ДЕВОЧКА С БУРЕНКОМ

«Скромность — путь к неизвестности. А без наглости ничего не добиться...» Примерно таков принцип жизни двадцатилетних. Поколение особое, постреволюционное. Потому и личности вылупляются преинтересные. Откуда-то взялась у них жизненная хватка. Они по-бытовому так смышлены и в мире вещей освоились столь легко, точно нищая романтика Советов у них даже и в подкорке не отложилась. Но при всем том не скажешь, что эти ребята цепко держатся только за быт. Будто интуитивно чувствуют, что важнее другое. То, что по ту сторону помойного ведра. И это при всей их стебности, нахальности. Но растормошишь их чуть-чуть — цинизм сходит. И возникает впечатление, что они словно тибетские ламы, которые совершили астральное путешествие и уже добыли то знание, к которому раньше люди шли всю жизнь. Этакие маленькие будды. И не найти в них той клетки страха, которая в прошлом веке у многих разрасталась в раковую опухоль. Может быть, поэтому у них особое ощущение воли. Они дают себе право на ошибку! И рискуют — в бизнесе, карьере, в

ДЕВОЧКА С БУРЕНКОМ

Поймал парень золотую рыбку и спрашивает:
— Чего тебе надобно, золотая рыбка?
(Присказка от нового поколения)

Этот анекдот рассказала вовсю знаменитая нынче Юля Чичерина (из группы имени себя самой — «Чичерина»). Ей двадцать три. Она пишет песни. Недавно сыграла в кино. А сейчас снимается в гангстерском сериале, который скоро покажет ОРТ.

— Ты уже года два, как перебралась из родного Екатеринбурга в столицу. Тебя часто называют провинциалкой?

— Да.

— Стесняешься? Пытаешься делать из себя столичную штучку?

— Нет. Не хочу. Мне не нравится столица. Ни за что не буду здесь жить. Сейчас просто вынуждена. Но как только появится возможность, тут же уеду. Здесь все гнилое. Очень не люблю я политику, а именно в ней дело. В стране один центр. Все деньги, все важные люди — только в Москве. А страна большая. И чуть отъедешь от Москвы, сразу видно, что в провинции люди с голодухи пухнут. Неправильно это. А Москва... Меня удивляет, что люди здесь, даже если загибаются, все равно по страшному держатся за столицу. А чего здесь такого?

— Сама же сказала: деньги, важные люди...

— Но ведь все разлагается!

— Но и ты ведь вряд ли в Екатеринбург вернешься?

— Я на юг куда-нибудь хочу. Правда, пока мне еще ни один город на душу не лег.

— А за границу?

— Нет! Я патриот.

— И при этом так «наехала» на сердце нашей родины!

— Да уж. Я точно не московский патриот. Но за Россию радею. Вот такая сумасшедшая. Просто мне нравится говорить то, что хочу! Потому что все остальные врут.

— Видимо, боятся как-то себе навредить.

— А чего боятся-то?

— Ну что не пустят в какую-нибудь тусовку, не подпустят к какому-нибудь денежному крану.

— А что, правда мешает? Тогда чего-нибудь не пиши. (Смеется.) На самом деле я ничего не боюсь. Занимаюсь тем, что мне нравится. Пока везет! Причем меня часто спрашивают: музыка для меня — работа или удовольствие? В России такой менталитет, что все убеждены: работа — значит, обязательно каторга. Когда я жила в Екатеринбурге, все говорили: музыканты — халявщики. Только совсем недавно что-то стало меняться. И вообще люди наконец-то начали выбирать такую работу, которая доставляет им удовлетворение.

— Но не всякий человек может себе позволить такое.

— Неправда! Все могут это себе позволить!

— Откуда такая убежденность? Не каждый в силах накопить денег и, как ты к примеру, из Екатеринбурга перебраться в столицу. Заниматься любимым делом, а не на рынке перепродавать картошку, чтобы выжить.

— Видимо, через что-то нужно пройти, прежде чем заработать и эту возможность, и деньги. Я тоже, было время, голодала. Неделями не ела, на кипяточке сидела.

— Неужели и родители не помогали?

— Родители просто ничего не знали. Потом, я же сама хочу всего добиться! Действительно, очень много времени прошло, прежде чем наша группа стала зарабатывать хоть какие-то деньги на выступлениях. Но как мне кажется, стоит на все легче смотреть. У кого-то больше испытаний, у кого-то — меньше. Просто нужно тупо идти к цели. Уметь потерпеть. И не сдаваться.

— И тогда все получится, потому что...

— ...Я так хочу.

— Так успеха все хотят. Да не у всех получается.

— Значит, не так хотят.

— А как надо-то?

