Первую научную работу по физике будущий реформатор экономики написал семнадцати лет от роду. Посвящена она была проблемам связи с космическими аппаратами, входящими в плотные слои атмосферы
ЧЕРНОЙ МОЛНИИ ПОДОБНЫЙ
Дело в том, что спускаемый аппарат разогревается, его окутывает облако плазмы, и в результате разных электромагнитных эффектов связь аппарата с ЦУПом пропадает минут на пять-шесть. Эту проблему школьник Немцов решил, предложив антенну с изменяемой геометрией. Это, я считаю, его очень хорошо характеризует. А вообще после получения диплома физик Немцов занимался физикой плазмы.
— Кстати, о плазме. Вы не знаете случайно, что такое шаровая молния?
— Я думаю, это холодное плазменное облако возбужденных молекул азота. Понимаете, есть такой эффект запертого излучения. Существуют квантовые переходы. И если длина световой волны близка к резонансной частоте, то свет не выходит из этого шара. Он как бы все время натыкается на резонансные переходы, многократно отражаясь от молекул азота, которого в воздухе 70 процентов.
— Красивая гипотеза, — оценил я, как бывший физик. Физик физика всегда оценит.
— Ага! Причем в предельном случае групповая скорость волны может быть близка к нулю.
— Чертовски любопытно. Жаль только, читатель нас, двух бывших физиков, не поймет, неграмотный...
Перед встречей с Борисом Немцовым я поспрашивал своих знакомых, знают ли они, кем нынче он работает? Все, особенно женщины, послушно отвечали, что кудрявый красавец является лидером «Правого дела». Но лидер — должность неформальная. «А работает-то он где?» — продолжал я, по-ленински хитро щурясь. Этого никто не знал, и все смотрели на меня, ожидаючи подсказки. Но тут мне приходилось скоропостижно переводить разговор в другую степь, ибо точного ответа я и сам не знал. И немного осовел, когда, подойдя к нужному подъезду на Ильинке, увидел безрадостную казенную табличку «Федеральная архивная служба России».
«Эх, списали славного бойца-кавалериста!» — огорченно подумал я и беседу начал осторожно:
— Ну как она вообще, жизнь-то?..
— Жизнь? После отставки стала лучше. Я наконец понял, что такое свобода, и вывел для себя формулу счастья. Начнем со свободы. Свобода — это когда ты не чувствуешь себя виноватым во всех бедах, которые происходят на просторах нашей необъятной родины, и отвечаешь только за себя и своих близких.
— А раньше за всю страну сердце болело?
— Абсолютно! Каждое утро я вставал с мыслью, что я всем должен — учителям, шахтерам, атомщикам, военным. И это ощущение — то не выходит, это не получается, там не успел, здесь не смог — создает такое всеобъемлющее чувство подавленности, что человек чувствует себя полностью несвободным... А счастье... Счастливым бывает человек, у которого есть ощущение свободы (при этом самой свободы может и не быть, здесь важно ощущение), деньги и здоровье.
— А деньги-то откуда взялись?
— 50 тысяч долларов — гонорар за книжку «Провинциал» я получил.
— Поделитесь опытом, как это бывает. Я вот две книжки издал, а долларов получил с гулькин нос. Что мне делать теперь?
— Вам надо фамилию сменить на «Немцов». И вице-премьером поработать.
— А-а-а... Не с того конца я в литературу зашел. А тираж какой у вас был?
— Бестселлеровский тираж — 60 тысяч экземпляров. Причем книга была издана не только в России, но и в Германии, и в Монголии. Короче, был у меня только этот гонорар — 50 тысяч — и абсолютно никаких идей, как жить дальше. Вот клянусь! Поехал я отдыхать в Сочи и две недели думал, как дальше жить и чем зарабатывать. И за эти две недели меня нашли профессора Гарвардского университета и ряда исследовательских фондов и предложили читать лекции. И первый мой свободный заработок был в октябре 1998 года, когда я прочел лекции в Америке и заработал за неделю еще 10 тысяч долларов. Потом еще несколько недель я читал лекции в Америке, затем переехал в Германию, потом в Париж, в Прагу, Дели, в Англию.
— У гастролеров это называется «чес».
