АВТОРИТЕТ

Борис ПРАЗДНИКОВ, массажист Большого театра, рассказал «Огоньку» о самых своих тайных клиентах

АВТОРИТЕТ

Плисецкая

— Борис Бакирович, говорят, что в Большой театр вы попали благодаря Майе Плисецкой. Как вы с ней познакомились?

— Я работал в отделе спортивной медицины Спорткомитета СССР. Курировал в основном сборную по гимнастике: вправлял позвонки, смещенные суставы. Ну и пошла молва, что ко мне можно обращаться. Из других сборных стали приезжать те же хоккеисты. А у Майи Михайловны то ли на спектакле, то ли на репетиции произошло смещение в поясничном отделе позвонка. Ей сказали: в Спорткомитете есть специалист. Мне позвонили, попросили приехать.

В общем, приехал я к ней домой, на улицу Горького. Она лежит уже дней десять. Из Четвертого управления к ней приезжали, какую-то физиотерапию делали. Я ее осмотрел и минут за сорок поставил позвонок на место. Она, конечно, была крайне удивлена. Встала, пошла мне чай делать. А чего удивляться? Тогда в таких случаях ставили один диагноз: радикулит. Потом десятилетиями писали: остеохондроз. А сейчас в 95% случаев говорят: грыжа. Можно подумать, люди штангистами или грузчиками работают. Такая у нас медицина.

В общем, Майя Михайловна мне сказала: «Вы должны у нас работать». Заплатила десяточку, я купил на эти деньги коньяк, распил с коллегами в отделе. А потом подумал, взял справку и по совместительству пошел в Большой театр. И сразу нарвался на Мариса Лиепу.

Лиепа

— Там была какая-то жуткая история...

— Он вошел ко мне очень уверенный в себе. Еще бы ему не быть уверенным: он же тогда с первыми лицами общался. Народный артист. Пришел, значит, в халате, гетрах и ставит передо мной ногу. Я ему говорю: «Вы носки снимите, тогда, может быть, посмотрю». Я ведь никого не боялся, мог хребет переломать, как бывший дзюдоист. Ему это, конечно, не понравилось. Дверью хлопнул, аж штукатурка посыпалась, а я ему еще вдогонку пару ласковых крикнул. А сам думаю: что же здесь за люди такие?

Звоню главному врачу Большого и говорю: не буду работать. Правда, потом жена и Майя Михайловна отговорили. Жене надоело, что я постоянно на сборы мотаюсь, дома не сижу. В общем, остался.

— И чем же закончилась история с Лиепой?

— С Марисом мы потом стали друзья неразлейвода. Сначала, конечно, он не мог такого сопротивления простить. Игнорировал меня, ходил куда-то в другое место. А как-то репетировал, прыгнул, и произошло у него ущемление позвоночника. Он кричит: «Позвоните Боре!» Мне звонят, я побежал, все вправил. Так у нас отношения и наладились. Оказалось, он по натуре жутко порядочный, добрый человек.

Васильев

— Вы и Владимира Васильева спасали?

— В репетиционном зале у него ущемление случилось, мне позвонили. Прибегаю: он лежит, и никак мы не можем его шевельнуть. А вправить позвонок на полу не получается. Тогда мы его аккуратно подняли и положили на крышку рояля. Там я ему позвонок и вправил. После этого он мне ключи сует от своего «мерседеса». Я думаю, как же я его домой повезу, если даже не знаю, как управлять этим «мерседесом». Тогда таких машин в Москве не было. Я за руль так и не сел, но довезти мы его довезли. Ничего, восстановился.

— То есть в Большом вы как «скорая помощь»?

— Конечно. Видели чемодан в углу? Четырнадцать килограммов весит. Я его всегда в поездку беру. И все радуются: «Боря едет, значит, волшебный чемодан с нами».

А так девочки часто прибегают, советуются. Кого успокоить надо, кому препарат дать. Я в театре третий человек после гендиректора и главбуха. Гендиректор на работу принимает, главбух платит, а я лечу.

Волочкова. Цискаридзе

— Кстати, раз уж вы вспомнили гендиректора. Как у вас с Волочковой?

— Нормально. Автограф вот оставила.

— А что там у нее с весом?

— Честно говоря, не знаю. Это для партнеров важно. У меня кушетка всех выдерживает.

— Я еще знаю, у вас хорошие отношения с Цискаридзе.

— Он часто повторял, что полностью мне доверяет. Вот сейчас, когда у него случилась травма, Коля мне звонил постоянно, рассказывал, что и как. После операции его, к примеру, неправильно стали восстанавливать. Сейчас мне приходится это исправлять.

— А как вы ему помогали? Заступались, наверное?

— Как-то раз в Японии шею одному свернул, так он неудачно себя повел по отношению к Коле. А в основном словом, конечно.

