Министерство иностранных дел Чечни пообещало выдать России террористов, взрывавших дома. Но только если Россия выдаст людей, "развязавших геноцид чеченского народа в 1994-1996 годах". Может, махнемся?
Кого бы вы обменяли на террористов?
Андрей Макаров, адвокат, депутат Госдумы:
— Есть масса людей, достойных того, чтобы таким образом их сбагрить из страны. Сегодняшние обитатели Кремля, например. Я бы даже денег дал, чтобы обеспечить им безбедное существование — лишь бы исчезли и не мешали. Но я против каких-бы то ни было переговоров с Чечней.
Сергей Шахрай, советник премьер-министра, вице-премьер России в 1992-1994 годах:
— Обмен? Это нечто виртуальное, бредовая попытка прикрыть свое бессилие в борьбе с террористами. Меня включили в список смертников, хотя я к тому моменту уже полгода не был министром по делам национальностей. Но это я не для оправдания, наоборот, для меня большая честь попасть в этот список. Значит, я кое-что сделал для сохранения территориальной целостности России. А угрозы я слышу не первый год. Привыкнуть к этому невозможно, но для семьи это страшно. Охраны у меня нет, да и спецслужбы после возобновления угроз ко мне не обращались.
Борис Сергеев, зампред правления Внешторгбанка:
— Террористы же не разведчики, чтоб их выменивать. Вот, говорят, надо отдать Грачева. У меня тоже сложное к нему отношение — но ведь если бы ему не связали тогда руки, то сейчас ничего бы не было. А вообще, надо от обороны переходить к наступлению. Договариваться можно только с нормальными людьми. Я видел по телевизору, как палестинцы кастрировали похитителя людей. И с чеченскими террористами надо так же: кастрировать десятка два, и тогда они близко не подойдут. Мы же все под чеченским игом: в банковской сфере, например, ни один чеченский банк не имеет просроченной задолженности — у них особые методы.
Иван Рыбкин, полномочный представитель президента в странах СНГ, бывший секретарь Совета безопасности:
— По-моему, это непродуманное заявление со стороны Чечни — нечего устраивать лезгинку на гробах. Такие условия перечеркивают все договоренности и амнистию участникам чеченских событий, принятую Думой. Террористов во всем мире выдают без условий, и если Масхадов считает себя легитимным президентом, то он должен соблюдать эти правила.
Анатолий Куликов, бывший министр внутренних дел:
— Такие заявления косвенно подтверждают, что теракты в наших городах проведены людьми из окружения руководства Чечни. А об обмене и думать не стоит. С террористами один разговор — уничтожение.
Юрий Вертий, начальник УВД Ростова-на-Дону:
— Нельзя с ними вообще связываться — все равно обманут. Если бы они согласились взять меня, я бы пошел на обмен. Но я им не нужен. Когда-то и я, и генерал Фетисов предлагали себя для обмена на захваченных ими школьников. Но им нужен эффект, испугать, сбить с ритма. А нас они могут взять и без обмена.
Виктор Анпилов, лидер движения "Трудовая Россия":
— Не такое уж это бредовое требование. Как бывший фээсбэшник, г-н Путин должен был бы возглавить группу захвата, чтобы поймать бандитов. Во времена Сталина это было выполнено. Но раз сейчас это не делается, то ничего другого не остается, как внять требованиям Грозного и помимо тех, кто приказал бомбить мирных людей — Грачева, Степашина, Примакова, Черномырдина и прочих,— выдать им Путина с Ельциным. В знак окончательного примирения. И чеченцы сразу бы успокоились. И даже казнить бы никого не стали, а повозили бы их по своим селам и отослали бы обратно. За ненадобностью.
Владимир Семаго, депутат Госдумы:
— С удовольствием бы обменял Владимира Вольфовича Жириновского. Еще координатора фракции КПРФ Решульского, господина Лунтовского — бывшего зампреда бюджетного комитета, сейчас он в Центробанк ушел. А сколько надо набрать? У нас есть еще "достойные" люди, которых не жалко отдать.
Николай Сванидзе, ведущий программы "Зеркало":
— Кто они такие, чтоб им кого-то отдавать? Это при том, что есть политики, которых можно было бы отправить хоть на Луну. Когда я был председателем ВГТРК, я был готов поменяться местами с плененными работниками ВГТРК. Мне было бы легче смотреть в глаза бандитам, чем их матерям. Но сейчас все по-другому. И с бандитами не стоит даже разговаривать. Идея обмена с ними развратна, опасна, невозможна.
Сергей Тополь, журналист, добровольный заложник Басаева в Буденновске:
— Ельцина — за то, что допустил в Чечню поток финансов и оружия. Черномырдина и Лебедя — за переговоры с террористами. Плюс Грачева, Степашина и Ерина. Из-за них нашей армии три раза давали приказ отступать, что позволяло бандитам собраться с силами. И за то, что они на штурм Грозного бросили необученных солдат. И еще некоторых коллег, которые делали слезливые репортажи о "бедных чеченцах", в то время как те выжимали русских из Чечни.
Майрбек Вачагаев, генеральный представитель Чеченской республики в России:
— В нашем списке около 300 фамилий, из них живы, кажется, 273. И никакие замены неприемлемы — не на рынке. А если Москва не воспринимает всерьез заявления нашего МИДа, то это ваша проблема. Кроме того, нам не дали конкретных фамилий, кого просят выдать. Но не доверять рыдающему Путину у нас нет оснований. Хотя наши источники утверждают, что люди, о которых идет речь, не граждане Чечни. Один узбек, второй карачаевец. И мы знаем, что на территории Чечни их нет.
Александр Таранцев, президент компании "Русское золото":
— Разговор об обмене — это верх цинизма! Фактически это признание Грозным ответственности за нелюдей, взорвавших дома. Какой обмен? Разговор один — санитарный кордон, как предложил Лужков, и "добить гадину", как сказал Путин.
Руслан Аушев, президент Ингушетии:
— Борьба с терроризмом должна идти без всяких условий. Если будет доказано, что некие люди действительно террористы, то Чечня должна выдать их без всяких условий. То же самое должна сделать Россия, если будет доказано, что кто-то совершил теракты в Чечне.