— За прошлый год я заработал приличные деньги и заплатил налогов в России — 150 тысяч. Рублей, естественно. То есть я в отличие от наших богачей деньги в Россию ввожу, а не вывожу из нее. Я очень горжусь этим. И сегодня Степашину об этом сказал. Степашин сказал: «Молодец!» Кстати! В смысле доходов, по моим оценкам, таких, как я, в России примерно 10 миллионов граждан — процентов восемь. Если вы 10 миллионов умножите на 150 тысяч рублей, получите знаете сколько? Полтора триллиона новых рублей. То есть, если отменить все налоги и заставить 10 миллионов граждан честно платить только подоходный налог, мы получим три наших бюджета. Представляете масштаб воровства? Вот это и есть реальный патриотизм — ввез валюту и заплатил налоги в своей стране.
МАЛЕНЬКИЕ ЗЕЛЕНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ
— Подождите, подождите. Я еще главного не узнал. Вы кем теперь работаете-то? Почему сидите в архивной службе? Почему у вас столько телефонов с гербами?
— Объясняю. Через месяц после отставки мне в машину позвонил Ельцин на мобильный телефон. Вот на этот... Ой, где он?
— Вон за бумажкой спрятался.
— Ага... Позвонил и спросил: «Чего делаешь?» Я говорю: «Ничего не делаю. Еду». «Ну заезжай в Кремль». Я и заехал. Ельцин сказал, мол, плохо это, что не работаем вместе, нельзя так, ведь восемь лет вместе работали. Надо дальше продолжать. Я ответил: «Борис Николаевич, чиновником я уже больше не буду никогда, спасибо». Давай тогда, говорит, тебе такую работу придумаем, чтоб ты чиновником не был, а опыт твой не пропал. Ну я и сказал, что разбираюсь в региональном управлении и могу заниматься местным самоуправлением, а денег мне платить за работу не надо. Теперь работаю бесплатно.
В доказательство Немцов раскрыл передо мной удостоверение, где черным по белому значилось: «Заместитель председателя Совета по местному самоуправлению на общественных началах».
— Непонятное что-то... А какой курчавый вы на этой фотографии! — порадовался я. — Кстати, когда у человека много волос, он смотрится моложе, воспринимается электоратом как существо романтичное, полное энергии, бескорыстное и открытое сердцем. Не жалеете о старой прическе?
— Приходите через месяц, с этим будет все в порядке. Кстати, кабинет, где мы сидим, исторический. Сюда Горбачев сослал Ельцина в 1987 году. А он — меня.
— А что вы все-таки делаете на работе?
— Я нашел деньги — частные, в том числе от международных организаций, — чтобы разрабатывать муниципальные программы развития городов. Вот первый наш труд, — Немцов показал средней толщины книжку, видимо, программу. — Здесь Нижний Новгород, Саратов, Ярославль. Пока три города. Все учтено, начиная от транспорта и заканчивая образованием. Более детальных программ развития городов у нас в стране нет. И все это без копейки из бюджета!
— Здорово... Кстати, о фантастике, вы НЛО когда-нибудь видели?
— Нет. У нас в радиофизическом институте в Нижнем был профессор Троицкий — родоначальник теории внеземных цивилизаций. Но я всегда, к стыду своему, — может, я очень приземленный? — скептически относился к этим мыслям. Слишком уж уникальны условия, сложившиеся на Земле и во Вселенной. Я реалист и прагматик. Думаю, в радиусе миллиона световых лет нет вокруг нас никакой жизни.
— Иначе бы Кремль о ней знал давно... А хотелось бы, чтобы они были?
— Да как-то я не испытываю романтических чувств по отношению к внеземным цивилизациям. Я же прагматик.
— По-моему, ваш сподвижник Гайдар говорил, что у России есть два выхода — реалистический и фантастический. Реалистический — если прилетят инопланетяне и все нам сделают, а фантастический — если мы сами все сделаем.
— Нет, все-таки какой-то он пессимист, наш Егор...
ДА, СКИФЫ МЫ...
— Знаете, меня давно мучает один вопрос. Вот есть страна, которой позарез нужны реформы. И вроде бы для этого собрались неглупые, грамотные, решительные, яркие молодые люди. Немцов, Гайдар, Чубайс... Почему же ничего не получилось?
— В России реформаторы всегда были в жутком меньшинстве. Их усилия просто тонут в косной азиатской массе.
— А в Восточной Европе и Прибалтике получилось.
— В Европе общество положительно отвечает на два вопроса. Первый — общество признает, что частная инициатива лучше чиновничьего произвола. А в России наоборот. Например, Лужков говорит, что нам нужно сильное государство. На самом деле он озвучивает: нужна сильная бюрократия. И здесь это не только не вызывает протеста, но и воспринимается на ура.
