КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ?
Очень интересно рассказали вы про династию Сорокоумовских и про их усадьбу в Леонтьевском переулке. Интересно, но неполно. А между тем этот дом заслуживает отдельного рассказа.
Вы сказали, что у наследников капитана Волкова дом купил новый московский военный генерал-губернатор Арсений Закревский, а между тем он ему никогда не принадлежал. Как и в случае с Петром Павловичем Сорокоумовским, настоящей хозяйкой дома числилась жена генерала, блистательная Аграфена Федоровна Закревская, урожденная графиня Толстая. И не только числилась, а и была единственной настоящей хозяйкой. Дом этот она купила в 1858 году, за год до того, как муж был отправлен в отставку. Умная женщина, обладавшая к тому же потрясающей интуицией, чувствовала, что дела мужа идут к неминуемому краху, таким образом постаралась закрепиться на гостеприимной московской земле. Самому же генералу Закревскому дом был не нужен, ему вполне хватало резиденции генерал-губернатора.
Пока граф Закревский со всей страстью предавался градообразующей деятельности, Аграфена Федоровна и их дочь Лидия устроили в доме самый настоящий «салон». Как жена, получившая за красоту и смуглую кожу титул «Медная Венера», так и дочь вовсе не отличались строгостью нравов и, пользуясь занятостью мужа и отца, крутили романы налево и направо. Среди страстных поклонников Аграфены Федоровны был даже А.С. Пушкин, посвятивший ей четыре своих стихотворения: «Портрет», «Наперсник», «Когда твои младые лета» и «Счастлив, кто избран своенравно». Помните?
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик:
Страстей безумных и мятежных
Как упоителен язык!
Это великий поэт писал о ней. И Аграфена Федоровна, несмотря на замужество, вполне открыто отвечала ему взаимностью. Это именно ей перед своей последней дуэлью Пушкин шепнул: Peut-etre vous ne me reverrez jamais («Возможно, вы меня больше никогда не увидите»). Это именно она, одетая в траур, стояла всю ночь рядом с гробом поэта в Конюшенной церкви. «Мало того что она, сидя около гроба, не переставала обливаться горючими слезами, — писала потом об этом ее племянница, — нет, она еще знакомила ночевавших вместе с нею в склепе барынь с особенными интимными чертами характера дорогого ей человека».
Младшая Закревская была не так разборчива в связях. Для нее было в порядке вещей встретить пришедших на бал гостей в одном пеньюаре или заняться любовью с первым же понравившимся ей мужчиной. По Москве ходили слухи, что она предавалась любовным утехам даже с симпатичным часовщиком, приходившим для того, чтобы завести часы в генеральском доме.
Семен Ильич ПЕТРАКОВ
искусствовед, Санкт-Петербург
ИСКУССТВО КОПАТЬ ЯМЫ
В рубрике «Даты недели» (19 января 1937 год) у вас помещен отрывок из статьи Лиона Фейхтвангера в газете «Советское искусство». Между тем с этой статьей связана еще и другая история.
5 февраля 1937 года председатель Главного управления кинематографии Шумяцкий направил докладную записку Сталину, Молотову и Андрееву (был такой член политбюро) с доносом на Сергея Эйзенштейна, который в то время снимал фильм «Бежин луг». В доносе говорилось (цитирую по тексту): «...Каково же было наше удивление, когда мы сегодня прочли в органе Всесоюзного комитета искусств — в газете «Советское искусство», апологетический отзыв Лиона Фейхтвангера якобы о фильме «Бежин луг», хотя этот фильм снят лишь на 60 — 70 процентов, совершенно не смонтирован и к тому же по существующим у нас правилам даже в своих разрозненных кусках никому, тем более иностранцу, не мог быть показан. Мы имеем в данном случае возмутительную попытку апелляции к иностранному общественному мнению на наши оценки советских фильмов».
Именно после доноса фильм «Бежин луг» был запрещен к показу с формулировкой «ввиду антихудожественности и явной политической несостоятельности». Шумяцкого через год расстреляли. Эйзенштейн же снимал фильмы и дальше. В 1948 году он умер своей смертью.
Александр ДЕВСКИЙ
пенсионер, Москва