МЫ ИХ ПУГАЕМ, А ОНИ НАМ — В РОЖУ!

Репортаж из Межгалактического Центра Кроатана

МЫ ИХ ПУГАЕМ, А ОНИ НАМ — В РОЖУ!

И они как накинулись на меня — все эти морды, монстры, гиды, гады инопланетные. Я ведь у них первый и единственный посетитель за последние полтора часа.

Еще несколько минут назад: морозец, тишина вечерней лужниковской аллеи, по которой волочат свои полосатые тюки осатанелые группки торговцев с ярмарки, замерзшие милиционеры и вдруг — бац! «Дамы и господа! (это ко мне обращаются). Добро пожаловать в Межгалактический Центр Кроатана!» И началось — завертелось, закружилось: «Вы попали в модуль телепортации, сейчас-сейчас мы вас!» — «Чего, куда?!»

Но потащили под белы ручки к огромному экрану, на котором лысый дядя с мохнатыми бровями и вздутыми мускулами по всему телу чего-то рокочет — приветствует. Бах, бах! Вспышка, дым — и он уже передо мной на маленьком подиуме: «Ура! Вот и я. Вы покидаете Землю и телепортируетесь в мой Центр, я — капитан Кроатан!»

Люди в серебряных комбинезонах: «Пройдемте!» — ласково увлекают меня в полумрак громадного павильона, некогда бывшего Малой спортивной ареной. Ну и обстановочка, доложу я вам: музыка меланхолично-психоделическая, лазерные спецэффекты, дым слева и справа, отсеки, в каждом — по два-три космических урода в крови, в лианах, с бластерами: одни рычат, другие стреляют, некоторые «под лапку» прогуливаются. Даже гиды, которые меня привели и казались вполне человеческими, засветились на манер собаки Баскервилей. Вдруг что-то поползло по моей шее — замерла, скосила взгляд к плечу — щупальца, бледные, длинные. «Мама!» Девушка-гид успокаивает: «Это не мама, не пугайтесь. Это такой же наш гость, как и вы». Поворачиваюсь — ой! Такой же, да не такой! Голова большущая, голая, вытянутая, глаза, как тарелки, улыбается зловеще и ко мне жмется. Гид ему: «А ну-ка, фу! Опять пристаешь? (Мне.) Простите, питает слабость к земным женщинам...» Тут, откуда ни возьмись, подлетает такая же красотка головастая с ребенком и шмяк! — ему щупальцами подзатыльник. Гид: «Это супруга его законная, бедная женщина, с сынишкой». У ребеночка этого страшенного окровавленная зверушка неземная торчит из ранца. «Я ничего, — говорю, — не претендую на вашего...» Она молчит, он молчит, ребеночек — папе пендаль и тоже молчит. Пялятся на меня, ждут чего-то. Пытаюсь в контакт войти: «Очень приятно, звать-то вас как?» Молчат. Я гиду шепчу: «Немые что ли?» — «Они на русском ни бум-бум. Вы, кстати, нормально телепортировались? Все на месте?» Я сразу по карманам своим — номерок, деньги, — вроде в порядке. «Да нет, я имею в виду ручки, ножки в целости? А то у нас одного телепортнули не до конца, только верх остался». Смотрю, и впрямь, стоит рядышком в аппарате металлическом серебряный весь, точнее, не весь, а до пояса: из брюха не то проводки, не то сосудики оборванные, глазиком одним хлопает, улыбается. Второго глазика нет, вместо него линза привинчена. «Что же, — говорю, — ему и глазик по дороге вырвали?» А он как заклокочет на меня из аппарата: «Ничего не вырвали, так и было. Вы если ножки мои где увидите, приведите их сюда, пожалуйста!»

А гид меня уже к первому отсеку подталкивает: «Мы расскажем вам о важнейших этапах освоения человечеством космического пространства! Как вы знаете из истории первый полет человека на Луну состоялся еще в девятнадцатом веке...» «Пардон, — говорю, — как это, в девятнадцатом? Я в школе проходила...» Но к семейке этой жуткой еще несколько синих рож подползло, окружили меня, лапки свои тянут, ну, прямо, как в «Вие» у Гоголя.