Березовский. Путин

— Но вы ведь занимаетесь не только артистами Большого? Вижу, у вас на стене фотографии политиков висят.

— Это правда. Моими пациентами были и Борис Николаевич, и Галина Брежнева. Все с позвоночником обращались.

Березовского лечил. Помню, только я от него уехал, как по дороге сообщают, что он на снегоходе разбился.

— А с Путиным не общались? Как у него с позвоночником, на ваш взгляд?

— Нет, лечить не доводилось. Он ведь очень спортивный. Я не вижу отклонений. Вот у вас, например, одно плечо выше другого. А у него нет искривлений, на которые можно обратить внимание.

Кроуфорд

— Раз уж мы пошли по VIPам, я обязательно должен вас спросить про Синди Кроуфорд. Что там за история, когда она к вам приезжала инкогнито?

— Ей про меня рассказал Паша Буре. Буре я давно знал, когда он еще в России работал. У нас сложились приятельские отношения. Мы в баню вместе ходили. Потом он уехал, но часто приезжал ко мне, как он говорит, на реабилитацию. И на одной тусовке Синди Кроуфорд сказала Паше, что у нее проблема. А в Америке с этим справиться никто не мог. Я, помню, давал мастер-класс тамошним спецам. У них просто нет этой методики. К тому же они боятся сильно надавливать, скручивать, чтобы треск стоял, как это делаю я.

Ну так вот Паша ей сказал: «Поезжай в Москву, к Боре». Она и приехала. Мне звонят, говорят: «К вам Синди Кроуфорд едет». Я подумал — шутка. Тут ко мне еще один товарищ зашел. Я его не очень принимать хотел и говорю: «Сейчас Синди Кроуфорд приедет, приходи попозже». Он не уходит, не поверил мне, даже немного обиделся. Делать нечего. Только я начал его массировать, как входит Синди. Товарищ, конечно, остолбенел...

— Ну и как вам она?

— Вы знаете, через меня много красавиц прошло, не только балерин, но и элитных путан. Я ведь с ними тоже работал. Но Синди Кроуфорд — это эталон, где мне просто не к чему придраться. Бархатная кожа, рост, все пропорции соблюдены. И разговариваешь с ней так, как будто давно знаком. Я часа полтора кружился вокруг нее: вы не представляете, какое это удовольствие. Мы закончили, она вытащила конвертик с 500 долларами. Я, конечно, от денег отказался. «Это я вам должен заплатить, — говорю, — за то, что до вас дотронулся. Если можно, если разрешается, давайте сфотографируемся». Она меня без разговоров обняла и — можете посмотреть фотографию. Там еще автограф с надписью «Ты лучший».

Потом я ее провел на «Чиполлино». Все обалдели, конечно. А вечером в газетах появилось: «Засекреченная модель в Большом».

На следующий день мне звонит переводчица и просит приехать к Синди в отель. Ее бойфренд Велл Килмер тоже захотел, чтобы я ему массаж сделал. Я беру кушетку раскладную и еду. Встречает меня мама Синди, тоже, кстати, хорошенькая. А Килмер только бросил курить, злой как пес. Синди мне объясняет, что он ничего не ест и что у него психика нарушена. Я часа полтора вокруг него покружился, так он у меня заснул как убитый. А проснувшись, сразу стал есть просить. Синди спрашивает: «Борис Бакирович, что вы с ним сделали? Он ведь кушать хочет!» Она, как ребенок, этому обрадовалась.

Так у нас с ней завязались дружеские отношения.

О творчестве

— Вот вы говорите, что американцы Синди Кроуфорд вылечить не смогли. То есть больше нигде в мире не практикуют соответствующую методику?

— В Японии еще есть один профессор. Я ездил к нему в клинику. Меня поразило, что мы как будто учились у одного мастера. Методика мануальной терапии у нас одинаковая. Как у меня кости трещали от этого маленького японца, который мне ростом по пузо! Я потом у него в клинике семь дней лазил, высматривал. Правда, он человека иголками расслабляет, а я — массажем. Массажем лучше. Но он говорит: «Вы, русские, сильные, вам массаж легко, а нам, японцам, легче иголки». Он, кстати, тоже ко мне приезжал. Мы с ним в баню вместе ходили.

— Вам кого нравится больше массировать, мужчин или женщин?

— Вы знаете, иногда такая девушка попадется, что уж лучше мужика отмассировать. Не по характеру — по телу. У женщин есть такие мышцы, которые очень трудно расслабить. А мужчины часто бывают похожи на сливочное масло. Ты его взял в руку, и оно начинает таять. Вот Володя Васильев. У него мышцы, как масло. Ему пару движений сделаешь, и все — он уже расслабился.

Кирилл ЖУРЕНКОВ