— Часто бывает, что люди просто не до конца знают свои желания. Или не верят в возможность их исполнения. А нужно очень верить.

— Мудрая ты девушка.

— Я? Нет! Я ветреная и инфантильная. (Смеется.) На самом деле мне удобно быть ветреной. Люблю себя такой. Главное не стать серьезной. Мне кажется, серьезным людям очень трудно на свете живется.

— Я специально смотрела последние «Рождественские встречи» Пугачевой. «Чичериной» там не было. Чем-то не угодили приме? Все же рвутся у нее засветиться.

— Ну да, наверное, какая-нибудь Наташа Королева считает, что быть в окружении Пугачевой — это круто... В прошлом году нас звали на «Встречи». Мы не пошли. Гастроли были. Да и все-таки мы другой формат. Хотя неважно — рок мы играем или говнорок. Но мы и не попса. (Смеется.)

— Вообще нужно быть в какой-то тусовке, чтобы пробиться?

— Миф. Алсу помогает папа, у которого деньги немереные. Наверное, кому-то помогают связи. Нам — просто желание петь. И команда, которая собралась вокруг нас. Вообще мы с другими группами очень редко пересекаемся.

— И все-таки с кем-то общаетесь?

— С парнями из «ЧайФа». Земляки все-таки. Уважаю. Спокойные, веселые. Не бухают. В отличие от многих молодых. Мы как-то большой музыкальной тусовкой летели на гастроли. Молодые жутко напились. Потом куражились, орали. А «ЧайФы» тихонько сидели, газетки читали. Достойно вели себя. Только посмеивались: «Это только молодые так понтуют. Мы свое уже отбухали...»

— Это они, «Чичерину» имели в виду?

— Нет. У нас такого не было и не будет. Бухать очень тяжело. Зачем себя разрушать? — закурив, Чичерина поясняет: — Это я тембр поддерживаю.

— А нет такого ощущения, что ребята из «ЧайФа» и другие великовозрастные рок-н-ролльщики — они совсем из другого поколения, далекого и не очень понятного?

— По-моему, дело не в поколениях. Просто у каждого возраста свои заморочки. И все в свое время проходят через одно и то же. Конечно, парни из «ЧайФа» сейчас солиднее стали. Но мне с ними легко общаться. Они все равно по сути молодые. Поэтому и не перестают мотаться по гастролям. Им это по кайфу. Хотя гастроли жутко изматывают. Но без этого уже ломает.

— А ведь на Западе звездам достаточно выпустить альбом, чтобы безбедно существовать.

— Это так раньше было. А сейчас всем вкалывать приходится, кататься по миру. Все из-за пиратства. Новую песню теперь запросто скачивают из интернета.

— Ты не свою, чужую музыку слушаешь?

— Ну да. Но больше люблю слушать тишину.

— И кто ближе?

— Мадонна, Боно. Дело не в музыке, а в них самих. Такие персонажи! Понторылые, конечно. Но понты у них хорошие. Неважно, что Боно сейчас ударился в политику. Слышала, он даже организовал движение, призывал простить долги странам «третьего мира». Но я смотрю его концерты, вижу, как он прется от себя самого. Клево это.

Вот вчера на MTV как раз показывали U2, а следом Робби Уильямса. После Боно на Робби было блевотно смотреть. Сразу видно, кто из себя что-то делал, а кто был самим собой. Не выношу, когда из себя что-то выжимают, копируют кого-то. Результат — вторичность.

— А тебе легко дается песни писать?

— Не бывает — легко или нелегко. Творчество — или есть, или его просто нет. Я напрягаюсь, когда не пишется музыка. Но как показывает жизнь, ничего страшного в этом нет. Видимо, такие периоды необходимы. Бывают, правда, те, кто от этого с балкона сигает. Но это нездорово.

— Или сидят на наркотиках, пьют горькую. Стимулируют, так сказать, творческий процесс. Тебе нужны в жизни экстремальные ощущения?

— Да, наверное. Но я искусственно ничего не придумываю. А что касается наркотиков... По-моему, от этого только тупеют. У меня было много знакомых наркоманов в Екатеринбурге. И ведь даже те, кто спрыгивал, потом все равно возвращались к тому же. Эта болезнь в голове сидит, однозначно. Ее не вылечишь. По-моему, наркоманы уже и не люди. Навидалась, как их в ломке трясет. Как умирают — рано и страшно. У меня инстинкт самосохранения срабатывает. Я себя люблю.

— А что тебе нужно, чтобы чувствовать себя счастливой? Сколько денег?