— Х-м, — улыбаюсь я, — а впрочем, может, и в девятнадцатом веке, может, я чего не поняла... не будем спорить, ребята! — А сама бочком-бочком к будочке телефонной, она как раз за спиной у гида. Думаю: «Отсижусь там, пока они не рассосутся или обратно не телепортнутся, а потом удеру тихонько».

А гид-то мне и говорит:

— Позвонить хотите? Не выйдет!

— А чего? Вот у меня и карточка телефонная есть...

— С карточкой мы вас поздравляем, но только не будка это вовсе, а камера из фильма «Доктор Ху». В этой камере доктор Ху путешествовал во времени и пространстве.

— Прекрасно! Давайте мы ее проверим: я домой попутешествую и сразу вернусь. Ну, честное слово!

— Будочка эта вышла из строя, не работает. А домой вы можете и не попасть, ведь впереди вас ждет корабль коварных и ужасных вайперов!

— Господи, — взмолилась я, — а это еще что такое?

— Все узнаете в свое время. Одно могу сказать: там дико страшно!

И потащили меня по всем отсекам: тут тебе — киборги, там — «хищники», марсиане из «Дня Независимости», рядышком — совершенно другие, из фильма «Марс атакует!», Чужой, во весь свой трехметровый рост, в витринах-капсулах — всякие гадкие зародыши. Ну просто ВДНХ какая-то с павильонами животноводства.

— Посмотрите налево! Это персонажи из сериала «Старк трек», самые грозные твари в галактике!

— Посмотрите направо! «Хищник» внушает человеку особый страх! Прежде, чем приступить к съемкам фильма, режиссер Джон Мактирнан полтора месяца мучил актеров в настоящих джунглях: приучал бесшумно передвигаться, самим добывать себе пищу, словом, выживать как придется!

— Подходите не пожалеете! Это фильм «День Независимости»! Особый восторг публики вызывают потрясающие сцены разрушения Нью-Йорка!

— Не проходите мимо! Один из самых жутких эпизодов в истории вселенной — триллер «Чужой»! Исполнителя роли Чужого режиссер Ридли Скотт нашел в баре. Его звали Боладжи Бодехо, он был пьян в стельку, зато рост его составлял 2 метра 10 сантиметров. За этот рост режиссер и взял алкоголика-испанца в свой фильм!

У меня голова закружилась, а в ушах почему-то звучало: «Беляши, горячие беляши!»

Хватаю за руку очередного гида:

— Минуточку, дайте опомниться! А эти роботы и уроды в отсеках, чего они не двигаются, дохлые, что ли?

Гид улыбается (они, кстати, все улыбаются постоянно, от чего особенно жутко!):

— Почему же дохлые, они в анабиозе. Мы их временно заморозили, чтоб не хулиганили. Кстати, — примеривается ко мне, как к демисезонному пальто на распродаже, — у нас земного экземпляра не хватает. Не желаете поработать, мы вас отдельным отсеком обеспечим, табличку повесим.

— Нет, — говорю, — очень-с вам благодарна, но у меня аллергия на анестезию, фурункулы сразу, знаете ли...

Тут гид как закричит на меня:

— Ложись! На землю! — Сам на карачки, монстры все тоже попадали, морды лапами закрывают. Лежим с гидом на полу, я ему бормочу:

— Чего лежим-то?

Он улыбается:

— Вы что, не видите? Тарелка вражеская прилетела, стрельбу открыла.

— Не вижу, — признаюсь.

— Она, к сожалению, неправильно прилажена, сразу не заметишь. Но мы, по наказу режиссера, должны сами нагнетать обстановку: лежите, кому говорю! Зато во время перестрелки можно отдохнуть, а то весь день на ногах, как проклятые.

