В Москве демонстрируется фильм Пола Шредера "Скорбь" ("Affliction"). Эта выдающаяся по занудству драма замечательна единственно тем, что два участвующих в ней актера — Ник Нолте и Джеймс Кобурн, номинировались на "Оскара".
Нолте за главную роль "Оскара" не получил. А Кобурн за второстепенную — получил. Нолте играет сына-неудачника, Кобурн — папу-алкоголика. Главный вопрос фильма, очевидно, в том, кто из них кого больше ненавидит, и кто перед кем больше виноват. Такими проблемами очень интересуется писатель Рассел Бэнкс — "Скорбь" снята по его роману, как и "Славное будущее" Атома Эгояна. Нравственные поиски ведутся Бэнксом с таким остервенением, что и Эгоян, и Шредер, попавшие в его энергетическое поле, выдали два совершенно одинаковых фильма — скучных, печальных и банальных. Одинаковым получился даже зимний пейзаж маленького городка, в котором никому не может быть хорошо по определению.
Нику Нолте с возрастом требуется все большее усилие, чтобы хоть изредка закрывать рот. В "Скорби" эта его манера держать рот приоткрытым оказывается очень кстати, поскольку у героя болит зуб, и, когда терпеть мочи больше нет, он сам залезает себе в рот щипцами и вырывает его. Это кульминация, и подтекст ее такой: "Эх, если бы все несчастья можно было ликвидировать одним махом, как больной зуб".
Несчастья героя, не проявившего себя с хорошей стороны ни в общественной, ни в личной жизни, по-видимому, связаны с неправильным воспитанием. Об этом свидетельствуют постоянные его флэшбеки с пьяными отцовскими дебошами. Допустим, детство у многих было тяжелое. Но зачем уже пожилой остолоп вместе с женой снова поселяется в доме своего овдовевшего папаши, вместо того, чтобы держаться от него подальше? Жена — единственное светлое пятно в паскудной жизни героя, вскоре уезжает, потому что свекор все время щиплет ее за задницу. Во время очередной ссоры герой бьет отца, и тот умирает. Сын обливает папу бензином, поджигает, а затем любуется зрелищем.
При просмотре главное с самого начала не попасться на удочку авторов и не подумать, что происходящий в начале загадочный случай из серии "драма на охоте", когда кто-то кого-то нечаянно (или намеренно) застрелил, имеет отношение к сути дела. Не обращайте на него внимания. Вопрос "кто виноват?" здесь следует понимать не в буквальном детективном смысле, а в переносном, нравственном.
"Можно преподать урок великого терпения, да так, что никто и не почувствует",— написал однажды на одной из своих карточек концептуалист Лев Рубинштейн. Это относится и к "Скорби", и к множеству других столь же бездарных картин, преподающих великие уроки всяких похвальных вещей как раз таким ловким способом, что никто ничего не чувствует. Только критики нутром чуют: писать о таких фильмах ехидно и неуважительно не стоит — все-таки люди два часа на экране страдают. Как заметил кинообозреватель журнала Time, критики обожают фильмы о простых людях, умирающих в снегах. Однако же и в искусстве, и в жизни открыто и многозначительно страдать, изводя окружающих зрелищем своих страданий,— слишком уж простая манера поведения, не требующая ни человеколюбия, ни мудрости, ни артистизма.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА
В Американском доме кино — до 14 октября, в "Кинотеатре под куполом" — с 9 октября.