Точка зрения
Умер Солодин. Не многим читателям знакомо это имя, поэтому рассказываю. Владимир Алексеевич долгие годы был заместителем начальника Главлита, то есть цензором, от чьего дозволения или запрета зависело, что будет читать почтеннейшая публика в газетах и журналах. Образованнейший человек, знаток литературы, он часто советовал нам, каким иезуитским образом можно было преодолеть идеологические рогатки и опубликовать что-то из Мандельштама, Набокова, Алданова, Мережковского...
Но и предупреждал, чего печатать совсем уж не следовало, могли ведь и с работы вышибить, да еще с волчьим билетом. Вот такая изящная рука в бархатной перчатке, лежащая на кислородном шланге у постели безнадежно больного общества.
Мир его праху, он действительно во многом помог. Способствуя, в частности, оформлению социальной группы, долгие годы считавшей себя элитой общества. Еще бы, эти люди как бы обладали неким высшим знанием, почерпнутым из произведений, недоступных простым смертным. Признайтесь, многие из нас искренне считали, что дай народу доступ к настоящим книгам, и жизнь изменится быстро и кардинально. Да и народ, пожалуй, был того же мнения — в те годы возникла шквальная мода на приобщенность к званию интеллигента.
Сегодня мы твердо знаем — произведения даже самого высокого градуса в первую очередь являются литературой и в гораздо меньшей степени могут претендовать на роль учебников жизни. Само понятие элиты в глазах публики несколько сместилось от литературных салонов в сторону тусовок со жратвой, выпивкой и однообразным до убогости перечнем звезд. Мода на интеллигентность тоже подрассосалась. Стало очевидно, что потребность общества в людях, обремененных этим, одним из древнейших, званием, не столь уж велика.
Существование же, и весьма недурственное, огромной общественной надстройки «посвященных» и «допущенных» объяснялось именно наличием цензуры, запретов и всяческого рода искусственных ограничений.
Думаю, именно люди из этих слоев больше всех горевали на недавних похоронах.
Главный редакторЛев ГУЩИН