Далее. Европейское общество говорит: «да» народовластию, конкуренции, частному предпринимательству. А Россия на вопрос о выборе между свободой и диктатурой четкого ответа до сих пор не имеет.
— Почему? Что за рок такой над Россией?
— Есть две основные гипотезы. Первая — климатическая. Холодный климат и суровые условия жизни приучили россиян надеяться на коллективизм, общинность, а скудные урожаи сформировали особую психологию народа, когда работай-не работай, все равно может не уродиться. И чего тогда зря стараться? К тому же меньше вырастет — меньше помещику достанется. Отсюда вечный расчет на авось в нашей ментальности.
И есть другая гипотеза. Россия, в силу своего географического положения, всегда разрывалась между Европой и Азией.
Знаете, у Ельцина был исторический шанс повторить судьбу Петра I-- провести европейские реформы азиатскими методами. Тем более что методы управления у него как раз азиатские — борьба за власть, коварство, конфликты... Нормальный бунтарский характер сибирского мужика. Но в силу тех же своих личных черт характера ему это не удалось.
— Так что же, прогнозы для России неутешительные?
— Почему же? Кое-что уже сделано — новое поколение, которое родилось и воспитывалось при Горбачеве или даже чуть раньше, органически не приемлет азиатчину. Азиатчине все труднее выживать в умах людей, выросших в мире Интернета и спутникового ТВ, где информация циркулирует беспрепятственно и можно сравнивать.
Думаю, 2000 год никаких кардинальных сдвигов не принесет. Трон будут делить пенсионеры. А вот в 2004-м, 2008 году придут люди нового поколения.
— И президентом станет Немцов.
— Не худший для России вариант...
МОСКОВСКИЕ ЛУЖКИ
— Все считают, что это «Правое дело» выдвинуло Кириенко на пост мэра.
— Не-ет. «Правое дело» Кириенко не выдвигало. Кириенко выдвинул себя сам. И вопрос, кого «Правое дело» будет поддерживать на выборах, мы еще только рассмотрим в ближайшее время.
— Ай, лукавите!
— Нет, но мы действительно хотим альтернативных выборов. Потому что в Москве много людей, которые не хотят самодурства, бюрократии, чванства, которые себя уважают и хотят жить в свободном городе. Им тоже нужен свой кандидат. Возможно, это и есть Кириенко.
— Моя сестра называет Кириенко воробушком. Есть ли у этого воробушка шансы? Или вы рассчитываете на вариант Черчилля, который на пике своей славы — премьер, победивший в войне! — вдруг неожиданно проиграл выборы в Англии. Ни за какие не за провинности перед электоратом. А просто надоел уже, толстый...
— Хм. Если Лужков и Ко будут вести себя так, как они себя ведут сейчас, феномен Черчилля может повториться в Москве. Они ругают этого несчастного Кириенко, пишут про него пасквильные статьи.
— Вы знаете, я, конечно, отдаю должное Лужкову. Но как либеральный интеллигент его побаиваюсь. А вы?
— В отличие от Кириенко я могу объективно оценить Лужкова: он мне не конкурент, я его не боюсь и никак от него не завишу... Так вот, Лужков — человек способный. Он живет ради власти. Прямо как Ельцин. Но зато в отличие от Ельцина он никогда не сдает своих людей. Лужков — человек публичный, популистски объясняющийся с людьми. Для интеллектуалов его простецкие речи выглядят грубо и глупо. Но Лужков интуитивно точно работает на толпу, понимая, какие именно неуклюжие слова нужно сейчас говорить.
— Как пелевинский Чапаев: «И вот вам в том моя командирская зарука». Что такое «зарука» никто не знает, но людям нравится.
— Да. Это что касается плюсов. Есть и минусы. Лужков — человек злопамятный. Может из-за какой-то ерунды мстить потом всю жизнь. Упертый. А главное, Лужков не терпит вокруг себя сильных людей. В его окружении есть люди заслуженные, но нет сильных и ярких... Лужков убежден, что он все знает... И еще он, на мой взгляд, сильно зависит от своей жены, хотя тщательно это скрывает. Я видел его в приватной обстановке — ну просто крайняя форма зависимости. Может быть, это из-за возраста — у них разница в 30 лет, — не знаю...
