Вероятность силовой операции против Дамаска во многом зависит от реализации российской инициативы о международном контроле над сирийским химическим оружием. Ее шансы в интервью корреспонденту "Ъ" ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ оценил один из ведущих европейских специалистов по химическому и бактериологическому оружию, эксперт парижского Фонда стратегических исследований (FRS) ОЛИВЬЕ ЛЕПИК.
Фото: Фото из личного архива.
— Насколько велики, по вашим данным, запасы химического оружия, которыми располагают власти Сирии?
— Насколько мне известно, в распоряжении Дамаска имеется целый арсенал нервно-паралитических отравляющих веществ: зарина, табуна, зомана и ви-газа. Но основные токсичные вещества на вооружении Сирии — зарин и иприт, не являющиеся нервно-паралитическими. В целом же, если говорить о сирийском химоружии, речь идет о сотнях тонн.
— Для сравнения: какие объемы необходимы, чтобы провести атаку, подобную той, что была совершена под Дамаском 21 августа, когда погибли более тысячи человек?
— Сотня-две килограммов вещества в зависимости от метода их применения.
— Как вы оцениваете предложение России перевести сирийское химоружие под международный контроль?
— Это предложение умное и в определенном смысле лукавое. С начала сирийского кризиса Москва выступает в защиту своего союзника, иногда прибегая при этом к весьма спорным методам. Но на этот раз можно говорить о блестяще разыгранной партии. Предложение России "выстрелило" сразу в двух плоскостях. Во-первых, с политической точки зрения Москва тем самым защищает союзника, ее главная цель — предотвратить удар Запада или Франции и США по Сирии и позволить Дамаску выиграть время. Во-вторых, Москва выступает с конструктивных позиций, принуждая Сирию для начала в принципе признать наличие у нее химического оружия, а в будущем (надеюсь, мы это увидим) передать его под международный контроль, например, Организации по запрещению химического оружия, что открывает перспективу его уничтожения — если Сирия подпишет Конвенцию 1993 года о запрещении такого оружия.
— Насколько велики шансы, что инициатива Москвы будет реализована?
— Реализовать российскую инициативу крайне сложно. В Сирии продолжается гражданская война, а обеспечение международного контроля над оружием невозможно без гарантий безопасности персонала и экспертов. В противном случае ООН или другие организации не согласятся отправить туда своих людей. Кроме того, необходимо, чтобы Дамаск согласился на сотрудничество с ООН и передал информацию о местах хранения химоружия, о его видах. Наконец, надо будет приступить к уничтожению химических арсеналов — расщеплению или сжиганию. А это долгий и сложный процесс, требующий специальной инфраструктуры и заводов. Россия и США, в конце 1980-х приступившие к уничтожению химоружия времен Второй мировой войны, работают над этим до сих пор.
— Если в России уже есть соответствующая инфраструктура и технологии, возможно ли переправить туда химическое оружие из Сирии для уничтожения?
— Возможно, но маловероятно. Транспортировка химического оружия крайне сложна — а мы ведь даже не знаем, в каком виде оно хранится. Не знаю, будут ли рады россияне принять у себя такое оружие. Транспортировка по воздуху в данном случае не рассматривается, а перевозка морским путем, через Средиземное море, потребует сложного согласования.
— Когда у Сирии появилось химическое оружие?
— К программам разработки химоружия Дамаск приступил в начале 1970-х годов. Вероятно, не без политической и научной поддержки извне: СССР, Чехословакии, Египта, в конце 1980-х — Ирана.
— В использовании химического оружия обвиняют не только правительство Башара Асада, но и сирийскую оппозицию...
— Когда говорят о химических атаках, проведенных оппозицией, имеется в виду, что в ее руки попало оружие сирийской армии. Но я не верю в эту версию. Во-первых, чтобы осуществить подобную акцию, нужно больше сотни литров токсичных агентов. Во-вторых, у оппозиции нет технической возможности провести единовременную, в течение нескольких минут, химатаку в четырех различных местах, с использованием химических артиллерийских снарядов. Однако в Кремле считают иначе.