В Конгрессе заявили о нежелании американцев бомбить Сирию. Лидеры республиканцев решили голосовать против военной операции в Средиземноморье. Об этом заявил республиканец Джон Бейнер. По его словам, американцы не поддерживают позицию президента Барака Обамы по Сирии. Почему так происходит, рассуждает писатель Сергей Шаргунов.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
А ведь кроме всех политических и экономических обстоятельств, которые можно обсуждать до бесконечности, сирийская ситуация –– это еще и драма человеческих страстей. "Бить или не бить?", –– вот в чем вопрос. Республиканцы категорически против удара по Сирии. Согласно социологическим опросам, большинство, от 51% до 58%, американцев выступают против военного вторжения в Сирию.
Полмира в шоке и трепете возражает против удара. Асад уже готов отдать все свое химоружие под контроль международных наблюдателей, лишь бы не удар. А тем временем, ненанесенный удар взвешивается на невидимых весах. И от этого как бы становится все менее вероятным, виртуальным, тонет в новых тегах твиттера. Те, кому удар не грозит, слушают о его возможности с все большим привыканием. Остроту восприятия заглушает ежедневный барабан новостей.
Но есть и другая часть –– собственно, живущие в Сирии. Подозреваю, что чем дольше дебатируется вопрос: долбанут по тебе с небес крылатые ракеты или нет, тем напряженнее ты себя ощущаешь. И это и есть суть драматургии: одним, наблюдателям, все скучнее, другим, приглашенным на казнь, все тревожнее.
Впрочем, да, конечно, в Сирии, продолжается война, и многим придется нырнуть из огня да в полымя. Есть мирные люди, не охваченные войной, и есть мирные люди, войной охваченные, и есть люди немирные, которые в войне купаются с головой. А есть, например, в эти самые минуты, христиане в древнем городке Маалюля, которых вырезают, попутно сжигая монастыри.
Клубок боли, смертоубийств, безумия, непроверенных сводок, громких дискуссий катится по миру. И в любой момент может разрастись до размеров новой большой войны. Как невесело пошутил мой приятель, сирийцы убивают сирийцев, и для этого нужно убивать сирийцев, чтобы остановить сирийцев, убивающих сирийцев.
Чем дольше затягивается ожидание удара, тем туманнее изначальный повод для удара, а с ним и цель –– чужая земля, где неизвестно, кто более жесток: правительство Асада или его противники. Но цель от этого никуда не пропадает. Цель –– пока живые. Их смерть поставлена на паузу. Завтра, послезавтра, через неделю их могут начать уничтожать, хотя к тому времени сам трагический повод будет уничтожен вместе с проклятым химоружием.