За свою практику «московский златоуст» Федор Никифорович Плевако выиграл множество дел. А вот бракоразводный процесс Марии Андреевны и Василия Васильевича Демидовых ему так и не дался
СУДИТЬ С ЛЮБОВЬЮ
Когда в конце XVII века мстерский крепостной крестьянин Федор Петрович Демидов взял в аренду у помещицы Тутомлиной полотняную фабричку, ни о какой индустриальной революции в России еще никто и слыхом не слыхивал. Больше двадцати лет он со своей семьей поднимал в Мстере местную льняную промышленность и поднял ее до такой степени, что уже в 1825 году смог выкупиться на волю, заплатив помещице совершенно нереальную для крестьянина сумму в 100 000 рублей.
Нельзя сказать, что Демидов был самым удачливым во Владимирской губернии предпринимателем, напротив, конкурентов у него было хоть отбавляй. Были Сеньковы, были Елизаровы. Был, наконец, один из крупнейших в России льнопромышленников купец первой гильдии Василий Водовозов, державший фабрики в Вязниках и Ярославле и имевший крупные склады в Москве, Киеве, Харькове и Питере. Из-за последних он и погорел. Во время наводнения питерские склады были затоплены, а в них «изопрело» огромное количество первостатейного полотна. Ущерб был так велик, что купец вынужден был продать в 1828 году всю свою вязьниковскую недвижимость, включая дом и фабрику, Демидовым. Но долго пользоваться всем этим богатством Федору Петровичу не пришлось. В 1832-м он умер, оставив хозяйство на попечение шестнадцатилетнего сына Василия.
Василий взялся за дело лихо. К отцовской фабрике он докупил еще две и выкупил все окрестные дома, сады и огороды. К концу тридцатых годов ему полностью принадлежал уже целый городской квартал, обозначавшийся на плане цифрой IV, а в простонародье, естественно, называвшийся «демидовским». Рядом располагался примерно такой же по размерам «сеньковский». Тогда же, в конце тридцатых, в главный офис братьев Осипа и Ивана Сеньковых были засланы сваты и после обряда венчания Василия и их сестры Авдотьи объединенный клан Демидовых — Сеньковых установил контроль над большей половиной города.
Уже через год Авдотья принесла мужу первенца: румяную Анастасию. А в 1842 на свет появился и главный наследник — Василий Васильевич.
ПОЛУПОЛЯК — ПОЛУКАЛМЫК
Если бы эту главу сочинял киргизский акын, он бы, наверное, начал ее так. Жил в славном краю Тургайском рядом с большим городом Кустанаем да в самом седьмом ауле (аул № 7 — официальный адрес) славный и богатый бай и батыр Алдар. Но не было у Алдара счастья, отвернулся от него Аллах и долгие годы не давал ему ребенка... Но хватит там с акыном, скажем как есть.
Короче, с детьми Алдару явно не везло. Что это было за проклятие — никому не известно, но стоило дать ребенку имя, как он через пару недель отдавал душу Аллаху. Заметив эту странную тенденцию, Алдар пошел на хитрость и очередной своей дочке не давал имя, пока ей не исполнилось пять лет. Только когда уже ничто не предвещало тревожного исхода, отец решил назвать ее Ульмесек, что в переводе означало «неумирающая».
Однако судьбу не обманешь. Вскоре на хозяйство Алдара напали кочевники. Силы были неравны, и Алдару пришлось срочно отступать. Во время этого отступления девочка и отстала от семьи. Несколько дней она бродила по степи, пока не наткнулась на казачий отряд. Казаки подобрали маленькую подружку степей и отвезли в станицу Троицкую, где отдали на воспитание небогатой помещице. Та девочку воспитала, выучила русскому языку и покрестила под именем Екатерины Степановой в православную веру.
Когда девушка подросла, она встретила в станице поляка Николая Плевака, сосланного сюда за участие в Польском восстании 1830 года и работавшего мелким чином на Троицкой таможне. Таможенник понравился девушке, да и раскосая Екатерина-Ульмесек произвела на Плевака приятное впечатление. Результат такого взаимного расположения узрел мир спустя девять месяцев и получил имя Дормидонт. Барыня стерпеть позора не смогла и выгнала девушку из дома. Отныне Екатерина жила у своего гражданского мужа. Они жили в невенчанном браке, и все дети записывались «безотцовщинами» как «рожденные от установившейся связи от троицкой мещанки Екатерины Степановой, девицы».
