Деньги-то, что есть у каждого, это, если вдуматься, самая личная вещь из всех возможных. Другое дело — их количество. Оно может радовать или печалить, приводить в восторг или в грусть. Но оказывается, есть такие люди, для которых они... ничего не значат. Во всяком случае, именно так определил свое отношение к деньгам депутат Государственной думы Константин Боровой
Личные вещи
— Где-то в 1992 году я вдруг понял, что эта проблема меня не интересует вообще. Более того, мне принесли доклад, не доклад, а файл, в КГБ который хранился. И вот я вижу среди всякой грязи фразу — «К деньгам безразличен». И это правда. Мне это так понравилось, что они меня как бы вдруг поняли, что я бьюсь с этой биржей, банками, инвестиционными компаниями, в политике не за деньги. Они абсолютно правы. То есть деньги для меня никакого значения не имеют.
— Но какие-то ощущения возникают, когда берете деньги в руки? Что чувствуете?
— Ничего. Я математик по образованию. И у меня сразу эквиваленты какие-то возникают в уме. 38 попугаев и так далее. Ну не в попугаях я, конечно, измеряю, а в количестве хороших дел на самом деле...
— Есть крылатые сравнения: деньги пахнут нефтью, к примеру, кровью. А чем для вас пахнут деньги?
— Ничем. Я понимаю, что это просто резаная бумага с картиночками. Потому что я много раз видел, как их производят — и в России, и за границей. Как-то я узнал и был удивлен — оказывается, отпечатки пальцев на деньгах не признаются в качестве вещественного доказательства, во всяком случае у нас в стране, — именно поэтому деньги метят разными другими способами. И в связи с моим отношением к деньгам, в связи с тем, что я все-таки аналитик, я понимаю, что деньги — это прежде всего эквивалент каких-то интересных дел, которые я могу с их помощью сделать. В свое время я коллекционировал монеты, бумажные деньги. Они представляют нумизматическую ценность — например, у меня есть бумажка в 2 доллара.
— На ощупь — какие деньги для вас ближе, любимее?
— У меня есть одна купюра, которая мне дорога. Тогда как раз начиналось кооперативное движение, ну а вы, наверное, знаете, что я был первым кооператором... Однажды как-то я прихожу домой, и мне тогда четырехлетняя дочь начала объяснять, что проклятые кооператоры сделали так, что везде очень большие цены и что надо все деньги собрать, отдать кооператорам и сказать: «Кооператоры, сделайте так, чтобы все стоило 1 рубль». Я спрашиваю: «И машина?» «Да, все — 1 рубль». Я тогда говорю, ну покажи, как этот рубль должен выглядеть? И она мне его тогда нарисовала. Он у меня до сих пор в коллекции лежит. На нем лисичка такая смешная нарисована и написано: «1 рубль», причем буква «у» написана наоборот. Вот это самый замечательный рубль, который я когда-либо имел.
— А что вам больше доставляет ощущение нежности — абстрактный миллион долларов или 100 тысяч рублей, но своих?
— Мне доставляют максимальное удовольствие деньги, которыми можно управлять — они не обязательно должны быть моими. Деньги — это какая-то форма принятия решения, то, что называется властью. Для решения задач мне не нужны деньги в руках. Более того, они мне не нравятся, я испытываю даже некоторое чувство брезгливости...
— Была ли такая вещь, которую вам хотелось купить за любые деньги?
— Понимаете, я счастлив в жизни тем, что у меня на самом деле потребностей очень мало. Все мои потребности погашаются малым количеством денег. У меня даже часто возникает ощущение, что я несчастный в каком-то плане человек — нет ничего такого из вещей, о чем бы я мечтал. Не потому, что я безумно богат, а потому, что мне просто не хочется.
Я не хочу навороченную машину «Феррари», для меня это просто инструмент доехать. Я не хочу какую-то супердорогую аховую видеосистему, мне нужны практичные вещи.
Каждый раз, когда я покупал дорогую зажигалку или дарил, я просто жалел выброшенные деньги. К примеру, вообще предпочитаю пластмассовые одноразовые зажигалки. Все равно я все теряю...
