. Но сегодня можно размышлять о том, как в этой истории с ЕГЭ проявляется наше отношение к школе и нашим детям.

Незаданные вопросы

Число противников ЕГЭ очень велико. Они страстно выступают в прессе и по ТВ. Среди них есть очень уважаемые люди. Например, нобелевский лауреат Жорес Алферов прямо говорит: "Систему ЕГЭ надо отменить". Хотя с годами спор сторонников и противников ЕГЭ становится все более и более бессмысленным. Не потому, что собака лает, а караван идет, а потому что спор этот — о частностях, а не о главном.

Ни один из аргументов "за" или "против" на самом деле не отвечает на вопрос, нужен нам ЕГЭ или нет. Потому что ЕГЭ, как и вообще любой экзамен, это лишь способ проверки знаний школьников. Мы спорим о вещах второстепенных, ловим создателей контрольно-измерительных материалов на глупых формулировках и некорректных заданиях, ругаем полицейский контроль на экзаменах и систему апелляции, но не затрагиваем главного: сути сегодняшнего школьного образования.

А именно это и является сегодня главным. Какой должна быть современная российская школа? К чему она должна готовить детей? Она должна давать фундаментальные базовые знания? Или учить работать с источниками информации? Или взаимодействовать с другими людьми, строить с ними отношения и помогать ближнему? А может, школа должна подготовить ребенка к тому, чтобы не захлебнуться в социальных штормах и быть готовым сменить профессию, доучиться или переучиться? Собственно, европейское образование ориентировано на решение именно такой задачи — в ситуации социального форс-мажора человек должен не повиснуть на государстве, а иметь некие навыки, чтобы выкарабкаться самому. В зависимости от общей цели формируется и желаемый перечень знаний и умений, а также способов, как вложить в голову учащегося эти знания.

А на самом деле вопрос надо ставить еще шире. К чему готовить детей: дерзать и добиваться своего, атаковать социальный лифт и, преодолевая сопротивление общества, выскакивать "из грязи в князи"? Или видеть достоинство в той жизни, которая есть у них и их родителей, любить свою вполне обычную профессию и добросовестно работать, находя именно в этом удовольствие? Сегодня нас окружают толпы раздраженных и озлобленных лузеров. Но происходит это только по одной причине: эти люди не могут смириться со скромной ролью, которая досталась им в жизни. А ведь многие из них дипломированные экономисты и юристы, правда, часто это дипломы коммерческих вузов и их филиалов (и только ненавидимый обществом министр Ливанов отважился позакрывать эти лавочки). Но, может, строить дома, быть парикмахером или поваром в детском саду — это чье-то призвание, а не жизненный провал? Может, признай мы это и откажись от шкалы измерения собственной жизни в категориях крутой и лузер, в страну не надо будет завозить поездами гастарбайтеров?

На эти вопросы нет ответа. Нет даже общественной дискуссии на эти темы. Зато вся страна обсуждает, на какой предмет сколько часов должно быть выделено, в какой форме сдавать литературу, вводить или не вводить условное ГТО в школах и кто заменит Куприна в школьной программе. А самые главные вопросы мы почему-то оставляем на усмотрение высших руководителей — даже не образования, а вообще всей страны. Как начальство скажет, так и будет. Кажется, последняя концептуальная идея, исходящая сверху, состояла в том, что надо бы воспитывать патриотизм.

Надо — будем.

Что такое процедуризм

В городе Одессе в октябре 1991-го, незадолго до краха СССР, состоялся Всесоюзный съезд учителей. Проходил он в Аркадии, в местном Дворце культуры, белом грибообразном здании, прозванном в народе "бледной поганкой". При входе делегатов встречал плакат с образцом одесского юмора: "Чтоб вы были так здоровы, как вы нам учите наших детей".

Повод для съезда был серьезный. Группа учителей-новаторов (Амонашвили, Тубельский, Караковский, Лысенкова, Ильин и др.) предполагала развернуть обсуждение главного вопроса: чему другому надо учить детей? Времена менялись. Советская власть уходила в прошлое, а с нею и советская школа. Поэтому вопрос был чрезвычайно важен не только для самих учителей, но и вообще для всей страны.

Обсуждения не получилось. Съезд так и не добрался до главного вопроса, погряз в процедуре выборов "руководящих органов". Один из делегатов метко назвал это "процедуризмом". Хороший способ уйти от решения главных проблем и оставить все как есть.

