Везучий голландец

Нидерланды — это не только Ван Гог, тюльпаны и легализованная марихуана, но и "голландская болезнь". Правда, сейчас ею болеют другие страны, Голландия же давно поправилась и с тех пор процветает.

АЛЕКСАНДР ЗОТИН, Амстердам

Найти голландца, знающего, что такое "голландская болезнь", нелегко. Один крупный бизнесмен из агросектора подумал, что я спрашиваю о каком-то вирусе, поражающем растения. В квартале красных фонарей, вероятно, предположения были бы еще экстравагантнее. Однако недуг этот чисто экономический.

"Голландская болезнь" — синоним упадка промышленности и деиндустриализации, идущей вслед за ресурсным бумом. С хворью связан эффект распределения трудовых ресурсов, а также эффект трат. Первый — процветающий сырьевой сектор выталкивает рабочую силу из других секторов за счет более высоких зарплат. Второй, более важный, предполагает, что доходы от сырьевого экспорта, попадая в экономику, стимулируют в ней рост расходов. Увеличивается потребление иностранных и национальных товаров. Бум потребления идет в неторгуемых секторах, то есть тех, которые нельзя заместить импортом, например в строительстве, услугах. Бум требует увеличения производства в них за счет привлечения труда из других секторов. Последние загибаются — вымывание рабочей силы приводит к росту зарплат и падению конкурентоспособности. Рост цен в неторгуемых секторах способствует удорожанию национальной валюты, это тоже снижает конкурентоспособность промышленного сектора.

Болезнь в легкой форме

Экономика Нидерландов — высококонкурентная, богатая и диверсифицированная, с прекрасным инвестиционным климатом. И была такой последние лет четыреста. Однако и она ухитрилась переболеть.

В конце 1960 годов в Северном море началась разработка гигантского месторождения природного газа Слохтерен. В 1960-е доля углеводородов в общем экспорте составляла около 17%, но по ходу разработки Слохтерена, в 1970-е, она выросла до 86,7%. Потом в 1980 годы упала до трети, в 1990-е — до 22% и в 2000-е — до 15%. Причины столь сильного сокращения доли углеводородов в экспорте — исчерпание ресурсной базы и падение цен. Чистая углеводородная рента, рассчитанная Институтом социальных исследований Нидерландов, составила в 1970 годах 2,5% ВВП, в 1980-х — 3,3%, дальше --1,05% в 1990 годы и 1,2% в 2000-е.

Казалось бы, существенная поддержка для страны. Но, по мнению директора центра анализа богатых природными ресурсами экономик (Оксфорд) OxCarre Фредерика ван дер Плога, она пошла Нидерландам во вред. "Правительство создало финансово неустойчивую систему welfare state в полной уверенности, что запасы углеводородов будут вечными. Были введены многочисленные социальные пособия, например по нетрудоспособности (треть из них по таким сложнопроверяемым категориям, как боль в спине или психологические проблемы), высокие и долговременные пособия по безработице".

Впрочем, как отмечает экономист из Оксфордского университета Герхард Тойвс, это была не только "голландская болезнь": "Важно понять, что она — всего лишь один из возможных каналов более широкого понятия — "ресурсного проклятия" (resource curse). Суть его в том, что страны с большими природными ресурсами, как правило, отстают в экономическом развитии. По многим причинам — не только из-за "голландской болезни". В случае с Нидерландами негативное влияние на экономику доходов от экспорта газа в большей степени было связанно с "ресурсным проклятием". В частности, произошел рост государственных расходов, подстегнутый большой сырьевой экспортной выручкой. Понятно, что он был в долгосрочной перспективе неустойчивым. Хотя "голландская болезнь" тоже присутствовала — страна испытывала повышение обменного курса из-за экспорта ресурсов".

В соответствии с этой теорией экономика Нидерландов в "газовые" 1970-е действительно развивалась несколько медленнее по сравнению с другими странами ОЭСР. Так, рост ВВП на душу населения в Голландии составил среднегодовые 2,1%, в странах ОЭСР — 2,5%. В 1980-е — 1,5% и 2% соответственно. А вот в 1990 годы, когда углеводородная рента практически истощилась, Нидерланды выросли с опережением — 3,5% против 2,7% по странам ОЭСР.

Конец нефтегазового изобилия в середине 1980-х заставил правительство реформировать систему welfare state. "Кабинеты премьер-министров Любберса и Кока вынуждены были сокращать социальные выплаты. Так, пособие по безработице было уменьшено с 80% до 70% зарплаты, продолжительность выплат урезана, все процедуры, связанные с поиском новой работы, стали более жесткими",— рассказывает ван дер Плог.

С конца 1980-х на то, чтобы выправить ситуацию, ушло больше 20 лет, сетует экономист.

Впрочем, всем бы так болеть. О "голландской болезни" мало кто в Голландии вспоминает. В конце 1960-х доля экспорта товаров и услуг в ВВП составляла 40%, сейчас — 87%. Болезнь оказалась кратковременной, конкурентоспособность экономики за последние 50 лет выросла. Стране удалось реализовать свои сравнительные конкурентные преимущества, не связанные с сырьевым сектором.