13 (25) апреля 1842 года у Николая и Екатерины родился четвертый ребенок. Имя сыну дали Федор, а отчество Никифорович предоставил крестный отец, крепостной крестьянин Никифор.
Жить в Троицке Екатерине с детьми было тяжело. Каждая собака тыкала в нее лапой, напоминая о том, что она живет в блуде. Когда положение представилось для нее совершенно нестерпимым, она схватила своего младшего и любимого сына Федора и побежала топить, дабы тот смог избежать тяжкой участи незаконнорожденного изгоя. На счастье, мимо проезжал казак. Узнав, что девушка замыслила смертоубийство, он упросил ее отдать ребенка ему на воспитание. Екатерина протянула ему сверток, сама поплелась домой, а казак отправился восвояси. И опять, на счастье, казаку навстречу попался Николай. Когда он поравнялся с казаком, ребенок заметил отца и громко заорал. Плевак сразу узнал любимое дитя и, выяснив, что произошло, забрал его домой.
Говорят, что этот детский ор был первой защитительной речью Федора Плевако. Защищал он самого себя и дело свое блестяще выиграл.
ДИКИЙ ПОМЕЩИК
К концу пятидесятых все фабрики Демидовых были механизированы: на них установили по несколько паровых машин мощностью в 80 лошадиных сил. В цехах было проведено газовое освещение. Странно, но рабочие вовсе не были в восторге от этих нововведений. Они называли Василия Федоровича, как и его молодого сына и преемника, «мироедами», «дикими барами» и при любой удобной возможности старались поломать импортную технику.
Фирма росла. А вместе с ней рос и будущий ее хозяин Василий Васильевич. Начиная с двадцати лет, Василий уже ездил на ярмарки в качестве полноправного представителя фирмы. На Нижегородской ярмарке в 1868 году он и встретил свою любовь: восемнадцатилетнюю дочку горбатовского купца Андрея Орехова Марию. Не откладывая дело в долгий ящик, он в том же году снарядил в Горбатов сватов, а в 1869 году была сыграна свадьба.
Правда, Мария Андреевна Василия не любила, но кто тогда у женщин спрашивал? Но любила или нет, а прожила с ним 11 лет и родила ему семерых детей. И, может быть, прожила бы с ним всю жизнь, если бы... Говоря просто, Василий Васильевич был неравнодушен к спиртному. А находясь «под мухой», частенько, «по-семейному», поколачивал жену. И когда в начале 80-х умер отец Марии Андреевны и оставил ей неплохое состояние, она и решила использовать его в пользу себе наилучшим образом. А именно: нанять самого лучшего московского адвоката, а к тому времени супруги уже несколько лет жили в Москве, и затеять бракоразводный процесс.
МОСКОВСКИЙ ЗЛАТОУСТ
В 1852 году Плевак вместе с семейством перебрался в Москву. По прибытии в столицу братьев Федора и Дормидонта сразу определили в Коммерческое училище (сейчас — институт имени Мориса Тореза). Ребята учились на «отлично» и даже были помещены на «золотую доску почета», однако довольно скоро выяснилось, что они незаконнорожденны, после чего их с позором выгнали из училища.
К тому времени Николай Плевак уже умер. По завещанию все его, хоть и небольшое, но состояние переходило Екатерине Степановой и ее детям. «Не могу судить моего отца, — напишет позже Федор Плевако. — Он был холост. С нами достаточно ласков... Несмотря на это, он не женился на моей матери и оставил нас на положении изгоев».
Для продолжения образования братья были отданы матерью в знаменитую Поливановскую гимназию. А в 1859 году, окончив ее с золотой медалью, Федор Никифорович, взявший себе фамилию отца, поступил на юрфак Московского университета.
В 22 года господин Плевако с блеском окончил университет и получил степень кандидата права. Продолжать образование он отправился в Германию, где провел четыре года, после чего, исчерпав все материальные ресурсы, вернулся в Москву искать службы.