Прошли годы. Многих учителей, называвшихся новаторами, уже и в живых нет. Забыты дебаты о педагогике сотрудничества. Учителя, напомню, бились над тем, чтобы уйти от напихивания ученика знаниями к общей творческой работе. Разрабатывались технологии вовлечения ребенка в процесс познания. Сегодня гуманитарные подходы педагогики сотрудничества забыты и даже немножко смешны. Хорошее образование стоит денег, поэтому мотивация и у родителей, и у детей осталась одна: получить максимум знаний и заплатить поменьше. Кто скажет, что они не правы?

Но мы так и не добрались до осмысления вопроса, чему сегодня надо учить детей. Увлекаемся разными кампаниями. То компьютеры ставим во всех школах. Сейчас вот переходим на электронный дневник и учебники. Обсуждаем список "100 лучших фильмов". Или спорим, каких писателей должны проходить дети на уроках литературы. Ставится вопрос: Горький или Булгаков? Но никто не думает, зачем и почему нужен сегодняшним детям тот или другой.

Важно понять, зачем. Если мы хотим, чтобы наши дети росли патриотами, давайте читать, заучивать, запоминать стихотворение Лермонтова "Люблю Россию я...". Там все сказано. Это должно войти в душу ребенка. Если не хотите, чтобы ваши ученики всем классом рвались в чиновники, читайте, обсуждайте Некрасова — он высмеял это сословие так, что стыдно думающему человеку туда идти. Но сейчас, к сожалению, стихов учат все меньше. Да и пишут тоже.

А вопрос, как проверять знания детей,— второй или даже десятый. То ли писать сочинение, то ли отвечать на вопросы в контрольно-измерительных материалах. Да и сами вопросы или темы сочинений будут другими, если учителя, наконец, задумаются, чему другому они должны учить сегодня детей.

Советская школа была лучшей в мире

Мы все так думали. Пока ее не стали сравнивать с другими. С 2000 года наша страна участвует в регулярных международных исследованиях TIMSS и PISA. Первое касается обученности младших школьников, второе — средних и старших. Наши ученики четвертых классов в TIMSS показывают стабильные результаты выше среднего уровня. А вот результаты PISA удручающие. Это исследование проводится один раз в три года. В 2000 году наши ученики были на 20-21-м местах. В 2009 году мы сползли на 41-43-е места среди 65 стран, получив по разделу "читательская грамотность" 459 баллов из 1000 возможных. Эти данные приводила Галина Ковалева, руководитель отдела оценки качества образования Института содержания образования РАО.

Мы справедливо гордимся победами наших ребят на математических или других международных олимпиадах. Но это лучшие наши дети. К тому же специально отобранные и подготовленные, как сборная России по хоккею. Их 10-20 человек. А все остальные?

В 2003 году Германия в исследованиях PISA вышла из первой двадцатки. Это стало общей проблемой для страны. В течение 3 лет немецкие газеты выходили с обязательными материалами по школьной теме на первых полосах. В 2009 году Германия вернулась на 12-15-е места.

У нас эта проблема в прессе не обсуждается. Хотя она одна из важнейших. Она показывает направление, куда идет наша школа. Мы, повторю, спорим, надо ли детям показывать фильм "Красные дьяволята". А то, что ученики 11-х классов не в состоянии понять прочитанный текст (что показала PISA-2009),— это, похоже, мало кого волнует.

Можно, конечно, говорить, что, мол, наша школа не похожа на финскую, которая стабильно занимает высокие места. Или что вопросы нашим детям задают неправильные, не такие, к каким они привыкли. А может, все-таки попытаться понять, что мы идем не в русле мирового образования? Идем в какую-то другую сторону?

Когда Александр II в 1862 году задумывал школьную реформу, он отправил Константина Ушинского в Швейцарию и Германию. Тот несколько лет ездил по школам, сидел на уроках, стремился понять, чему и как учат детей в самых передовых в отношении образования странах. Все это он описал в цикле статей "Педагогическая поездка по Швейцарии". Эти статьи читали и учителя, и студенты университетов. И тогда российская школа сделала колоссальный шаг вперед.

Не думаю, что в сегодняшнем состоянии российской школы можно обвинять ЕГЭ. Галина Ковалева утверждает, что в целом результаты, которые выпускники школ показывают по исследованиям PISA и по ЕГЭ, совпадают. А Виктор Болотов, академик РАО, говорит, что ЕГЭ лишь отражает уровень обученности наших школьников. Так что по-прежнему будем на зеркало пенять?

В 2012 году проходило очередное исследование PISA. Результаты его должны появиться летом этого года. Но они не должны оставаться только темой для заседания академиков РАО. Ведь это касается наших детей. А значит, и будущего страны.