Выставка современное искусство
Фото: Jumana Manna and Sille Storihle/bergenassembly.no
Фото: Minze Tummescheit and Arne Hector/bergenassembly.no
Фото: Nils Klinger/bergenassembly.no
Фото: Nils Klinger/bergenassembly.no
Власти второго по числу жителей города Норвегии решили превратить город в международный центр современного искусства и придумали Бергенскую ассамблею, официально именующуюся "инициативой в области искусства и гуманитарных исследований". Первую выставку ассамблеи курировали Екатерина Деготь и Давид Рифф. Из Бергена — ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Тех, кто видел первый совместный проект известнейших кураторов и критиков Деготь и Риффа, выставка в Бергене поразит до глубины души. Три года назад Деготь, Рифф и примкнувший к ним интеллектуал из Румынии Космин Костинас сделали для 1-й Индустриальной биеннале в Екатеринбурге основной проект под названием "Ударники мобильных образов". Это была чрезвычайно противоречивая экспозиция. Кураторы задались целью одновременно и воспеть труд, записав себя в ряды ударников, и критически осмыслить советский опыт индустриализации, намекнув на рабские условия, и покритиковать то, что они назвали "дубаизацией Урала" (от слова "Дубай", намек на уродливые громады элитного жилья и торговых центров). Упражнение в духе ностальгии по идеалам вышло несбалансированным и скучным: у выставки не было ни внутренней логики, ни внешнего лоска. В последнем, конечно, кураторы неповинны. У Екатеринбурга, одного из богатейших городов России, туго с деньгами на культуру — не то что у Бергена. При схожем числе участников (53 — в Екатеринбурге, 48 — в Бергене) бюджет уральской биеннале составлял едва ли одну двадцатую от десяти с лишним миллионов евро, выделенных администрацией маленького, но богатого города в Норвегии. Этого хватило не только на отличную архитектуру ассамблеи, но и на блестящую команду немецких профессионалов, в послужном списке которых, к примеру, фигурирует последняя "Документа" в Касселе. Кураторы также решили важнейшую техническую проблему, связанную с их любовью к исследовательскому искусству и видео. В одном пространстве обилие текстов, иллюстраций и длинные фильмы смотрелись бы утомительно. На ассамблее зритель должен посетить 11(!) разных площадок, что обеспечивает знакомство с городом и свежую — даже после очередного часового видео, снятого на карманные деньги,— голову.
Но главная разница все-таки не в деньгах (обе экономики, в конце концов, основаны на торговле нефтью), а в мышлении. Деготь и Рифф смогли сделать нескучную выставку политического и политизированного искусства, полностью отказавшись от нравоучительного тона, столь характерного для их предыдущего проекта в Екатеринбурге. В этом им помогла великая русская литература. Бергенская ассамблея называется "Понедельник начинается в субботу". Роман Стругацких приплетен здесь не ради красного по всех смыслах словца. Во-первых, все 11 выставочных площадок ассамблеи называются институтами того-то и того-то, причем часть названий совпадает с наименованиями отделов НИИЧАВО из романа. Во-вторых, каждой площадке предпослана более или менее соответствующая цитата. Текст Стругацких встречается повсюду. Он притупляет дидактику, свойственную левым художникам. Учитывая то, что социализм в чистом виде существовал вряд ли более года в сообществе из максимум двадцати членов, научно-фантастическая рамка выглядит очень здравым решением. Отрывки из романа превращают даже самую прямолинейную риторику в искусство возможного, а не единственно верного.
Очень уместным смотрится и напрашивающееся само собой сравнение художественного мира с закрытым НИИ. Художники интеллектуального склада (а их на ассамблее большинство) исходят в своей работе из сотен предпосылок, не зная которых нельзя понять ценность конечного результата. Важно и то, что кураторы отказались от фальшивой позы ударников, занятой ими в Екатеринбурге: какие, право, ударники из этаблированных интеллектуалов разновидности "гош кавьяр"? Роль сотрудников волшебного и международного НИИ подходит им куда больше. Хороша она и для художников, регулярно путающих, как им и положено, базис с надстройкой. Да и вообще, научная фантастика все чаще выскакивает в неожиданных местах. То главный куратор планеты Ханс Ульрих Обрист признается, что регулярно перечитывает "Хранителей" Алана Мура, то художники наперебой хвалят романы Филипа К. Дика. Используя роман Стругацких как рамку, Деготь и Рифф точно уловили дух времени.
На пресс-конференциях за несколько месяцев до ассамблеи кураторы говорили о том, что выставка будет посвящена советскому опыту: мол, в Норвегии, считающей себя последним оплотом социализма, наше прошлое будет смотреться интересно. Обещания не выполнены, что хорошо: из СССР не сделаешь универсальную отмычку к задачам современности. Если советский опыт и присутствует, то в гомеопатических дозах. Да и то он скорее антисоветский, начиная с романа Стругацких, критикующего главное достижение плановой экономики, гигантскую бюрократию, и заканчивая сложной инсталляцией англичанки Имоджен Стидуорси о работе Александра Солженицына в сталинской "шарашке".
Благодаря тому что в основе выставки лежит фантастика, работы воспринимаются в первую очередь как фикшен и уж потом как общественно полезное высказывание. А в таких высказываниях недостатка нет, затронуты все модные темы — от монополии на продукты питания до судьбы правоверных коммунистов Европы после распада Союза. В нескончаемом потоке левой повестки дня особняком стоят работы, затрагивающие вопросы справедливости и равенства с базового уровня. "Гиперкризис" (2011) австрийца Йозефа Даберниха — лирическая зарисовка о покинутом советскими писателями Доме творчества в Армении. Помимо персонала, который с аппетитом ест вареные сосиски и маринованные помидоры черри, здесь бродит единственный гость, писатель, страдающий над новым романом. Его внутренние терзания оформлены нервными синкопами культовой немецкой группы Can, а размеренная жизнь служащих — "Реквиемом" Верди. Контраст унылого учреждения для вымершей элиты и творческого жара показан в комическом ключе. Лауреат премии Кандинского Дмитрий Венков совместно с Антониной Баевер сделал фильм "Как солнце" (2013) — о том, как трое молодых людей с помощью верблюжьего молока, песка и океанской воды зажигают на небе Москвы столь необходимое городу второе солнце. Наконец, "Ночной город" (2013) норвежки Аны Хьорт Гутту рассказывает пронзительную историю художницы, разочаровавшейся в галерейной жизни искусства благодаря опыту социальной работы в приюте. Внутренний конфликт между чистеньким миром для элиты и набором человеческих трагедий заставляет ее делать проект для себя — бесконечную серию абстрактной графики по мотивам впечатлений от прогулок по городу. Мы слышим только голос героини, она не открывает ни лица, ни имени, поскольку не считает этичным навязывать себя обществу в качестве художника. Это одновременно и очень радикальная, и очень человеческая позиция, признание и бесполезности собственного труда, и его внутренней необходимости. Совесть в чистом виде очень редкая вещь.