Поиски завели его в кремлевскую канцелярию, где он пять месяцев исполнял обязанности секретаря председателя суда. Исполнял их до тех пор, пока сам председатель не посоветовал ему оставить это занятие и попробовать себя на адвокатском поприще. Послушавшись начальника, молодой юрист 4 ноября 1867 года подал прошение об отставке, заложил у ростовщика серебряный отцовский портсигар и серебряную посуду, а полученные деньги вместе с друзьями спустил в ресторане, отмечая появление в Москве нового адвоката.
Первым его клиентом как раз и стал тот самый ростовщик, который, узнав, что его заемщик юрист, попросил его помочь в деле взыскания по векселю восьмисот рублей. Это дело адвокат Федор Плевако с блеском продул. Зато второе дело выиграл, а на гонорар (200 рублей) купил себе первый фрак. Следующим был процесс купца Спиридонова, за которое адвокат получил 3600 рублей. Этого хватило на новую комнату.
Но первым его всероссийским успехом стало потенциально проигрышное дело обвинявшегося в вытравливании плода у своей любовницы франта и кутилы Кострубо-Карицкого. Саму любовницу защищали два первостатейных российских адвоката: Спасович и князь Урусов. Плевако на процессе выступал последним. По воспоминаниям Спасовича внешне он «производил впечатление какого-то неотесанного медведя, попавшего не в свою компанию». На протяжении всего процесса молчал, свидетелей не допрашивал и только ждал, когда ему предоставят слово. Не будем говорить о содержании речи, скажем только, что даже адвокаты противной стороны прониклись ее логикой и эмоциональностью. Присяжные Кострубо-Карицкого оправдали.
Потом были победы в делах Качки, в состоянии аффекта застрелившей своего возлюбленного, актрисы императорских театров примадонны Висневской, игуменьи Митрофании (баронессы Розен), миллионщика Саввы Мамонтова и многих-многих других.
К началу 80-х имя Плевако уже было на Руси нарицательным. Люди так и говорили об адвокатах: «Плохой мне Плевако достался, найму себе другого». А поэтому, когда Мария Андреевна решила наконец порвать со своим мужем, она просто остановила извозчика и сказала:
— К Федору Никифоровичу.
К тому времени Федор Плевако был уже женат и имел двух детей. По Москве ходили упорные слухи, что жену свою он выкрал из монастыря. Однако после того как Плевако познакомился с новой своей клиенткой, молодой и прекрасной купчихой Демидовой, вся страсть к первой жене мигом утихла, и Плевако быстро «сдал» ее обратно в тот же монастырь, откуда и забирал.
Любовь — как много в этом звуке... Тут она уже была взаимной и доходила до обожания. Уже спустя пару месяцев после первого знакомства Мария Андреевна собрала вещи, детей и, презрев общественное мнение, переехала на Новинский бульвар к своему любовнику, который и повел бракоразводный процесс «Мария Андреевна Демидова (Орехова) против своего мужа Василия Васильевича Демидова». Процесс этот затянулся почти на двадцать лет. Василий Васильевич, ставший в 1882-м, после смерти отца, полноправным хозяином льняной империи, стоившей более пяти миллионов рублей, ни на какие компромиссы не соглашался и «вольную» жене не давал. Более того, он совершенно спокойно относился к тому, что она живет с другим человеком и упорно заявлял, что изменой это не считает. Демидов постоянно перечислял крупные суммы на образование детей.
Даже когда Мария Андреевна родила от Федора Плевако первого ребенка, дочку Варю, Василий Демидов отреагировал на этот факт спокойно. Дочь, дабы смягчить ее участь и не записывать незаконнорожденной, была оформлена как подкидыш и тут же удочерена в таком качестве Федором Никифоровичем. Вся Москва прекрасно знала, что это ребенок Марии Андреевны, да и она этого никогда не скрывала, и только Василий Демидов продолжал утверждать, что он верит в то, что ребенка действительно подкинули. То же самое произошло и со вторым ребенком, Сергеем.
До самой своей смерти в 1900 году Василий, которого за глаза в свете величали теперь не иначе, как «льняным оленем», намекая на ветвистые рога, так и не дал жене развода.
