Яростных критиков системы биеннале как агента глобального рынка становится больше год от года. Самих биеннале тоже, естественно, становится больше год от года, а главная и старейшая — Венецианская — уже едва помещается в Венеции со всеми прилегающими островами. В общем, до конца ноября биеннале тут везде, на каждом углу, спасенья нет и объять необъятное не выйдет.
Фото: © Ai Weiwei
Фото: © J. Paul Getty Trust
Фото: © Roy Lichtenstein Foundation
Фото: © Roy Lichtenstein Foundation
Фото: Collection American Folk Art Museum, New York
Фото: Atelier de numerisation - Ville de Lausanne
Фото: Courtesy Fondazione Merz, Torino
Фото: Courtesy the artist
Впрочем, куратор основной выставки Массимилиано Джони, самый молодой (ему под сорок) куратор в истории Венецианской биеннале, покушается именно на необъятное. Его проект называется "Il Palazzo Enciclopedico", "Энциклопедический дворец", и вдохновлен одноименным утопическим сооружением самодеятельного футуриста Марино Аурити, хранящимся в Американском музее народного искусства в Нью-Йорке. Итальянский автомеханик Аурити отправился в США на заработки — и там в 1950-е, очевидно, что-то все же заработав, посвятил свой досуг конструированию огромной модели 136-этажного небоскреба Энциклопедического дворца мира для Вашингтона, где были бы собраны все достижения человеческого гения от колеса до спутника. В "Энциклопедическом дворце" Джони тоже собраны все достижения человеческого визуального гения, причем не только те, что принято проводить по ведомству искусства: среди 158 участников (это почти вдвое больше, чем на прошлых биеннале) примерно треть — не профессионалы, а аутсайдеры, самоучки и иллюстраторы собственных мистических откровений вроде антропософа Рудольфа Штайнера, психолога Карла Густава Юнга или оккультиста Алистера Кроули. Создатель легендарного "Музея всего" Джеймс Бретт уже хвастается, будто Джони украл его идею: действительно, на выставке будет дюжина самодеятельных художников — от Хильмы аф Клинт до Мортона Бартлетта — из числа постоянных бреттовских клиентов, да и принцип чистого эстетства, стирающего границы между официально признанным и загнанным в гетто аутсайдерства, один и тот же. Бретт, кстати, тоже едет в Венецию: его "Дворец всего" ("Il Palazzo di Everything") разместится неподалеку от биеннальских Джардини и Арсенале, на проспекте Гарибальди. Там этакой фреской выставят гуаши веронца Карло Дзинелли, в 1939-м отправившегося добровольцем на гражданскую войну в Испанию, потерявшего дар речи и с тех пор общавшегося с миром посредством фантастически прекрасной в своей первобытной витальности живописи. Словом, посмотрим, кто кого: Джони с его безумным войском или Бретт с одним в поле воином.
Икуру Кувадзима. «Пейзаж зимней Астаны»,
2013 год. Павильон Средней Азии
Фото: Courtesy of the artist
На этом фоне национальные павильоны в целом куда консервативнее, держатся за художников-профессионалов и сюрпризов не сулят — даже такой дебютант, как павильон Ватикана. За исключением разве что российского: о нем — в отличие от практически всех остальных — не известно ничего. Кроме четырех имен. Во-первых, комиссара Стеллы Кесаевой. Во-вторых, художника — младоконцептуалиста Вадима Захарова, одного из фаворитов Stella Art Foundation, давно живущего в Германии и более или менее вписавшегося в тамошний художественный ландшафт. В-третьих, куратора Удо Киттельманна, директора Национальной галереи в Берлине, про которого в Германии недоумевают, как это государственный чиновник такого ранга согласился на частный заказ, и на которого в России возлагают большие надежды: ведь в 2001-м он был куратором немецкого павильона в Венеции — и немцам тогда достался "Золотой лев". Наконец, в-четвертых, известно имя Даная — так называется работа Вадима Захарова, но все прочие подробности держат в тайне. Меж тем, если подсчеты The Art Newspaper Russia верны и бюджет павильона составляет примерно 50 млн руб. из государственных и частных средств, то захаровскую "Данаю" и правда можно будет оросить настоящим золотым дождем. В конце концов немецкие концептуалисты умеют работать с деньгами: Ханс-Петер Фельдманн, например, получив от фонда Гуггенхайма Hugo Boss Prize и право провести выставку в нью-йоркском музее в придачу, разменял свои премиальные $100 тыс. на однодолларовые купюры и весьма изящно оклеил ими стены одного из залов в фрэнк-ллойд-райтовском здании. А вдруг и наш художник станет размениваться по мелочам?