— Бедные, — говорю. — Только чего вы все время улыбаетесь, стреляют ведь, страшно!

— А-а, это мы в американской ментальности трудимся, шоу-то американское. Улыбаться посетителям — главное условие!

— Хорошо, отстреляют, а потом куда?

— Если б вам лет шесть было, я бы вас на детскую площадку повел, вы бы там полазали, а потом вылетели бы в трубу (заметив мое недоумение). Труба там черная, залезаешь — на корабль Вайперов, там вас пугать будут, внезапно, со всех сторон! Если двигаться сможете, пройдете на второй уровень шоу: межгалактическое кафе, аттракционы, игровые автоматы, космический базар сувениров и видеокассет.

— Цены тоже космические?

— А как же! У нас все — космическое! Там есть замечательный электрический стул и «черная дыра». Хотите попробовать?

Нервы мои сдали:

— Не хочу, — кричу, — ни в дыру, ни на электрический стул! Где у вас тут уборная — носик припудрить?!

— Вон там, — отвечает, — за черной портьерой.

Отползла я поскорее за портьеру, да видно, не за ту. И оказалась... в Закулисье! Вот уж, поистине, — шоу! Как в рекламном ролике «Шок — это по-нашему!», где учитель голову снимает, а под ней нечто зелененькое. Только здесь обратное разоблачение: под рожами чудовищ — наши земные, вполне российские лица, юные, красные и мокрые. Снимают толстенные перчатки с щупальцами — из них, как из водосточной трубы, потоки.

— Чего мокрые-то такие?

— А ты попробовала бы весь день в резине, — отвечает «отец семейства», который в павильоне меня обхаживал.

— Слушайте, а где у вас тут в земной обстановке можно перекусить? У меня от волнения аппетит разыгрался.

— Пойдем в кафе, у нас как раз перерыв.

В крошечном кафе бывшие монстры разложили свои бутерброды, открыли термос с чаем:

— Угощайся, цены приличные, — извинился один из них, — если каждый день здесь кушать — ползарплаты уйдет.

— Разве вас американцы не кормят? По-моему, в приличных фирмах положены артистам какие-то обеды?

— Да брось ты, нам тут ничего не положено, только улыбаться и вкалывать!

— Странненько у вас здесь: заглянула в дамскую комнату, а там на всех кабинках груды одежды висят, тетенька какая-то вылетает: «Куда?! — кричит. — Не видишь, это — раздевалка!» Я со страху чуть тут же на месте «носик не припудрила».

Захихикали:

— Это что! Им еще повезло, уборщицам, они хоть в туалете обжились. А мы каждый день прямо на лестницах в костюмы переодеваемся, все вместе — и мальчики, и девочки.

— Весело живете. А в контракте обеды и актерские комнаты не обговаривались?

— А у нас контрактов нет. Здесь такая система: чего лишнее спросил — фамилия, уволен!

— Не может быть! Это же серьезное шоу, американское!

— Американское ли...

— Ну что вы, ребята, в самом деле! — упорствую я. — По телевизору говорят — американское, и в билетике вот написано.

— Все американское делается в Одессе, читала?

— Что?

Смеются загадочно:

— Газету нашу стенную. Посмотри, там есть посвящение нашим руководителям:

Вечно и нисколько не старея,

Всюду и в любое время года

Длится, как сойдутся два еврея,

Спор о судьбах русского народа.

— Смешно. А газета зачем?

— Мы ведем партизанскую войну против эксплуататоров. Вот забастовку устраивали — договорились все и не вышли на очередную смену.

— Какие-то детские игры, честное слово, — тут уж засмеялась я.

— Детские? Да нам только после этого зарплату и выдали, а так все «завтраками» кормили. Тут вообще такой бардак! Когда нас на работу брали, собрание сделали в американском стиле: «Вы наши ВИП-персоны!», аплодировали нам, поздравляли с началом блестящей карьеры, «докажите, что русские не мрачные, агрессивные медведи, а гостеприимные люди», «наше шоу имеет огромный успех во всем мире!». Менеджеры-то наши ездили туда на стажировку, рассказывали, что это шоу — жалкое подобие того, что должно быть на самом деле, но с этим — бог с ним. Выдали нам пачки листов с условиями работы, а на деле, все, что обговаривали вначале, нарушается.