На церемонии бракосочетания вдовы Демидовой и адвоката Федора Плевако, состоявшейся спустя некоторое время после похорон, Мария Андреевна, по воспоминаниям современников, выглядела красивее своих молодых дочерей.
В счастливом браке супруги прожили вплоть до января 1909 года, когда Федор Никифорович умер от разрыва сердца. Он чувствовал приближавшуюся кончину и за три недели до смерти распорядился «венков на могилу не класть, речей не произносить, вскрыть меня, чтобы все знали, отчего я умер».
Жена пережила его на пять лет и умерла в 1914-м. Все это время она образцово вела хозяйство, состоявшее из шести доходных домов, усадьбы в Пашино и крахмального завода, купленного еще Федором Никифоровичем и переданного в управление жене, снедаемой жаждой купеческой деятельности. Детей Мария Андреевна устроила удачно. До наших времен дошли ветви, связанные с ее старшими дочерьми, Тамарой и Антониной. Первая вышла за известного в царской России книгоиздателя Саблина, внук которого Андрей Всеволодович Саблин работает сейчас в Гостелерадиофонде руководителем информационно-исследовательского отдела. Вторую выдали за известного военного историка, генерал-лейтенанта Евгения Ивановича Мартынова. Евгений Иванович принял Советскую власть, долгое время служил «военспецом», пока не был расстрелян в 1937 году за «контрсоветскую агитацию среди соседей по дому» (он сказал одному из соседей, что Тухачевский был хорошим стратегом и Советская армия с его расстрелом многое потеряла). Сейчас в Москве проживает его внучка, тележурналистка Марина Сергеевна Мартынова-Савченко.
P.S.
Черный мрамор памятника на многие Плевако, по слухам, был в середине двадцатых годов разрезан и использован при постройке мавзолея вождя мирового пролетариата. На этом памятнике была изображена Божья Матерь с умирающим Христом и высечены слова, сказанные адвокатом на процессе Качки: «Не с ненавистью судите, а с любовью судите, если хотите правды».
Валерий ЧУМАКОВ
Редакция благодарит музей истории отечественного предпринимательства за помощь в подготовке материала
На фотографиях:
- МАРИЯ АНДРЕЕВНА ДЕМИДОВА (ОРЕХОВА) СО СВОЕЙ СЕМЬЕЙ ДЕМИДОВЫХ — ПЛЕВАКО
- МАРИЯ АНДРЕЕВНА ДЕМИДОВА С СЫНОМ СЕРГЕЕМ ПЛЕВАКО
- ЗАГОРОДНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ДЕМИДОВЫХ В ВЯЗНИКАХ
- ПЕРВЫЙ АВТОМОБИЛЬ «ФОРД» ПРИВЕЗЛИ В ВЯЗНИКИ В 1910 ГОДУ ИМЕННО ДЕМИДОВЫ
- КУПЕЦ ПЕРВОЙ ГИЛЬДИИ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ДЕМИДОВ, ТАК И НЕ ДАВШИЙ ЖЕНЕ «РАЗВОДНУЮ»
- ФЕДОР НИКИФОРОВИЧ (НИКОЛАЕВИЧ) ПЛЕВАКО (СТЕПАНОВ)
- ДЕМИДОВСКИЙ ДОМ В ВЯЗНИКАХ СОХРАНИЛСЯ И ПО СИЮ ПОРУ. СЕЙЧАС В НЕМ РАСПОЛОЖЕН ПРОФИЛАКТОРИЙ ДЛЯ РАБОЧИХ ТКАЦКОЙ (БЫВШЕЙ ДЕМИДОВСКОЙ) ФАБРИКИ. ДАЖЕ БАЛКОНЧИК ОСТАЛСЯ В НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ
- РЯДОМ С ФАЭТОНОМ, УНАСЛЕДОВАВШИЙ ОТЦОВСКОЕ ДЕЛО, АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ДЕМИДОВ, А ВНУТРИ --ЕГО СЕСТРЫ НИНА ВАСИЛЬЕВНА ДЕМИДОВА И ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА САБЛИНА
- В материале использованы фотографии: из семейного архива А.В. Саблина