ВО ГЛУБИНЕ ЧУКОТСКИХ РУД

Рыночная эпоха, наступление которой связывают с привлека-тельностью богатств недр Чукотки для частного капитала, готового оплодотворить вечную мерзлоту инвестициями, откладывается на неопределенное время

ВО ГЛУБИНЕ ЧУКОТСКИХ РУД

Глашатай плохой вести всегда виноват. Северяне помнят, кто первым вслух сказал об очевидном. Один из старожилов Чукотки, рассуждая о своем житье-бытье, заметил: «Да, у нас ледяные края, но людей с ледяными сердцами нет. Только человек, у которого вместо сердца ледышка, мог сказать: «России не нужен Север». А сказал это Егор Гайдар, когда в ранге и.о. премьера правительства России посетил Магаданскую область. Это был смертный приговор северянам».

Так оценивают эпоху рыночных преобразований на Севере многие из здешних жителей. Теперь, по прошествии лет, не надо сводить эту оценку к ностальгии по прежним временам, когда, осваивая Север, государство не жалело средств.

Люди давно осознали, что страна безвозвратно изменилась. «Мы не хотим быть иждивенцами, — слышал я на Чукотке не однажды. — Зачем нам гуманитарная помощь? Лучше дайте возможность заработать!»

Но работы нет. «Разве с самого начала непонятно было, — продолжал излагать свои экономические соображения мой собеседник, — что Чукотка не сможет быстро интегрироваться в рынок, тем более в такой дикий, каким он был тогда в России? Вынудили бежать отсюда самых квалифицированных и предприимчивых. На произвол судьбы бросили тех, кому поздно рассчитывать на свои силы. И что теперь? Север перестал быть обузой для бюджета? Пока здесь остаются люди, лишенные возможности заработать, Севера не сбросить со счетов. Сейчас в верхах вроде бы опомнились. Смертный приговор отменили, заменив на пожизненное заключение.

Переход к рыночной экономике оказался болезненным для всей России. Для Севера — катастрофическим. Советская Чукотка гордилась своими горнодобывающими отраслями. На них приходилось свыше 90 процентов всего промышленного производства. Когда-то они процветали, ибо вопрос: «Какой ценой?» — отодвигался в сторону. Когда прежние флагманы здешней индустрии оказались банкротами, рухнуло все остальное. Эпоха северных надбавок могла существовать лишь при централизованно управляемой экономике с ее неограниченными возможностями госдотаций и «условным» ценообразованием. А рыночная эпоха, наступление которой связывают с привлекательностью богатств здешних недр для частного капитала, готового оплодотворить вечную мерзлоту инвестициями, откладывается на неопределенное время.

«Нельзя сравнивать Чукотку с районами Центральной России, — сетовал на государственных мужей мой собеседник. — Там людям есть куда податься, есть где развернуться. Думали, что местное население войдет в рынок через «челночество»? Не получилось, да и не могло получиться... Если раньше мы знали, что у нас есть завтрашний день, то теперь завтрашнего дня нет. Живем с ощущением неминуемой катастрофы».

Так оценивают жители Чукотки итоги многолетнего назаровского губернаторства. Округ полностью стал дотационным, практически ничего не дает стране и не в состоянии прокормить себя, несмотря на трансферты. А шанс ведь был!

Когда стало ясно, что добывать золото на Чукотке старыми методами нерентабельно, государство выделило округу «золотой» кредит. Открылась возможность плавно перейти от эксплуатации россыпных месторождений на разработку рудных.

Почему же получилось так, что люди, ответственные за освоение кредитов и, по здравому разумению, знающие, как осваивать недра, будто специально сделали все возможное для создания в этой отрасли разрухи? Да потому, что осваивать «золотые» кредиты оказалось выгоднее, чем добывать золото. Золото, оно еще в земле, когда до него доберешься, а кредиты, вернее то, что может перепасть от них при ловком обращении, считай, в кармане.

Начали с золото-серебряного месторождения «Валунистое». Выбили валютный, практически беспроцентный кредит с длительным сроком погашения добытым золотом. В первую очередь руководство организации с громким названием «Золото Чукотки» приобрело квартиры, офисы и иномарки в Москве, спутниковую связь и другой антураж крутых бизнесменов. Затем стали организовывать добычу. На этом этапе к процессу подключилась фирма «Голд-Кросс», во главе которой был тогда вице-губернатор округа по инвестициям. Эта фирма примечательна тем, что на ее счета шла заметная часть «золотых» кредитов: на проведение «маркетинговых исследований российского и мирового рынков новых технологий» и «научных исследований и опытно-конструкторских разработок».

