Ускоренный распад
тактика
После аварии на японской АЭС "Фукусима-1" многие страны, в том числе Япония и Германия, пересмотрели отношение к мирному атому. Цены на уран — основное сырье для АЭС — резко упали. Дальнейшая судьба урана будет во многом зависеть от политических решений в Японии. Кроме этого рынок могут вытянуть Россия, Индия и Китай. Входящий в "Росатом" российский уранодобывающий холдинг ОАО "Атомредметзолото" (АРМЗ) выбрал агрессивную тактику завоевания рынка.
В условиях падения цен и спроса на сырье для АЭС российская атомная отрасль выбрала агрессивную тактику сохранения и расширения своих позиций на мировом рынке
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Ядерная зима
После аварии в марте 2011 года на японской АЭС "Фукусима-1", происшедшей в результате цунами и наводнения, безопасность атомной энергетики была поставлена под сомнение. Об отказе от атомной энергетики заявили Япония, ФРГ, Швейцария и другие государства. Вновь, как и после взрыва на Чернобыльской АЭС, протесты против строительства атомных станций стали собирать тысячные толпы в европейских и азиатских странах. В результате в 2011-2012 годах наблюдался спад в выработке электроэнергии на АЭС — с 16% до 13%. Почти сразу после катастрофы на японской АЭС сырье для атомных станций уран рухнул в цене на 21%. Прошлый год тоже оказался не самым благоприятным для участников этого рынка, большую часть которого составляют долгосрочные контракты, а меньшую — сделки, производимые на спотовом рынке. Объем сделок на спотовом рынке сократился более чем на четверть, среднегодовые долгосрочные котировки снизились на 12%, спотовые котировки — на 16%. К ноябрю котировки рухнули до абсолютного минимума последних лет — $40,75 за фунт. Негативное влияние оказала прежняя неопределенность в отношении будущего атомной энергетики в Японии и других странах. Кроме того, как объясняли участники рынка, падение цен было связано и с избытком предложения — появлением на рынке дополнительных объемов урана, ранее придерживавшихся трейдерами и компаниями, формировавшими складские запасы. Нестабильная ситуация на спотовом рынке сохранилась и в первом квартале 2013 года.
В результате описываемых процессов уранодобывающее подразделение российской госкорпорации "Росатом" АРМЗ, как и другие добытчики сырья для атомной отрасли, оказалось в непростой ситуации. Однако стратегию развития отечественный холдинг кардинально менять не стал. Напротив, компания воспользовалась ситуацией и решила увеличить до 100% свою долю в канадской компании Uranium One (владеет рудниками в США, Казахстане и Австралии, а также является оператором проекта "Мкуджу Ривер" в Танзании). Первая часть сделки состоялась еще на фоне высоких цен на уран в 2010 году, когда АРМЗ консолидировало контрольный пакет акций Uranium One, инвестировав в общей сложности $1,2 млрд. Первоначально против покупки выступали американские власти, опасавшиеся, что российская компания получит контроль над 20% уранодобывающих мощностей в США. В конце концов сделка все же была разрешена. В прошлом году, когда цены на уран, а также акции Uranium One сползли вниз, АРМЗ заявило, что намерено потратить еще около $1,3 млрд на выкуп долей всех миноритариев канадской компании с 32-процентной премией к рынку. В сумме консолидация 100% акций Uranium One обойдется АРМЗ в $2,5 млрд. Это решение принималось исходя из экономических соображений, уверяют в российской компании. После консолидации компания перестанет быть публичной. В пресс-службе АРМЗ объясняют, что в условиях, когда акции публичных урановых компаний торгуются со значительным дисконтом к их фундаментальной стоимости, развитие "в частном формате" дает больше возможностей, то есть российский холдинг сможет развивать Uranium One исходя из собственного стратегического плана вне зависимости от темпов восстановления рынка. После закрытия сделки российский холдинг планирует сохранить текущий менеджмент, совет директоров Uranium One с большинством независимых членов и обеспечить "преемственность практик и стандартов управления в целом". По мнению экспертов, покупка позволит расширить присутствие на международных рынках. Кроме того, компания прирастет и урановыми запасами с низкой себестоимостью добычи.