И если в 2000 году будет выбор между Зюгановым и Лужковым, я проголосую против обоих или просто не приду на выборы. Зюганов хоть знает, что он ничего не знает. Значит, будет советоваться, искать какие-то балансы. Хотя бы на первых порах. А Лужков — самодостаточен, ему никто не нужен. Он сам знает, как плавить сталь, как рожать детей, как делать автомобили, как устанавливать скульптуры.
— А действительно, что будет, если Лужков придет к власти?
— По большому счету — ничего. Сначала начнется болезненная смена олигархических элит. Поменяются имена и фамилии. Но строй не изменится, будет по-прежнему олигархический капитализм. Дальше начнутся серьезные попытки сделать то, что сделал Лукашенко в Белоруссии — очень жесткие правила для СМИ. Все телевидение превратится в сплошной «ТВ-Центр».
Но тотальной цензуры не будет. Можно будет ругать, как в Белоруссии, всех, кроме батьки. В экономике пару лет будет полная глупость. Будут муниципальные заводы. Будет отъем собственности под лозунгом «нет бандитской приватизации». То есть собственность от одних бандитов перейдет к другим. А в масштабах страны порядка с собственностью все равно не будет, так же как сейчас нет порядка с собственностью муниципальной.
А через пару лет из-за все ухудшающейся экономической ситуации Лужков будет вынужден обратиться к молодым реформаторам. Хотя до последнего будет цепляться за свои убогие представления об экономике и роли бюрократии. Но когда до выборов останется два года, ему хошь-не хошь придется менять команду.
НЕМЦОВ И РУБАШКА
— Среди физиков верующих немного. Вы, я надеюсь...
— Знаешь, что меня в этом мире всегда больше всего поражало? Почему физические законы такие элегантные.
— Ну, это дело вкуса.
— Да, но все физики признают элегантность законов!
— На самом деле есть всего лишь один закон — закон сохранения массы-энергии, а все остальное — лишь его следствия. Главный закон красив и прост, красивы и следствия.
— В общем-то, да. Но мне всегда казалось, что эта красота неспроста. Трудно поверить, что это все без Бога случилось.
— Та-ак... Начинается. Может, вы и крест носите?
— Ношу. В кармане.
— А все мои знакомые боговерующие на шею вешают.
— А мне митрополит Нижегородский Николай, с которым я был дружен, подарил старый серебряный крест и сказал, что мне его нужно носить в кармане. Я не стал уточнять почему.
— Покажите крест.
— Он в пиджаке остался. А пиджак дома по причине жары.
— Слушайте, может, вы и в церковь ходите?
— Бывает. Редко, правда, — на Рождество и на Пасху. Но никогда вы меня не увидите в церкви по телевизору. Не люблю, когда Ельцин, Степашин или там Зюганов позируют со свечками перед камерами. Нехорошо... Кстати, при моем губернаторстве в Нижнем 140 церквей восстановили.
— А душа бессмертна?
— Нет. У меня вообще к вере довольно прагматичный подход. Я не в Бога верю, а в Высший Разум, создавший красивые законы. И думаю, что живем мы все-таки один раз. А хоть бы и не раз — все равно ведь мы об этом никогда не узнаем. Вот не помните же вы свои прошлые жизни. А это равносильно тому, что вы их и не жили. Между прочим, у нас в радиофизическом институте делали такой фантастический опыт по поводу души. Убивали курицу электротоком и взвешивали до и после смерти. Искали, сколько весит отделившаяся душа. Сколько куриц перебили! И знаете, у них получилась какая-то минимальная разница в весе — доли грамма, кажется. Я, правда, к этим экспериментам не имею никакого отношения.
— Экий вы осторожный, прямо настоящий ученый. А как же вы объясняете дефект массы живой и мертвой курицы?
— Ну, например, в момент смерти может происходить мощный электромагнитный импульс из всех клеток тела. Он и уносит ничтожную долю массы.
— Е=мс2, лучше не скажешь. Слушайте, вы такой сугубый прагматик. Неужели никогда не сталкивались с непознанным и необъяснимым? С предсказаниями, например. Вот кучерявому Пушкину цыганка нагадала, что его убьет белобрысый паренек в 37 лет. А вам, молодому, кучерявому, никто ничего не предсказывал?
— Моей матери в Сочи предсказали, что ее сын станет всемирно известным человеком. И вообще меня никогда не покидает чувство, что я родился в рубашке. Со мной что бы ни случилось — все всегда к лучшему.
Александр НИКОНОВ