В случае с «Валунистым» технологическая мысль подсказала: будем извлекать золото методом кучного выщелачивания. В тундру самолетами полетели сотни тонн оборудования. Вообще-то кучное выщелачивание (это когда кучи руды поливают цианидом, который, пройдя через породу, «прихватывает» с собой золото) во всем мире применяют только на крупных месторождениях с бедными рудами. «Валунистое» — месторождение золото-серебряное, а серебро тормозит процесс выщелачивания. Поэтому главный специалист «по научным исследованиям и опытно-конструкторским разработкам» предложил измельчить руду до состояния муки. Представляете, что будет с мукой, если ее поливать? Это и произошло на «Валунистом». Цианид сквозь руду, превращенную в «муку», не пошел. Тогда завезли виниловые трубы, уложили их в кюветы и стали подавать цианид компрессорами... И каков результат этих смелых технических решений? За несколько лет «активной работы» не было добыто ни единого килограмма золота, коллективу не выплатили ни рубля заработной платы, закупленное оборудование ржавеет в тундре.

Параллельно свою деятельность начала финансово-промышленная компания «Чукотское золото», во главе которой были те же лица (на начальном, самом «продуктивном» этапе ее президентом по совместительству был первый вице-губернатор). Основу капиталов компании составили те же «золотые» кредиты. Весомая часть средств, аккумулированных на счетах ФПК, перекочевывала на счета «Голд-Кросс». Первой из основных операций «Чукотского золота» стало «освоение хвостов горно-обогатительных комбинатов».

И опять на Чукотку полетели самолеты с сотнями тонн оборудования. Для начала облюбовали отвалы Полярнинского ГОКа. Про эти отвалы много легенд ходило. До сих пор в печати можно найти публикации, в которых, со ссылкой на оценку неких специалистов, сообщается, что в этих отвалах содержится до 200 — 250 тонн золота, что соответствует объему двухгодичной добычи золота в России. Эмпирическая оценка, предшествующая «освоению хвостов», заметно скромнее — 30 тонн. Да и она вызвала сомнение у ряда специалистов, которые и настояли на проведении разведки. Но пока шли геологоразведочные работы, обогатительную фабрику производительностью полторы тонны золота в год уже построили. Разведка же показала, что всех-то запасов золота в этих хвостах — сто килограммов. Закономерно: на фабрике до сих пор не добыли ни грамма золота.

И все же есть одна фабрика на Чукотке, которая дает золото. В Билибинском районе расположено одно из уникальнейших месторождений мира — «Каральвеем». По запасам среднее, но по содержанию, характеристикам золота и возможностям его извлечения — таких месторождений в мире единицы! Технологические испытания показали, что простейшим и самым дешевым гравитационным методом здесь можно извлечь 93 процента золота, а если применить флотацию — 99 процентов. Но, по результатам проведенных фирмой «Голд-Кросс» «маркетинговых и научных исследований», выбрали химико-металлургический передел, то есть цианирование, и за четыре года промышленной эксплуатации добились 58 процентов извлечения золота из руды. Пятый год идут разработка месторождения и обогащение руды по технологиям от «Голд-Кросс», и половина золота идет в отвал! Экономика месторождения провалена, акционерное общество «Руда», его разрабатывавшее, признано банкротом.

«То, что делается на «Каральвееме», это уму непостижимо, — говорят специалисты. — Месторождение угробили. Это преступление!» А подводя итог «золотокредитной лихорадке» на Чукотке, отмечают: «Вбухано много денег, но не туда, куда надо было бы. Самостийность замучила. Надо бы привлекать иностранцев. Что мы можем своими силами, мы уже показали. Осваивать золото на Чукотке почти некому. Кто успел, тот уехал отсюда в начале 90-х. Грамотные инженеры, начиная работать в этой шизофрении, убегали».

Надо ли говорить, что эта эпопея обернулась для округа огромными убытками и долгами. Округ лишился средств, которых достаточно было бы для своевременного завоза нефтепродуктов и продовольствия, расчета по заработной плате с бюджетниками и коммунальщиками и многого другого.

Но будет ли еще один шанс?

Чукотские старожилы, не потерявшие надежды на то, что когда-нибудь жизнь в здешних краях наладится, следят, как на мировом рынке колеблются цены на полезные ископаемые, спрятанные в недрах Чукотки: «Ваше золото, говорили нам, нерентабельное, зачем оно? А сейчас цены на золото на мировом рынке растут. Где-то промелькнула информация, что и на олово конъюнктура меняется в лучшую сторону. А у нас на «Валькумее» все вывезли, разработки вроде бы законсервировали. А что такое в наших условиях законсервировать? Любому студенту геологического вуза ясно, что в условиях вечно мерзлых грунтов подземные пустоты быстро заполнятся, придется потом новые выработки делать. Развалить можно в один день, а восстанавливать...»

Территория округа освоена слабо, да и разведана всего лишь на семь процентов. Однако проведенные ранее геологические исследования позволяют прийти к выводу, что запасы полезных ископаемых здесь разнообразны и весьма значительны. Золото, вольфрам, олово и, конечно же, нефть и газ, месторождения которых есть не только на берингоморском шельфе, но и в долине реки Хатырки. Знаменитые аляскинские нефтяные месторождения «Прюдхоу-Бей» — всего лишь жалкие хвосты еще толком даже не разведанных чукотских. А разве России все это не нужно?

Петр МИХАЙЛОВ