Забыть про "Фукусиму"
Полного отказа от атомной энергетики ожидать не следует, уверяют эксперты. После последней аварии в Японии произошли замораживание строительства новых АЭС и вывод из эксплуатации наиболее старых АЭС. "Однако ведущие развивающиеся ядерные страны (Россия, Китай, Индия) продолжают развитие ядерной энергетики прежними темпами (из 68 строящихся в мире АЭС 48 строится в странах БРИК),— напоминает член экспертного совета "ПИР-центра: и бывший заместитель главы МАГАТЭ Виктор Мурогов.— Продолжается реализация планов развития атомной энергетики в новых странах — Белоруссии, Вьетнаме, Турции". Китай, Индия и ряд стран Азии, на которые приходится две трети населения мира, связали свое будущее с развитием ядерной технологии, в результате потребности развивающихся ядерных стран в уране растут.
Более того, полагают эксперты, даже отказавшиеся сразу после фукусимской аварии от дальнейшего развития АЭС ФРГ и Япония неизбежно вернутся к идее развития атомной энергетики, но уже на новом технологическом уровне. Проблема еще и в том, что закрытие реакторов не избавляет от необходимости решения задачи обращения с отработанным топливом, в том числе с плутонием, которая иначе будет требовать финансирования и длиться десятки тысяч лет и дорого обойдется странам, добавляет Виктор Мурогов.
АЭС по-прежнему оказываются зачастую безопаснее и эффективнее любых других способов генерации, указывают аналитики. Страны с развивающейся промышленностью типа Японии и Германии не смогут отказаться от атомной энергетики: в текущих условиях ее нечем заменить. Газ и уголь приведут к росту выброса парниковых газов. К тому же угольная генерация порождает и значительные логистические проблемы. Китай уже оказался заложником своей ориентированности на угольные электростанции: до 60% грузов на железных дорогах Китая — это уголь; китайские журналисты описывают ситуацию фразой "транспортная система Китая задыхается из-за угля". Кроме того, загрязнение воздуха продуктами сгорания угля чуть ли не в сотни раз превышает ПДК.
Более того, по всем прогнозам, Китай в ближайшее десятилетие сильно нарастит потребление урана — правда, значительную часть своих потребностей он сможет обеспечить за счет купленных долей в уранодобытчиках в разных странах. Китай продолжает активно искать собственную ресурсную базу, в том числе в африканских странах. Это неудивительно: по оценкам китайских специалистов, уровень потребления природного урана в стране достигнет 20-25 тыс. тонн в год к 2020 году — около трети текущей годовой добычи по всему миру. У Индии также проблемы с ураном. Австралия, на которую эта страна возлагала большие надежды, не слишком стремится к поставкам урана из-за опасений, что Индия потенциально может тратить уран на ядерное оружие.
Европейская панацея — развитие "зеленых" альтернативных источников энергии, доля которых в энергобалансе Европы к 2020 году должна составить 20%,— оказывается слишком дорогой. "Но дело не только в их высокой цене,— говорит директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.— Проблема в том, что доля выработки по всем альтернативным источникам имеет нестабильный характер: она меняется в зависимости от наличия ресурсов — ветра, солнца, воды, то есть 1000 МВт энергии, вырабатываемые АЭС, неэквивалентны 1000 МВт альтернативных источников". Неслучайно многие европейские страны сейчас снижают финансирование своих "зеленых" проектов. Однако в долгосрочной перспективе конкуренты у традиционных атомных станций все же появятся. Глобальным риском для АЭС, работающих на урановом сырье, становится как развитие новых технологий в атомной энергетике (водородная энергетика, ториевая энергетика, реакторы на быстрых нейтронах), так и технологические прорывы в углеводородной энергетике (сланцевый газ), и новейшие технологии энергосбережения, отмечает глава группы компаний "Атомпромресурсы" Андрей Черкасенко.
