Премьера кино
Фото: filmz.ru
Фильм "Камилла Клодель, 1915" привлекает и отталкивает соединением имен, которые по всем признакам не должны были сойтись,— режиссера Брюно Дюмона и актрисы Жюльетт Бинош. Вопреки ожиданиям АНДРЕЯ ПЛАХОВА встреча звезд из разных киногалактик оказалась плодотворной.
Сомнения были объяснимы и обоснованны. Брюно Дюмон, один из радикальнейших режиссеров-авторов, легко умеет обходиться без профессиональных актеров. Героя его раннего фильма "Человечность", полицейского не от мира сего, берущего на себя вину за грехи человечества, играл вчерашний военнослужащий Эмманюэль Шотте, а героиню — фабричная девчонка Северин Канеле, и это не помешало им, а вовсе не их прославленным конкурентам стать лауреатами Каннского фестиваля. Если Дюмон и прибегал к услугам артистов-профи, то никак не статусных. Например, в картине "29 пальм" у него играла Катя Голубева — "незаконная комета в кругу расчисленных светил". Одной из причин незвездного кастинга у Дюмона можно считать то, что этот режиссер требовал от своих исполнителей полной отдачи и откровенности — вплоть до шоковых сексуальных сцен.
С другой стороны, Жюльетт Бинош, хоть и начинала карьеру у Годара и Каракса, хоть и снималась у Маля и Кесьлевского, постепенно превратилась в одну из самых заштампованных французских актрис. Ее появление в роли скульпторши Камиллы Клодель, ученицы и возлюбленной Родена, невольно побуждает сравнивать ее с Изабель Аджани, четверть века назад сыгравшей ту же самую культовую героиню. Прежняя "Камилла Клодель" была выстроена в жанре пафосной мелодрамы: она повествовала о сложных профессиональных и любовных отношениях талантливой скульпторши с ее наставником Огюстом Роденом, которого играл не кто иной, как Жерар Депардье. Вечный анфан террибль французского кино не так давно заявил, что "Жюльетт Бинош — пустое место, по сравнению с ней Изабель Аджани — величайшая актриса, несмотря на то что у нее не все в порядке с головой". Но, если не быть пристрастным, Бинош вполне могла бы сменить Аджани в подобном проекте, только при чем здесь Дюмон?
Однако в новой версии центр тяжести драматической биографии перенесен на ее печальный, надолго растянувшийся финал. Действие фильма происходит в 1915 году в лечебнице для душевнобольных на юге Франции, куда Камилла была насильно заключена родственниками и провела там тридцать лет, так из нее и не выйдя. Дюмон считается гением места — но совсем другого, северного, которое он воспел во "Фландрии" и других своих известных работах. Попав на юг, он столь же внимателен к фактурам природы и вещному миру, только вместо затянутого облаками неба, хмурых полей и чавкающей грязи мы видим солнечные блики на каменных стенах, оливковые и лавандовые цвета — всю роскошь Прованса. Но и в этот рай с легкой руки Дюмона прокрался ужас бытия: на фоне природной красоты — убогий и страшный быт человеческого общежития, объединенного несчастьем.
Вот что значит настоящий режиссер: Дюмон снял с Бинош слой глянца и открыл ее постаревшее, но прекрасное лицо в роли одержимой паранойей мученицы. Одна из навязчивых идей Камиллы — что ее бывший возлюбленный Роден не только подло поступил с ней как с женщиной, но и украл ее творческие идеи, боясь конкуренции и мощи ее таланта. Другая идефикс узницы — страх быть отравленной, вследствие чего ей даже гуманно разрешили самой готовить себе еду. В фильме, лишенном надрывного психологизма, мы видим героиню в процессе ее повседневной жизни: она варит яйца, моется с помощью монахинь и сидит во дворе на солнышке, чтобы не слышать криков, стуков и прочих звуков, издаваемых настоящими сумасшедшими. В эти моменты ей удается слиться с фонограммой природы — воркуют голуби, шелестят кусты, и это спасает героиню от погружения в безумие. Она до конца останется человеческим существом, хотя было сделано все, чтобы лишить ее этой возможности.
Главным злодеем в данной трактовке оказывается не Роден, а брат Камиллы — сытый, мясистый, пребывающий в полном согласии с жизнью Поль Клодель, знаменитый писатель и религиозный мыслитель (Жан-Люк Венсан). Фильм почти целиком построен на диалоге сестры и брата — на основе их сохранившихся писем. Клодель, как и многие верующие, немного перепутал себя с Господом Богом и от его имени взялся решать участь своей сестры. Это он ответствен за то, что она вопреки рекомендациям врачей провела полжизни в психушке и, главное, была лишена возможности творить — в отличие от Ван Гога, которого лечили от безумия неподалеку, тоже в Провансе, но лечили как раз искусством. Внешние атрибуты религиозности не только не становятся гарантами человечности, но очень часто оборачиваются равнодушием, лицемерием и жестокостью. Это не единственный смысл красивого, горького и глубокого фильма, но самый очевидный и самый важный.