Премьера кино
Фото: filmz.ru
Фото: kinopoisk.ru
Фото: kinopoisk.ru
Сегодня в прокат выходят "Небесные жены луговых мари" — прокатившийся по нескольким фестивалям этноэротический альманах по повести Дениса Осокина, с которым режиссер Алексей Федорченко уже делал "Овсянок", во многом перекликающихся с "Небесными женами". Если в "Овсянках" были показаны экстравагантные обряды вымышленной народности мери, то в новом фильме задействованы якобы настоящие марийские магические практики. Но все равно такому мистификатору, как автор mocumentary "Первые на Луне", ЛИДИЯ МАСЛОВА не слишком бы доверяла.
"Небесные жены" состоят из 22 новелл очень разного метража и содержательности, которые можно было бы назвать эротическими, если бы сексуальная тематика не была так утоплена, растворена в природе: в сущности, это фильм о том, что природа — один из главных сексуальных партнеров человека, во всяком случае марийского. В название авторам удалось запихать всего два природных эпитета, хотя у них в ассортименте эротизм самых разнообразных оттенков — есть водяной, лесной, древесный, ветряной, птичий, как грипп, и даже грибной: в одной из самых лаконичных новелл девушка разбирает корзинку шикарных благородных грибов и, отложив в сторону гигантский белый, находит подходящий ей по размеру подберезовик: "Вот бы мне такого мужа". Или вот в другой новелле героиня встает посреди чистого поля, спускает трусы и долго наслаждается вздымающим ее юбку ветром, в то время как ее человеческий приятель догадывается: она не "дочь ветра", какой ее считали, а скорее любовница.
В этом фильме-календаре, как справедливо называет свой фильм Алексей Федорченко, встречаются не только минималистские бессюжетные зарисовки, но и несколько самодостаточных маленьких рассказов, иногда довольно макабрического содержания. Одна женщина (Юлия Ауг, игравшая в "Овсянках" покойницу) встречает в лесу местную разновидность Бабы-яги, которая просит на один раз одолжить ей мужа героини, в которого Баба-яга давно влюблена. Когда жена отказывается, злая колдунья лишает ее счастья в семейной жизни, подселив ей в вагину крикливую маленькую птичку, и в целом вывод из этой новеллы такой, что с природой лучше договариваться по-хорошему и не злить ее, потому что она все равно сильнее.
В выстроенном Алексеем Федорченко мире нужные заветные слова и ритуалы, позволяющие как-то регулировать и обуздывать природную стихию, знают даже городские милиционеры — один такой страж магического порядка появляется в самой длинной и юмористической новелле, где отвергнутый возлюбленный девушки, уехавшей из села в Йошкар-Олу учиться на оперную певицу, посылает за ней отрытого на кладбище мертвеца. Однако когда покойник стучится в дверь героини, нашедшей счастье в объятиях своего преподавателя, из соседней двери выходит милиционер, быстро понимает, в чем дело, достает из кармана какое-то монисто с монетами и бусинами и хлопает зомби по плечу со словами: "Иди, откуда пришел, и того, кто тебя прислал, с собой забери", после чего в финальном кадре мы видим закопанный по пояс в кладбищенскую землю труп неудачливого ухажера.
Вообще, из всех новелл в фильме больше запоминаются те, что связаны с потусторонним, например история про "праздник киселя", на который девушки приходят каждая со своим киселем и каким-то образом вызывают духов, принимающих облик местных парней,— гости с того света кидают девушкам свиное копыто, и та, которая поймала его, раздевшись, танцует перед призраками, вымазавшись в киселе, напоминающем определенную физиологическую жидкость. Не все кусочки федорченковской этноэротической мозаики забавны хотя бы настолько, как стриптиз в киселе, хлюпающем под ногами и стекающем по волосам. Впрочем, есть что-то уютно-притягательное и в том, как три старушки, сев за стол, просто раскладывают по тарелкам свежий, розовый, кажется, еще теплый домашний паштет, и возможно, этот фрагмент где-то отдельно оседает в памяти именно потому, что, отчаявшись усмотреть в нем эротические коннотации, в итоге успокаиваешься: иногда паштет — это просто паштет.