— На самом деле просто хочется, чтобы у музыкантов тоже была пенсия. А то колбасишься, колбасишься, а потом время пройдет — и ни пенсии тебе, ни славы. (Смеется.) А если честно, я вообще о будущем не думаю. Бессмысленное занятие. Да я не знаю, что завтра со мной будет! Вдруг полечу на самолете, а он разобьется. И никакого будущего. Так зачем я буду беспокоиться?

— А за ребенка не страшно — что с ней будет?

— Майка со мной полетит... Все это, конечно, шуточки. Моя мама постоянно за меня переживает. И я смотрю на нее, вспоминаю, как себя в детстве вела... Представляешь, могла без денег, без разрешения родителей неожиданно уехать в Питер. Вот такой дурой была. Это ужасно. Как они меня не убили? Сейчас-то свою родила и многое поняла. Очень бы я не хотела, чтобы она со мной так же когда-нибудь поступила.

Но если откровенно, пока меня это не парит! И вообще, чем меньше думаешь, тем легче живется. Ну что, к примеру, загадывать дом на Канарах? Хочется? Хочется. Но нет у меня дома на Канарах. И вряд ли будет. Облом. Получается, тогда и жизнь не удалась?

Если запрячься в погоню за деньгами, комфортом, то этому никогда не будет конца. И потом, чем больше денег, тем больше проблем. Я вот, в принципе, хотела бы иметь дом. Можно даже где-нибудь под Москвой. Но... Будет дом, понадобится машина, одна, вторая. А через какое-то время захочется вертолет. Человек — такое животное: вроде бы все есть, но вечно чего-то не хватает. Насыщения не наступает.

Я фаталистка. Так удобнее жить. Все, что ни случается, — к лучшему. Да и жизнь показывает, что это действительно так!

— Ну хорошо, с будущим у тебя особые отношения. Тем не менее, судя по всему, в последнее время тебя упрямо тянет в кино. Хочется всего попробовать?

— Ага. Началось все с клипов. Тимур Бекмамбеков, он известный рекламщик, снял для нас ролики на песни «Ту-лу-ла», «Жара». А потом Тимур выиграл тендер. Есть такой дяденька в Америке — Роджер Кормен. Очень ушлый. Это он придумал фильмы класса «В» — они малобюджетные и не идут в широком прокате, только на видео продаются. Так сделал себе состояние. И теперь он постоянно объявляет тендер по всему миру, ищет новых режиссеров. Дает денег, правда мало, оговаривает тему сценария и участие американских актеров. Но взамен режиссер получает возможность снимать свое кино. В прошлом году тендер выиграл Тимур. Обычно, чтобы фильм класса «В» удачно «выстрелил», его делают похожим на популярный блокбастер. Наш «Гладиатрикс» и получился этаким клоном «Гладиатора» и «Матрицы». Тимур сказал, что я подойду на роль блаженной. Почему же было не попробовать? Втянулась враз. При том, что меня тогда сразу наголо постригли. Но я только рада была! А недавно позвали сниматься в бандитском сериале. На роль благородной девицы. (Смеется.) Абдулов играет, Меньшов. Прикольно. Сам процесс клевый. Хотя на площадке у меня все время истеричное состояние. Волнуюсь, наверное, что не получится. Зато, если нужно заплакать, — нет проблем!

— Как ты встретилась со своим любимым?

— С Бурым (Александр Бурый, бас-гитарист группы, отец дочери Чичериной. — М. Ч.) мы смешно познакомились. Дело было еще в Екатеринбурге. Я написала несколько песен. И пришла на студию, хотела их записать. Для записи нужен был бас-гитарист. Вот тогда кто-то и порекомендовал Бурого. Он пришел, увидел меня и влюбился. Я в него до-олго-о не влюблялась. Месяца два он меня обхаживал! Причем я обычно быстро реагирую. А тогда что-то уперлась. Может быть, потому, что он маленького роста, не в моем вкусе. Правда, он и сейчас маленький. Но мне уже по фигу. Так что все было по-взрослому, роман был долгий. Как в кино. (Смеется.)

— Стало быть, есть установка — жить долго и умереть в один день?

— У него — так.

— А у тебя?!

— Не хочу надолго ничего загадывать. Всякое бывает. А вдруг я влюблюсь?.. В последнее время Бурый таким серьезным стал. Не понимаю, как он живет? Сплошной геморрой! (Смеется.) Причем раньше хоть легче был на подъем. А с годами все серьезней становится.

— И какие его года?

— Да ему всего двадцать шесть! Так мало того, он же еще и тревожно-ответственный!

— Вообще-то понять можно, все-таки отец семейства...