Факторы роста

История Нидерландов — это история мировой торговли. Еще в 1602 году была основана могущественная Голландская Ост-Индская компания, доминировавшая на многих рынках по всему миру. Прогресс в судостроении и транспортировке грузов компенсировал отсутствие природных ресурсов в стране. В XVII веке Голландия была одной из богатейших стран Европы. Но даже после завершения колониальной эпохи Нидерланды все еще играют значительную роль в мировой экономике. В отличие от угасших колонизаторов вроде Испании и Португалии, переболевших в свое время другой экономической хворью — меркантилизмом.

Нидерландам все нипочем. Повезло с географическим положением. Страна расположена на берегах Северного моря в районе эстуариев больших европейских рек — Рейна и Мааса. Прекрасная транспортная инфраструктура (амстердамский аэропорт Схипхол, уступающий по грузообороту только аэропортам Парижа и Франкфурта, крупнейший в Европе и третий в мире порт в Роттердаме, скоростные линии железной дороги, хайвеи) создала логистическую основу для ведения бизнеса и международной торговли. Географическое преимущество Голландии очевидно — ее часто называют воротами Европы.

Не меньшая удача — человеческий капитал. Голландская рабочая сила отличается высочайшим уровнем образования и производительности труда. Подавляющее большинство населения говорит по-английски, сказываются традиции страны, ориентированной на торговлю. По данным ОЭСР, рынок труда в Нидерландах отличается исключительной гибкостью в формах занятости — масса позиций имеет гибкий временной график, что удобно, например, для женщин.

Другое преимущество — близость крупных рынков сбыта. Нидерланды — небольшая страна, всего 16,7 млн человек — как Москва с областью, однако она достаточно плотно населена (400 человек на кв. км). Но соседние Германия, Бельгия и далее Франция, Великобритания — одни из самых густонаселенных и крупных рынков сбыта в мире, с богатым и привыкшим к высокому уровню потребления населением.

Экономика вовне

Все это привело к тому, что Голландия оказалась идеально подготовленной к глобализации и международной конкуренции. Хотя быть ориентированной вовне — довольно типично для небольшой страны, Нидерланды имеют высочайшее отношение экспорта к ВВП — 87% (больше только у глобальных торговых хабов вроде Гонконга, Сингапура или финансовых центров вроде Люксембурга). Несмотря на скромный размер территории, Голландия — шестой в мире экспортер; для сравнения — Россия со всеми ее нефтью и газом — седьмой.

Так как голландские компании больше каких-либо других ориентированы на внешний рынок, они вынуждены все время повышать конкурентоспособность — снижать издержки и оптимизировать производственные процессы. При этом Голландия — страна мелкого и среднего бизнеса, 92% всех компаний страны (740 тыс.) относятся именно к этим категориям. Менее 1% фирм имеют более 100 человек персонала. В большинстве случаев компании — это семейные предприятия, где владельцы работают вместе с наемным персоналом. Владелец фермы с многомиллионным оборотом, работающий в поле в немаркой одежде, с землей под ногтями,— типичная картина для современной Голландии. Хотя, конечно, ручным трудом сейчас в стране занимаются в основном гастарбайтеры, по большей части из Польши.

Вхождение в еврозону в конце прошлого века помогло Голландии еще больше увеличить свою конкурентоспособность и снять последние остаточные симптомы "голландской болезни". Ведь теперь переоценка курса гульдена стала невозможной. Как и для других развитых стран Северной Европы, евро относительно дешев для Нидерландов, и это увеличивает сравнительные конкурентные преимущества страны.

Агрохай-тек и логистика

Голландские экономисты Якобс и де Йонг выделили три основных мировых сектора, в которых Нидерланды являются весьма сильным игроком. Прежде всего это продукция сельского хозяйства. Голландия, небольшая и по территории и по населению страна,— второй в мире экспортер агропродукции после США, этот сектор дает более 10% ВВП и занятости, в разы больше, чем в других развитых странах. В более широком определении, например с учетом машиностроения, ориентированного на сельхозсектор (от конвейерных линий по производству сыров до архитектуры коровников) или R&D (селекция, геномика), доля агроориентированного бизнеса в экономике еще больше.

Два других сектора, где Нидерланды выступают более чем убедительно,— углеводороды и нефтехимия, а также транспортные услуги и логистика. Кроме того, исследователи выделили 100 наименований продукции из 886 категорий ОЭСР, в которых Нидерланды имеют конкурентное преимущество. Большинство позиций из списка — агропродукция, средняя производительность труда в этой сфере в 2,5 раза выше, чем в среднем по ЕС.

На первом же месте — свежесрезанные цветы. Голландия контролирует 84% всей мировой торговли цветами (годовой объем экспорта — €3,7 млрд, всего экспорт агросектора — более €70 млрд).