Атомщики верят в высокий потенциал восстановления рынка. Несмотря на сложности, с которыми в 2011-2012 годах столкнулась атомная отрасль, принципиальных изменений в мировом энергобалансе не произойдет, считают в АРМЗ. Дальнейший рост потребности в электроэнергии со стороны промышленности и частного сектора, обеспокоенность вопросами изменения климата предопределяют высокую вероятность развития атомной энергетики при системном повышении уровня безопасности. Дефицит урана будет особенно остро чувствоваться в 2014 году, после прекращения поставок по ВОУ-НОУ (соглашение между Россией и США, предусматривавшее необратимую переработку российского оружейного урана в топливо для атомных электростанций), говорит Виктор Мурогов. Особого внимания к топливной проблеме требует ядерная энергетика России с учетом обеспечения свежим топливом АЭС, построенных за рубежом по российским (советским) проектам (17% мирового рынка топлива) и потребности в уране для нашего самого передового по технологии обогатительного производства (до 35-40% мирового рынка обогащения).
Правда, как быстро будет восстанавливаться мировой рынок природного урана, пока непонятно. Темпы восстановления отрасли и ситуация на рынке в кратко- и среднесрочном периодах будут зависеть от фундаментальных факторов. В том числе речь идет о принятии необходимых решений и реальной готовности к восстановлению атомной энергетики в Японии после парламентских выборов в июле 2013 года, решении логистических вопросов при поставках в Китай, об объемах и темпах вовлечения материала из вторичных источников, рассказывают в АРМЗ. "Если правящая партия на японских выборах получит большинство, атомные реакторы в стране будут постепенно вводиться в строй, цены могут несколько оторваться от сегодняшнего дна,— считает Андрей Черкасенко.— Однако даже в случае благоприятной ситуации кардинального отхода от бокового тренда и резкого отскока в ближайшие два года не предвидится — цены на уран на спотовом рынке будут оставаться в районе $45-50 за фунт при отсутствии форс-мажорных обстоятельств". По словам эксперта, такая ситуация грозит продолжением закрытия нерентабельных при низкой цене сырья урановых проектов. На текущий момент ситуация на спотовом рынке сохраняет неопределенность и низкий уровень цен, но в целом большинство участников рынка ожидают роста котировок, более оптимистичны в АРМЗ.
Проектное ориентирование
По словам представителя компании, "Атомредметзолото" планирует сохранять место в тройке крупнейших уранодобывающих компаний мира в горизонте до 2030 года. "АРМЗ может гарантировать своим клиентам во всем мире поставки необходимого количества природного урана в течение полного жизненного цикла как действующих, так и строящихся АЭС. Поэтому перед холдингом не стоит задача добычи урана любой ценой: зарубежные приобретения и инвестиции в российские активы уже сформировали устойчивую основу для деятельности",— объясняют в компании.
Что касается АРМЗ, компания ориентирована прежде всего на поставки урана "Росатому", который продолжает программу строительства АЭС, отмечает Андрей Черкасенко.
"Ключевая задача в рамках реализации стратегии сегодня — оптимизация портфеля проектов, диверсификация по стадиям жизненного цикла, географии, способам добычи и другим параметрам исходя из критериев экономической эффективности",— рассказали "Ъ" в пресс-службе уранового холдинга. Особое внимание "Атомредметзолото" планирует уделять повышению эффективности работы крупнейшего российского предприятия ОАО ППГХО, где в декабре прошлого года компания ввела первую очередь рудника N8 мощностью 100 тыс. тонн руды в год — первого нового подземного объекта, введенного на комбинате в последние 20 лет. Одновременно в сентябре 2012 года "Росатомом" была утверждена среднесрочная программа развития ППГХО на период до 2020 года. Ее реализация, надеются в холдинге, в среднесрочной и долгосрочной перспективах позволит "поддержать на экономически эффективном уровне объемы и себестоимость производства на комбинате". Направленные на решение аналогичных задач проекты осуществляются и на предприятиях Uranium One. В частности, c целью сокращения расходов было принято решение об объединении двух СП в Казахстане — АО "СП "Акбастау"" и ТОО "Каратау". По итогам 2012 года холдинг ожидает роста выручки и объема производства.