— Да, — говорю, — если контрактов не заключали, какие могут быть гарантии. А все-таки, что они нарушили?

— Все! Сверхурочные не оплачивают, зарплату — с боем, компенсаций за травмы не дают.

— Какие же у вас травмы? Душевные?

— Душевные само собой, а вот артисту одному посетители голову натурально расквасили, увезли его на «скорой», зашивали лоб, что ж — продолжает работать, ниточки во лбу. В вашей горячо любимой Америке он бы миллионером стал за подобное увечье на производстве, а здесь они ничего ему не заплатили!

— Ничегошеньки, это что же у вас за посетители такие, где же сказано, чтобы артистам морды бить?!

— Вот так, у нас на корабле вайперов частенько пузатые дяди с мобильниками мутузят несчастных монстров, а детишки ихние просто плюются — папы одобряют! Шоу-то интерактивное: мы их — пугаем, они нам — в рожу.

— Знаете, ребята, вот сколько я бродила по вашему центру межгалактическому, одну только посетительницу и встретила, лет семи, родители ее сюда отправили, а сами в ресторан поехали. Где изголодавшиеся по зрелищам толпы?

— Да случаются пустые дни, но народ бывает по выходным. Начальники наши, эти герберты уэллсы, на собрании кричали: «Наше шоу на уровне шоу «Роллинг Стоунз», на нас повалят! За день пройдет не меньше тысячи человек! Работали с 10 до 22 часов, цены — сумасшедшие — до 800 рублей за билет. Ну и кто «повалил» за такие деньги? Походили полмесяца «новые русские», но кто из них к 10 утра сюда потащится? Смешно! А американцы планировали полгода в таком режиме. Были дни, когда мы, как в самодеятельном театрике работали: сами — играли, сами — смотрели; друзей приглашали, чтобы хоть на них потренироваться. Наконец американцы очухались, цены значительно снизили, график работы поменяли — теперь работаем в одну смену с 12 до 19 часов, штат сократили (нас было более четырехсот душ).

— А кто в шоу работает? Профессиональные актеры? — смотрю с сомнением.

— Конечно, цирковые и драматические, студенты тоже. Сначала был строгий кастинг, а когда «текучка» началась, многие побежали отсюда, уже стали вызванивать всех, кто свободен, лишь бы «дырки» закрыть. Но с улицы нет никого. ...К нам все Лужков собирался, чуть ли не каждый день ждали — паника была страшная в среде начальства, а артисты решили окружить его в этих жутких масках и не выпускать до тех пор, пока всем по шестикомнатной квартире не сделает. Он, наверное, прослышал об этом и не приехал, а может, тоже в маске был.

Карапуз в комбинезоне поглядел на часы:

— Все, баста, пора на «вахту»!

Ребята вскочили, стали торопливо собирать вещи.

— А ты чего такая любознательная — разведчица или к нам работать? — прищурился карапуз.

— Я — Лужков в маске, всем обещаю по квартире!

— Это уж точно: по казенной! — засмеялся карапуз.

Перед выходом из «служебки», я увидела знаменитую стенгазету под названием «Стопка» (газета для сугрева в холодные дни), одна из цитат запомнилась:

«Вечно у нас в России стоит не то, что нужно!» (В. Черномырдин).

Подустал-то уже народ оккупированной бедняжки России от «макдоналдсов», американских киношек, шоу бесчисленных — не удивишь его больше заокеанскими чудесами. Может быть, время пришло — пора возвращаться домой? Глянула на часы — ой, и правда, пора, — сегодня по телику «Фантазии Фарятьева», кстати, тоже про инопланетян.

Клавдия ИВАНОВА