Кровнородственные отношения

Премьера кино

В своем новом триллере "Византия" (Byzantium) классик вампирского жанра Нил Джордан присоединяется к модному кровососущему тренду и пытается понять, как вечный вопрос "пить или не пить кровь" влияет на отношения между матерью и дочерью. От создателя "Интервью с вампиром" (Interview With The Vampire) ЛИДИЯ МАСЛОВА ждала чего-то более смелого, чем школьное сочинение вампира средних классов.

Сочинение на тему "Кто я?" пишет в "Византии" 16-летняя героиня Сирши Ронан, которая, как и во всех своих фильмах, изображает небесное созданье не от мира сего, заранее не рассчитывающее на человеческое понимание и вообще глядящее вокруг с мудрой снисходительностью. Исписанные старомодным каллиграфическим почерком страницы своего сочинения девочка рвет и бросает на ветер с балкона: "Может быть, птицы прочтут". Выглядит это как не совсем естественная романтическая поза, и по контрасту с этой слишком благообразной юной кровопийцей вспоминается нимфетка, которую играла в "Интервью с вампиром" Кирстен Данст, гораздо более убедительная и честная в своей жестокости и при этом вызывавшая больше сочувствия.

Как и в "Интервью с вампиром", одной из главных проблем бессмертного кровопийцы в "Византии" является проблема одиночества, особенно невыносимого при бесконечной жизни, и героиня Сирши Ронан с ней тоже сталкивается, несмотря на то что у нее есть самая настоящая, биологическая мать, которая очень хорошо к ней относится. Правда, знойная и агрессивная мама (Джемма Артертон) представляет собой разительный внешний и внутренний контраст с кроткой дочкой: одна представляет традиционный порочный облик вампиризма, другая — менее привычный, благородный и целомудренный. И это немного напоминает, как в "Интервью с вампиром" Бред Питт и Том Круз играли в доброго и злого вампиров: один мучался угрызениями совести за каждую человеческую жертву, а другой считал ниже своего достоинства питаться крысами и голубями. В "Византии" эта этическая проблема более или менее решена, и комплекс вины вампира перед человеком героиням практически неведом: дочка выступает как ангел смерти, избавляя от страданий прикованных к больничной койке старичков и старушек, у которых она пьет кровь чуть ли не с их согласия, а мама, торгующая в злачных местах своей эффектной внешностью, видимо, считает себя каким-то санитаром леса и высасывает жизнь из плохих жестоких мужчин, например сутенеров, провожая их на тот свет эпитафией: "Без тебя мир станет лучше". Это дает ей основания называть заостренный ноготь большого пальца, которым она протыкает вены своих жертв, "когтем правосудия", и активное использование ногтя вместо клыков можно было бы считать специальным ноу-хау "Византии", если бы подобную технологию не отработал в "Интервью с вампиром" герой Тома Круза, использовавший элегантный стальной напальчник.

В "Византии" вампирская природа не дает наделенным этим темным даром героиням никаких социальных преференций и бонусов, так что устраиваться в жизни им приходится обычными женскими способами. Героиня Джеммы Артертон, которую двести лет назад сделал проституткой нехороший офицер (Джонни Ли Миллер), теперь присасывается к какому-то только что осиротевшему маменькиному сынку (Дэниел Мейс), как раз получившему в наследство захудалый отель (давший название фильму), где теперь предприимчивая мамаша-вамп решает открыть собственное заведение с девочками. А чуждая этих вульгарных развлечений отроковица продолжает свой просветленный путь и знакомится с мальчиком, больным лейкемией (Калеб Ландри Джонс). Удивительно, как в исполнении благостной Сирши Ронан даже такое брутальное занятие, как питание чужой кровью, приобретает религиозные оттенки (недаром в нескольких эпизодах юная вампирша видит себя одной из идущих по берегу моря монашек): когда ее чахлый друг неудачно падает с велосипеда и начинает истекать кровью, вампирша благоговейно обсасывает пропитанную его кровью тряпочку, а потом у его больничной койки нежно гладит трубочки, внутри которых струится вкусная и питательная красная жидкость. Испытав привязанность к человеку, вампирша открывает ему всю свою душу и показывает сочинение, которое раньше могли читать только птицы, в результате чего исповедь двухсотлетней кровопийцы тут же оказывается на столе у учителей литературы, изумляющихся: "Это как если бы Эдгар По и Мэри Шелли поженились и родили странного, загадочного ребенка..." Хотелось бы сказать нечто подобное и о "Византии", пытающейся посмотреть на вампиризм невинным детским взглядом, способным видеть не то, что привыкли видеть испорченные и циничные взрослые, однако самые запоминающиеся в итоге образы этого фильма не отличаются ни странностью, ни свежестью — банальным и навязчивым лейтмотивом тут проходит водопад, который окрашивается в цвет крови, а единственную улыбку вызывает красная прозрачная кофточка на Джемме Артертон, украшенная принтом, многократно повторяющим слово suck.