В ближайшие годы в список ключевых попадают и российские, и зарубежные проекты компании, включая танзанийский "Мкуджу Ривер", лицензию на добычу урана на котором российская компания получила в апреле. Хотя его точные экономические параметры будут определены после завершения подготовки обновленного Definitive Feasibility Study, а также необходимой инженерной документации, уже сейчас очевидно, что "Мкуджу Ривер" входит в число наиболее эффективных проектов как в портфеле АРМЗ, так и среди новых перспективных проектов в глобальном масштабе, сказали "Ъ" в холдинге. Менеджмент российской компании ранее говорил, что расчетная себестоимость добычи на этом проекте сравнима с казахскими активами Uranium One (порядка $18 за фунт закиси-окиси урана). Правда, в Танзании у компании возникло сразу несколько проблем. Наряду с изменениями в законодательстве явно не в пользу зарубежных добывающих компании холдингу приходится еще и сотрудничать с властями страны в решении проблемы борьбы с браконьерами, которые стали пользоваться тропой, пробитой к месторождению. АРМЗ и органы государственной власти Танзании завершают согласование технических аспектов совместной работы по борьбе с браконьерством и в скором времени будут готовы перейти к практическим шагам по решению этой проблемы на территориях охотничьего заказника Selous, обещают в российском урановом холдинге. Ранее глава "Росатома" Сергей Кириенко рассказывал, что атомщикам пришлось специально закупать вертолеты и беспилотники для отслеживания костров, зажженных браконьерами в Танзании.
Также одним из вариантов дальнейшего развития уранового холдинга АРМЗ является разделение урановых активов на две структуры. Зарубежные месторождения с низкой себестоимостью добычи, принадлежащие Uranium One, могут быть выведены из состава ОАО "Атомредметзолото". Решение об этом "Росатом" может принять к концу мая. В этом случае, по мнению члена правления "Росатома" президента U1 и председателя совета директоров АРМЗ Вадима Живова, у АРМЗ останутся только российские предприятия с более высокой себестоимостью добычи — урановый комбинат ППГХО в Краснокаменске, месторождения Далур и Хиагда, золотодобывающие активы и Павловское свинцово-цинковое месторождение на Новой Земле. А U1 можно использовать как глобальную платформу для дальнейших проектов, в том числе сделок M&A и разменов активами.
Повышенная потребность страхования
Заместитель генерального директора "ВТБ Страхования" АЛЕКСЕЙ ВОЛОДИН отмечает, что именно за последние несколько лет очевиден прорыв в объемах и понимании необходимости страхования со стороны металлургов.
Основными для металлургии являются риски, касающиеся подземной добычи руды, возможных разливов расплавленного металла и отключения электроэнергии. Данные риски должны быть корректно прописаны в договорах страхования. Нельзя также забывать о финансовых потерях, выражающихся в недопроизводстве продукции в результате вышеуказанных инцидентов. Риски надо разделять на прямые, связанные с деятельностью предприятия (предпринимательские), и носящие случайный характер. Первыми клиенты могут управлять сами, вторыми — нет. Поэтому когда речь идет о том, что прогноз объема месторождения или качественные характеристики оказались несоответствующими, то это риски бизнеса, которые должны быть минимизированы на этапе принятия решения о его освоении. А если месторождение затопит, стройка будет уничтожена пожаром, то это тот риск, который можно и нужно страховать.
Добыча делится на добычу открытым способом и подземным (рудники). Из операционных рисков это, например, поломки на обогатительной фабрике, которая, как правило, находится непосредственно вблизи добычи, повреждение передвижной техники, которая достаточно дорогостоящая и др. Страхованию подлежит и само имущество, и риски перерыва в производственной деятельности, ответственность опасных производственных объектов, несчастный случай с персоналом и т. п.
Для подземного способа добычи характерны повышенная нагрузка на оборудование и дополнительные подземные риски. Не все компании обладают опытом подобного рода страхования и необходимыми для этого возможностями. Для этого необходимы дополнительные усилия по инженерной оценке риска, привлечению дополнительных емкостей (возможность брать на страхование) у обладающих такими возможностями западных перестраховщиков.
По урановому бизнесу, если речь не идет об обогащении и, как следствие, усложненном доступе на место инцидента как результате радиации, то никаких отличий от вышеизложенного нет. Если есть радиационные риски, то это предмет отдельного решения, достаточно сложного и дорогостоящего.
На текущий момент не все предприятия металлургического комплекса полноценно страхуют свое имущество и активы. Хотя если сравнивать текущий уровень проникновения и качество наполнения программ страхования даже в середине 2000-х годов, то налицо прорыв и заметный прирост объемов.