О том, что мы можем

Сезон в театре только начался, но одна тенденция уже ясна. Те, кого раньше называли "молодыми экспериментаторами" и держали в подвалах, вышли из резервации и ставят на академических сценах. Значит, все не так плохо. По крайней мере, в театре

Алла Шендерова

Состояние больного показывает температура. Состояние театра — сбор труппы. Живые, молодые театральные организмы, вроде Центра им. Мейерхольда (ЦИМ) и "Гоголь-центра", открыли сезон весело, с озорным изяществом. А академические — академично. С традиционным "Иудиным днем" (так называется сбор труппы, когда все целуются и тут же другу друга предают). Еще пару лет назад я бы написала — да бог с ними, с этими "академиями", бросьте туда ходить. Но теперь "академии" проснулись и тоже стали озоровать.

Пропасть, отделяющая "Гоголь-центр", ЦИМ или, скажем, "Практику" от МХТ, на сцене которого идут спектакли худруков ЦИМа и "Гоголь-центра" Виктора Рыжакова и Кирилла Серебренникова, заметно сократилась. Время, которое проходит с момента появления нового режиссерского имени до того, как ему доверяют какой-нибудь театр, тоже. И это вселяет надежду.

На днях на Малой сцене МХТ выходит спектакль Марата Гацалова "Сказка о том, что мы можем, а чего нет". Лет пять назад, кто такой Гацалов, знали, наверное, только его родственники. Потом он виртуозно поставил вместе с Михаилом Угаровым в Театре.doc пьесу Павла Пряжко "Жизнь удалась", в которой текста много, а цензурных слов почти нет. Сидеть бы Гацалову еще лет десять в подвале DOCа, спиваться, слепнуть и глохнуть от окружающей жизни, ходить в СТД — на круглые столы о потерянном режиссерском поколении, а там и до пенсии недалеко. Вместо этого Гацалов получил "Золотую маску". Потом, в последние два года,— еще две, причем за спектакли, поставленные в провинции. А теперь пойдите на его "Сказку..." в МХТ. Художница Ксения Перетрухина превратила пространство Малой сцены в четыре душные ментовские каморки, в которых бродят злые менты, да не простые, а сказочные — с фантастической символикой на рукавах, с таинственными ритуалами и с собственным попом, который учит их тайным соборным заклинаниям. Ни капли реализма, смешно, точно и... застенку города Казани посвящается. В общем, молодой, умный зритель может не пойти на этот спектакль только по одной причине — если мхатовское руководство все же "одумается" и закроет его.

Одновременно в Театре наций идут премьерные "Три дня в аду" Дмитрия Волкострелова по пьесе Павла Пряжко. Выпускник Льва Додина в ЛГИТМиКе, кумир молодых интеллектуалов — Волкострелов называет свои спектакли "тотальной театральной инсталляцией". Его спектакль "Солдат", показанный на "Золотой маске" в номинации "Эксперимент", длился 10 минут и состоял из двух фраз. Другой — из 535 слайдов с подписями ("Я свободен", театр Post). Примечательно, что автор всех текстов — Павел Пряжко, экспериментирующий с драматургией столь же радикально, как Волкострелов — с театральной формой.

И вот теперь тихого, улыбчивого "бомбиста" Волкострелова, взрывающего все привычные представления о театре, позвал на постановку Театр наций. В пьесе "Три дня в аду" нет диалогов, а только переходящие один в другой внутренние монологи — и потому актеры на сцене не говорят (кроме двух финальных фраз), а лежат на железной кровати, смотрят в дощатый пол или перебирают гнилую картошку. Впрочем, привычных подмостков тоже нет. Потому что художник (снова Ксения Перетрухина) поставила на Малой сцене Театра наций три брезентовые палатки с приметами утлого быта белорусского ЛТП, куда по сюжету собирается герой. Текст, описывающий три дня современного бытового ада: путешествия в пригородных автобусах, торговлю на рынке и бесконечные подсчеты денег,— звучит в записи. Хор голосов на пленке и движения двух актеров в шаге от зрителей образуют сложнейшую партитуру. Хотите назвать это "не театром" — пожалуйста. Но оторваться-то нельзя!

Если заглянуть чуть вперед, то событиями сезона наверняка станут спектакли фестиваля "Территория" (он так и называется — фестиваль современного искусства) и фестиваля NET — тут будут и классики, вроде Питера Брука, и авангард в лице Кристофа Марталера, Иво ван Хове и Филиппа Кена. Фестиваль "Сезон Станиславского" тоже привезет европейских авангардистов, но предыдущей волны: Эймунтаса Някрошюса, Люка Бонди, Люка Персеваля и Мартина Вуттке (да-да, того самого, кто сыграл Гитлера в "Бесславных ублюдках") — он на сей раз приедет в качестве режиссера спектакля "Мнимый больной", в котором сам же играет мольеровского Аргона.

Можно уже сейчас принимать ставки, что в ноябре будут спрашивать лишний билет на "Карамазовых", которых выпускает на большой мхатовской сцене Константин Богомолов. Тогда же в "Гоголь-центре" выйдет "Гамлет" француза Давида Бобе — еще одного радикала, которому французы не побоялись доверить руководство сразу несколькими театрами. А в декабре в Театре наций тоже выйдет "Гамлет" в режиссуре знаменитого канадца Робера Лепажа. Все роли сыграет один актер — Евгений Миронов.

Из лавины дальнейших событий хочется выделить два. В апреле после ремонта откроется обновленный Театр им. Станиславского. Первой премьерой станет "Синяя птица", но не простая, а такая, в которой детей сыграют немолодые актеры Владимир Коренев и Алевтина Константинова. Заметим, что ремонт в театре делается не на госсредства, а на деньги нового худрука Бориса Юхананова, создавшего для этого специальный фонд. По нынешним временам случай из ряда вон.

Напоследок вернемся в МХТ. Спектакль по пьесе Ивана Вырыпаева "Пьяные" в постановке Виктора Рыжакова, вероятно, выйдет, но играться будет на сцене ЦИМа. Таким образом дипломатичный Олег Павлович Табаков собирается обойти новый закон о мате — ведь, с одной стороны, ругаться со сцены МХТ скоро будет нельзя. С другой — на каком еще языке могут изъясняться пьяные? Вот потому "Пьяных" решено ставить силами МХТ, но играть на сцене ЦИМа. Видимо, это и называется единое культурное пространство по-русски.