оценивает Дмитрий Бутрин, заведующий отделом экономической политики
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Достаточно часто о сути проблемы, которую обсуждают в правительстве, много говорят не столько термины, в которых она обсуждается, а реакция (или ее отсутствие) правительства на серьезные повороты в сюжете. Бюджетная конструкция на 2014-2016 годы дает как раз такой пример. Не столь важно то, что Белый дом зафиксировал существенное сокращение приватизационной программы, хотя и обсуждает ее в тех же терминах, что и ранее, сколько то, что частичный отказ от "большой приватизации" в объявленной версии 2011-2012 годов не сопровождается никакого рода комментариями правительства.
Между тем именно сейчас правительству есть в вопросах приватизации и что сказать, и о чем поспорить (например, возможности для приватизации в 2014 году, видимо, действительно чуть хуже, чем, например, в 2011 году, тогда как потребность в средствах на покрытие дефицита бюджета выше), но важно отсутствие потребности в объяснениях, притом что позиции во власти чиновников, традиционно настаивающих на широкой приватизационной программе (Игорь Шувалов, Алексей Улюкаев, Эльвира Набиуллина), сейчас сильнее. Смена риторики ЦБ в вопросе приватизации Сбербанка (напомним, новый руководитель ЦБ немедленно заявил о необходимости сохранения пакета регулятора в крупнейшем банке), допустим, может объясняться тактикой: среднесрочно Сбербанк вместе с ВТБ едва ли не в большей степени, чем ЦБ, способны контролировать курсовую динамику рубля, и "инфляционное таргетирование" ЦБ с учетом политических ограничений на него возможно для Банка России только при подконтрольном Сбербанке. Но вряд ли позиции всего правительства в отношении РЖД в одночасье изменились. И уж тем более вряд ли президент Владимир Путин, всегда очень ценящий возможность "ручного" управления такими вопросами, позволил себе в июне 2013 года дать твердое и зафиксированное решение по приватизации каждого из активов на годы вперед.
Возможно, что, говоря о приватизации, мы избыточно много говорим о ее последствиях и мало — о приватизации как об инструменте политической борьбы в самой власти. Если рассматривать ситуацию под этим углом, то в разной ситуации продажа того или иного госпакета, даже "Роснефти", способна и увеличить, и ослабить управляемость всей компании со стороны правительства. Не следует заблуждаться: в системе ценностей Белого дома управляемость, как и ранее, стоит выше, чем эффективность. В разных случаях рост управляемости достигается по-разному. Например, управляемость РЖД, "Ростелекома", "Роснано", аэропортовых комплексов от приватизации должна вырасти — менеджмент АО потеряет статус "государственных людей". В случае с "Транснефтью", АЛРОСА, Сбербанком, "Русгидро" ситуация обратна: там приватизация может увеличить степень автономности менеджмента от власти. И вот эти моменты правительство, конечно, обсуждать публично не намерено.