"Эти розы из Эквадора завтра будут во дворце султана Омана,— говорит представитель компании Barendsen Ян де Боер, беря в руки свежие цветы.— Вся мировая торговля — это мы, Голландия". Но почему нельзя осуществлять поставки напрямую, минуя Нидерланды, спрашиваю я. "Иногда мы так и делаем, но редко,— улыбается де Боер.— Во-первых, часто гораздо проще перевезти груз по маршруту Кито--Амстердам--Маскат, ведь Схипхол — один из крупнейших транспортных хабов мира. Логистика. Во-вторых, часто клиенты делают комплексные заказы из множества позиций, у нас их десятки тысяч — из Эквадора, Эфиопии, Колумбии и Голландии одновременно. При этом каждый вид цветка требует особых условий хранения и имеет разное время распускания и увядания. Несколько часов просрочки или несогласованности разных компонентов заказа — и ваш товар испортится, клиент будет недоволен. Мы должны контролировать своих поставщиков, следить за четкой стандартизацией видов, сезонными факторами, фитосанитарной безопасностью. Это опять же требует сверхточной логистики, которая есть только у нас".

Бизнесмены из Алсмера, где расположен крупнейший в мире аукцион цветов, скинулись и недавно построили новую скоростную дорогу до аэропорта Схипхол, чтобы быстрее отправлять скоропортящийся товар. Логистика — деньги, это хорошо понимают в Нидерландах, занимающих 5-е место из 155 в рейтинге Logistics Performance Index, рассчитываемом World Bank.

Рациональность и роботы

Нидерланды — страна победившего рационализма. Оптимизация производственных процессов — modus vivendi любой голландской компании. И даже "голландская болезнь" в конце концов пошла на пользу, потому что ее обратили во благо, полагаясь не на вечность природных ресурсов, а на рациональность. Так произошло, например, с теплицами. Начальный толчок тепличной индустрии дали относительно низкие цены на газ. Сейчас дешевые углеводороды в прошлом, зато голландские теплицы самые большие и энергоэффективные в мире. "Теплица, в которой вы находитесь, имеет площадь 85 га,— рассказывает супруга владельца компании Barendse DC Петра Барендсе,— она самая большая в мире. Но мы собираемся построить еще одну, на 125 га. Вы можете конкурировать с нами, но учтите: мы — лучшие".

Это так, Barendse DC — крупнейший в мире экспортер паприки. И вновь, как и на презентациях других компаний, виден упор на оптимизационные задачи. Как снизить издержки не в ущерб качеству, как автоматизировать и роботизировать процессы с использованием дорогого ручного труда. Петра Барендсе увлеченно рассказывает о сборе плодов с растений. Это повторяющийся рутинный процесс. А значит, скоро сюда придут роботы, убеждена она. Эти слова не сильно удивляют: к примеру, тележки для сбора паприки в похожей на небольшой город теплице уже давно автоматические — уважительно останавливаются перед рабочими благодаря видеосенсорам.

Конкуренция при доверии

Голландский успех — это не только логистика, рациональность и высококвалифицированный труд. Это еще и доверие и взаимовыручка. На одной из ферм я видел такую картину: подъезжает машина и сваливает на землю мешки с удобрениями. И уезжает. Хозяин в поле, никого нет. Никаких накладных и расписок — здесь все знают всех, и обман практически исключен. То же с банковскими кредитами — залогом по ним служат не только материальные активы, но и репутация. "Прадед банкира знает моего прадеда, знает, что мы всегда ответим по долгам",— сказал один из моих собеседников-бизнесменов.

Помимо прочего сельскохозяйственный сектор силен кооперацией компаний. Все конкурируют друг с другом, как в классической рыночной экономике, но есть проблемы, которые необходимо решать сообща, например вирусные заболевания животных или растений. И тут соперничество отходит на второй план.

Коррупции в Голландии тоже нет, как уверяли многочисленные собеседники. Есть Google Maps, и все про всех все знают — у кого какой дом и какая машина, и на какой доход все это куплено. Если образ жизни не соответствует официально полученным доходам — это повод для расследования. Но такого в Голландии практически не случается, проще жить и работать честно.

Недосягаемые горизонты

Опыт Голландии, увы, малоприменим для России. Со времен Великого посольства Петра I мало что изменилось. Спустя 300 лет Нидерланды так и остались недостижимым образцом для России, в которой все не так. География, логистика, инвестиционный климат, условия ведения бизнеса, ситуация с коррупцией, деловая культура и история.

Единственный совет, как избавиться от российской формы "голландской болезни", который дал мне профессор Фредерик ван дер Плог, таков: "Надо направить деньги от углеводородов в независимый от правительства резервный фонд для того, чтобы распределить природную ренту между поколениями, а не направлять деньги в государственные инвестиции или на социальные траты". Отдача от этого будет больше, чем при проедании денег или в случае инвестиций в инфраструктуру, экономический смысл которых сомнителен. Опыт Нидерландов показывает, что бизнес сам готов вкладывать деньги в инфраструктурные проекты, когда видит от них потенциальную отдачу, как в случае дороги от Алсмера в Схипхол.

Впрочем, Россия редко прислушивается к советам. "Одно время велено было брать пример с голландцев и немцев,— говорила еще в конце XVIII века Екатерина II.— Но узкие кафтаны со столь малых тел пришлись не в пору колоссу нашему. И потому велено отставить".