Однажды я столкнулась с Чичериной на улице. Она растерянно стояла перед входом в клуб. Рядом ревела ее двухлетняя Майя, категорически отказываясь заходить внутрь. Тогда Чичерина села на корточки и стала твердо, деловито что-то выговаривать дочери. Я услышала последние фразы: «Я взяла тебя с собой. И ты должна улыбаться. Поняла?» Майя сделала попытку. «Плохо улыбаешься», — осталась недовольной Чичерина. Девочка застыла. Но вскоре, как солдатик, начала стойко улыбаться, хорошо улыбаться.

— Ты сейчас не жалеешь, что рано родила? Мода нынче такая, что сначала над капиталом работают, прежде чем детьми обзаводиться.

— Мне кажется, лучше детям быть другом, чем родителем. Я поздний ребенок. И у меня с родителями не сложилось дружбы. В отличие от моей сестры, она на восемь лет меня старше. У них более доверительные отношения. Может быть, потому, что с сестрой родители намыкались по съемным квартирам. А я родилась, когда жизнь у них как-то стабилизировалась. И воспитывали меня по-принцессному. Так что трудностей с родителями я не проходила.

— А зачем эти трудности?

— Я их, конечно, не коллекционирую. Но вот пример. Я до восьми месяцев беременности пела на сцене. И после рождения Майки, ей еще месяца не было, уже снова выступала. У нее есть няня. Мы видимся довольно редко. Бывают гастроли на неделю, бывают и на месяц. Сначала я переживала. А недавно подумала, что потом она меня поймет. Надеюсь, и уважать будет. Я так считаю — если мне хорошо, то и ей хорошо. А когда целыми днями сидишь с ребенком... Женщина устает, начинает злиться — и на себя, и на ребенка. Уж лучше как у нас. Мы очень скучаем друг по другу. Зато друзья.

— А еще детей хочешь?

— Пять! По меньшей мере. Правда, сейчас времени нет. Но ничего, еще успеется. Хотя... Боюсь, пятерых все-таки не одолею. Не хочу быть толстой. А после рождения Майки я все-таки толще стала.

— Переживаешь?

— А что — как уж есть... Ходила одно время в спортзал. Даже не для того, чтобы похудеть. Так, по приколу, за компанию — парни из группы пошли, ну и я с ними. Да и потом, я же не жирная. Просто дама в теле. Порода у меня такая. Правда, я вот думаю: а если пару раз двойню родить?.. Можно искусственное оплодотворение сделать. Читала, в таком случае вообще по восемь штук бывает за раз. (Смеется.)

Рассказывают, что раньше Чичерина часто плакала. В детстве хотела петь в хоре. Но большие взрослые говорили — нет голоса. Хотела учиться в музыкальной школе. Но и там объясняли — нет слуха. Так что пришлось ей самой учиться петь и играть на гитаре... Теперь девочка перестала плакать. Девочка смеется.

— Что для тебя любовь?

— ...Я знаю, что чем больше любишь, тем больше любят и тебя. Вот такое чувство... Полезное для организма. Хотя бывает и по-другому. У меня есть знакомая. Она любит гея. Он ее тоже вроде бы любит, во всяком случае ревнует. И вот они любят друг друга, как идиоты. И мучаются. Он не может себе мальчика завести, а она — себе. Неполноценная история. И вредно для организма. (Смеется.)

— Однажды я слышала такое определение любви: когда ничего в другом не раздражает.

— Это неинтересно. Скандалы нужны. Или разлуки с редкими встречами. Так острее. Иногда даже искусственно нужно это себе устраивать. Без экшна очень скучно.

— Вот ты с Бурым всегда вместе — работа, дом. Как вы себя развлекаете?

— Я могу на пустом месте закапризничать.

— До рукоприкладства доходит?

— Нет. Исключено. Мы посуду бьем. Когда в общаге жили, наверное, три сервиза сменили. Хорошая психологическая разрядка. Вот, думаем, грушу купить, что ли. Как у японцев.

— Так можно просто поплакать.

— Это я тоже очень люблю. Реву-реву... Могу громко реветь. Могу и потихоньку. Но в последнее время больше всего я люблю поржать. Бывает, так смеюсь, что кишки болят.

— Ты нашла противодействие плохому настроению, когда ничего не получается? Может быть, какая-то фраза, но скажешь себе, и на душе сразу легчает.

— «Пошел вон, болван!» Говорю и сразу весело. (Смеется.)

— Бурый тебя жалеет?

— Иногда. Чаще он меня обзывает. Так, чтоб жить было веселее. Зовет Конкордией. Когда я сержусь, говорит — Чечня в огне или Ираклия Бамбинтурия. А я его просто — Буренком... Знаешь, он очень надежный. И если честно, непонятно, что бы со мной было без него?!

— Так ты поняла, что в жизни самое важное? Ради чего все?

— Самое-самое важное? Дочка Майка. Все...

Майя ЧАПЛЫГИНА