У ближайших соседей никаких особых тайн нет. В павильоне Украины решили подыграть "Энциклопедическому дворцу" и установить в палаццо Лоредан "Памятник памятнику". Свои мысли о монументальном и урбанистическом выскажут три молодых, но уже очень хорошо известных не только на родине художника: киевлянка Жанна Кадырова и два харьковчанина, Николай Ридный и Гамлет Зиньковский. Проект, по крайней мере по описанию, выглядит весьма осмысленным и цельным, и это заслуга двух едва ли не лучших украинских кураторов, Александра Соловьева, замдиректора "Мыстецкого Арсенала", и Виктории Бурлаки, сотрудницы Института проблем современного искусства. В объединенном павильоне Средней Азии — "Зима", симфония о роли низких температур в политическом и культурном климате, исполненная оркестром художников Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана, где первую скрипку будет играть японский космополит Икуру Кувадзима с фотопейзажами зимней Астаны. Об актуальности темы похолодания и заморозков для Средней Азии говорит и тот факт, что в Венецию не выпустили с недавних пор невыездного за пределы СНГ узбекского художника-концептуалиста Вячеслава Ахунова. Однако вряд ли следует ожидать такой же кампании в его поддержку, какая развернулась на прошлой биеннале в защиту Ай Вэйвэя.
Алигьеро Боэтти рядом со своей работой «Я загораю в Турине в январе
1969 года», 1969 год. Фонд Прада, выставка «Когда отношения становятся
формой: Берн, 1969 / Венеция, 2013»
Фото: © Roy Lichtenstein Foundation
Последний будет представлять Германию — наряду с южноафриканцем Санту Мофокенгом, индианкой Даянитой Сингх и немцем ирано-французского происхождения Ромуальдом Кармакаром. Германия, в прошлый раз получившая "Золотого льва", уверенно идет по стопам лауреата, покойного художника-интернационалиста Кристофа Шлингензифа. И все же нынче иноземцы в национальных павильонах не новость, что лишь отражает наличествующую реальность всемирной миграции: в павильоне Франции — живущий в Берлине албанец Анри Сала, в павильоне Эстонии — живущий в Таллинне венгр Денеш Фаркаш. Хотя некоторые национальные павильоны придерживаются стратегии показывать живых национальных классиков: Корея выставляет Кимсуджу, работающую все больше в Нью-Йорке и Париже, Дания — Йеспера Юста, курсирующего между Копенгагеном и Нью-Йорком, Испания — Лару Альмарсеги, поселившуюся в Роттердаме. Любителей тонкого политического искусства должны порадовать павильоны Чили (Альфредо Хаар), Великобритании (Джереми Деллер) и Норвегии (выставка о судьбах феминизма, решенная как диалог между живописцем Эдвардом Мунком и кинорежиссером Лене Берг). Подлинная же дружба народов воцарится в павильоне Венеции, где среди художников Шелкового пути окажется и наша группа АЕС+Ф.
Из важнейших выставок параллельной программы — персоналки вездесущего Ай Вэйвэя (в приюте Старых Дев на Джудекке и в церкви Сан-Антонин в Кастелло) и Лоренса Винера (палаццо Бембо), а также групповые проекты "Персональные структуры" (в том же палаццо Бембо) и "Чрезвычайный павильон. Перестраивая утопию" (Teatro Fondamenta Nuove). В том, что китайское современное искусство не ограничивается одним виртуозом саморекламы Ай Вэйвэем, можно убедиться на выставке "Голоса незримого. Независимое искусство Китая с 1979-го до сего дня" (Arsenale Nord), а разобраться в особенностях корейского искусства можно на выставке "Кто такая Алиса?" из Национального музея современного искусства Кореи. Вряд ли стоит манкировать выставкой "Шум" с акустическими инсталляциями десяти наследников футуриста Луиджи Руссоло, автора манифеста "Искусство шумов": Карстен Николаи, Джозеф Нешваталь и компания. И конечно, нельзя пройти мимо фонда Прада, где обещают реконструировать эпохальную, сделавшую революцию в кураторском искусстве выставку "Когда отношения становятся формой" — проект Харальда Зеемана, показанный в 1969-м в Кунстхалле Берна.
Инсталляция Роберто
Пульезе. Выставка
«Шум»
Фото: Roberto Pugliese
Отстраненный от работы над украинским павильоном фонд Виктора Пинчука уже во второй раз представит в Венеции шорт-лист своей Future Generation Art Prize, довольно быстро приобретшей отменную репутацию в профессиональных кругах. Что неудивительно, если посмотреть на состав жюри: Каролин Кристов-Бакарджиев, Ханс-Ульрих Обрист, Массимилиано Джони, Нэнси Спектор и другие хорошие люди. Результат их отбора таков: 21 художник из 16 стран мира, среди них много восходящих звезд (турок Ахмет Огют, чешка Эва Котаткова, полька Агнешка Польска, аргентинка Амалия Пика) и совсем немного украинцев (Никита Кадан и группа Р.Э.П.). Это и есть лучший способ пропагандировать украинское искусство в мире. Нам пока до такого далеко. Мы все еще осваиваем форму диалога с условным Западом: фонд "Виктория" представляет в Casa dei Tre Oci "Параллельные конвергенции" у ровесников, варшавянина Павла Альтхамера и москвича Анатолия Осмоловского. У нас вообще — "Трудности перевода", как остроумно назван проект куратора Антонио Джеузы о принципиальной непереводимости русского искусства, который Московский музей современного искусства покажет в университете Ca' Foscari. В университете отличное отделение славистики — может, хоть там нас поймут.
Венеция, с 1 июня по 24 ноября