И одежду люблю стандартную. Поносил, выкинул — и все, голова не болит. Так что, с одной стороны — я человек несчастный, поскольку нет потребностей, с другой — самый счастливый. Все мои потребности, которые возникают, легко удовлетворить.
— А когда вы впервые ощутили запах денег?
— Когда мне было 15 лет, я пошел на Белорусский вокзал, устроился грузчиком — меня, кстати, не хотели брать. Но у меня была любимая девушка, и мне очень нужны были деньги. Очень тяжелая работа была, ничего не скажешь. Ночные смены. Помню, за месяц заработал 150 рублей. Безумные деньги по тем временам для ребенка.
Помню, за 50 рублей купил подарок своей любимой девушке, а остальные гордо отдал родителям. Но почему-то они мне запретили дальше работать грузчиком...
— Константин Натанович, как-то я прочитала советы о том, что никогда не надо давать взаймы, что как только у человека появляются деньги, очень немногие люди бывают с ним искренни, а все только и норовят, как бы их у него забрать.
— Ой, это какой-то жадный жлоб рекомендации писал. Нет, я с этим абсолютно не согласен. Я в долг даю. Да у меня и имидж такой, что как бы неудобно не давать. Просто довольно часто бывает, что просят много, не понимая, что я не столь и богат, как считается.
На самом деле я встречал даже не очень богатых людей, которых деньги испортили. Это ощущение денег. Отношение к деньгам — это черта характера. Между прочим, в сознании людей я самый богатый человек.
— Вам часто об этом говорят?
— Мне часто дают газеты, где это написано. Это очень смешно.
— Как вы к этому относитесь?
— Да никак. Когда образованные, интеллигентные люди ко мне подходили с предложением, к примеру, миллион долларов направить куда-то, я им подробно объяснял, что президент биржи — это человек, который получает зарплату, что это не его частный бизнес, что он не получает дивидендов. Но мое влияние помогает на какие-то нужные проекты привлекать деньги — я могу обратиться к крупным банкам. Это другое совершенно. Это те самые миллионы, которыми можно управлять, не имея их.
— Наверняка к вам обращаются сейчас за помощью избиратели, ведь вы депутат Госдумы?
— Избирателям я помогаю. Когда, естественно, у меня есть такая возможность. Но деньги опять же, и мы уже говорили об этом, могут испортить. Часто приходят ко мне: у меня, к примеру, плохой телевизор, а вы богатый. Помогите! Ну что я? К чертовой матери посылаю в таких случаях. Ничего не объясняя. А когда действительно чувствую, что необходимо помочь, — помогаю.
— Как мы говорили, в сознании многих — вы самый богатый человек. Интересно, а сколько денег у вас сейчас в бумажнике? Сколько берете на карманные, так сказать, расходы?
— У меня несколько кредитных карточек. На них достаточно денег — но я не могу, естественно, их сразу взять. Но не умру с голода, если перестану получать депутатские 320 долларов. А наличными с собой сколько? Так, сейчас у меня в бумажнике... два миллиона рублей и полторы тысячи долларов. Вдруг книга какая-то дорогая понравится или еще что-то...
— А мелочь, у вас ее совсем нет?
— Нет, почему. Та, что медная, монеты — у нас в кабинете здесь коробочка есть, сюда ее и складываем. А бумажки — по 100, 500 рублей — у водителя в машине в ящик складываю. Сейчас очень много нищих, и когда еду или машина у светофора останавливается, подходят, просят, я всегда подаю — когда 200, когда 500 рублей.
— И последний вопрос, вы все время улыбаетесь, потому что вы — счастливый человек?
— Конечно, и всегда таковым себя считал. Я постоянно улыбаюсь, не потому что усилие над собой делаю — это действие фермента, который поступает в кровь. Понимаю, что эта моя улыбка вызывает микроинфаркты у многих людей, ведь известно, что улыбка в ответ на ненависть вызывает просто сердечный приступ. Понимаю, что совершаю ужасный поступок, но ничего поделать с собой не могу...
Фото А. Джуса