БРЕНД СИВОЙ КОБЫЛЫ

Большинство современных бестселлеров написано литературными афроамериканцами

БРЕНД СИВОЙ КОБЫЛЫ

Ничего оскорбительного тут нет: в девяностые годы и в начале двухтысячных самой универсальной выручалочкой для творческой интеллигенции было литературное «негритянство», кормились с этого тысячи людей, да и сейчас подкармливаются. Это занятие более почтенное, нежели спичрайтерство и копирайтерство. Не называя имен, берусь с полной ответственностью утверждать, что не менее двух третей так называемых раскрученных брендов, чьими книгами завалены сегодня все московские прилавки, давно уже являются авторскими коллективами, состоящими из безработных редакторов, выпускников ВГИКа и Литинститута, журналистов и филологов.

Вы, конечно, спросите: а конкретика? Отвечаю: судиться неохота. Хотя с карандашом в руках берусь обнаружить, где в текстах известных «лоточных» авторов кончается один «негр» и начинается другой. Скажем, есть у меня серьезные подозрения насчет Марины Юденич или Екатерины Вильмонт, но ведь стилистическая экспертиза ничего не доказывает. Не сомневаюсь, что Акунин пишет сам, а вот у Емца с его Таней Гроттер уже начинаю замечать стилистический разнобой. Тоже ведь не доказательство... Скажем, нет оснований сомневаться, что Полина Дашкова пишет сама, хоть и под псевдонимом: ее романы становятся хуже год от года, что для писателя этого жанра нормально. А вот Татьяна Полякова — явный коллектив, вдобавок каждый новый ее роман является клоном предыдущего; я допускаю даже, что пишут их не люди, а компьютерные программы. Авторы цикла «Я вор в законе» сами охотно рассказывают о том, как созидают свою монументальную серию под именем Евгения Сухова, хотя я не исключаю, что реальный Сухов существует и может подстеречь где-нибудь автора этих строк... Не думаю, что Анна Данилова пишет в соавторстве с кем-то — все-таки вдвоем можно было бы выдумать что-нибудь и позабавней. А вот Андрей Ильин кажется мне продуктом творчества как минимум двух писателей, и талантливых: все эти «Русские командос» написаны хоть и левой ногой, но не без юмора. То есть как и было сказано выше — только каждый третий ваяет свои монументальные циклы сам. Проще сказать, кто наверняка НЕ пользуется услугами «негров», поскольку способен внятно пересказать сюжеты своих сочинений и объяснить мотивы поступков действующих лиц: хорошо или плохо пишут Бушков, Кивинов и Константинов, но под их фамилиями публикуются все-таки их книги.

Само собой разумеется, нормальный писатель не может писать всерьез такую литературу. На пятой странице он начинает презирать себя, на седьмой — пытается повеситься. Издатели, безошибочным нюхом выбрав наиболее бездарного автора, осуществляют так называемую отрицательную селекцию, то есть начинают раскручивать именно его. Раскруткой на современном литературном рынке называется заваливание его одним продуктом, пока этот продукт не начнет вызывать стойкую оскомину. В музыке так было с «Мумий Троллем» и Земфирой, ныне совершенно бесплодными. В литературе — сразу с несколькими авторами. Началось с Виктора Доценко, который все-таки писал своих «Бешеных» сам и выдавал поэтому по книге в год. Насчет Андрея Воронина — автора «Слепого» — никто особенно и не скрывал, что под нейтральным псевдонимом работал коллектив из шести авторов. Точно так же никто особенно не скрывает того факта, что Чингиз Абдуллаев, запустивший на рынок бессмертного Дронго, сочетает в себе одного профессионального писателя, одного сыщика и одного журналиста (мнения о составе Абдуллаева варьируются). Чтобы публика особенно не сомневалась и не смела задавать лишних вопросов — все-таки использование рабского труда никого не красит, — стараются раскручивать авторов с предельно трогательной биографией: скажем, Донцова столько уже рассказала о своем чудесном исцелении от онкологического заболевания, что неловко, право, расспрашивать о чем-то человека, который вышел из ада. Мы знаем, что в палате Донцовой осталась в живых она одна, и то потому, что писала. И сейчас она выживает только потому, что дарит людям радость. Кроме того, Донцова, хоть и написала уже сорок романов, по первому требованию готова предъявить все сорок рукописей (написанных, как она утверждает, от руки авторучкой). Писать авторучкой по роману в месяц и при этом вести на радио программу о литературе (Донцова уверяет, что она скучает по журналистике) практически немыслимо даже для более молодого и здорового существа — а ведь еще и переписка, и собственный сайт, и общение с читателями, и посещение светских мероприятий, и регулярные интервью! Но если автор постоянно признается, что жив до сих пор только благодаря своей уникальной способности дарить радость людям... По плодовитости Донцова давно перегнала Хмелевскую и гонится теперь за Барбарой Картленд, написавшей 800 романов. Но, блин, каких...

Никто из сверхплодовитых авторов — таких, как Дюма-папа или Стивен Кинг, — не отрицал, что пользуется услугами «консультантов» или «учеников». У художников вовсе не считается постыдным использовать ученический труд — один поди-ка распиши всю стену! Но художник по крайней мере осуществляет главное — разрабатывает общий план, рисует эскизы главных фигур... Что до писателя, он этим чаще всего пренебрегает. От него в современной прозе только имя. Литературные «негры» часто дают интервью и рассказывают о своей работе без стеснения. Скажем, я хорошо знал одну из авториц последнего романа Незнанского — платил он по сто двадцать долларов за издательский лист (то есть за пятнадцать компьютерных страниц). Девушка окончила сценарный факультет ВГИКа, писала сценарии в духе Арабова (который ее и обучал этому ремеслу), но Арабов один, и больше современному кинопроцессу не надо. Есть, конечно, сериалы, но там все уже оккупировано молодыми драматургами, выпускниками Литинститута и деятелями движения «Театр. Doc». В телесериалах конкуренция жестокая, вгиковцу туда пробраться непросто, а если и удается, сериалов все-таки меньше, чем бульварного чтива. Куда проще наняться к мэтру, пусть и за меньшие суммы.

Между прочим, путь «сценаристского» и «негритянского» выживания подсказали современным авторам серьезные писатели и драматурги — вроде Валерия Фрида, например. Он в 1995 году вдруг понял, что его выпускники будут в качестве сценаристов никому не нужны. Он и придумал — давайте все напишем сериал «Горячев и другие»! Фрид стал художественным руководителем авторского коллектива, Юрий Беленький поставил один из лучших сериалов девяностых годов, а в качестве соавторов (если хотите, «негров») работали не последние прозаики — Светлана Василенко, Олег Файнштейн... Их собственная проза была тогда никому не нужна. А роман, написанный по мотивам «Горячева», разошелся стотысячным тиражом и посейчас читается много лучше новых.

Все современные «писатели-бренды» делятся на две категории. Одни снисходят до того, чтобы подробно разработать сюжет и пройтись по прозе «негров» авторским стилом. Такие качества молва приписывает Александре Марининой. Другие всецело полагаются на «писательскую бригаду», которая собирается на дому у «бригадира», лепит сюжет и распределяет обязанности. Есть свой мастер по эротическим сценам (обычно это немолодая дама, у них как-то быстрее получается), свой специалист по восточным единоборствам, свой мастер диалога, свой гурман (считается, что в хорошем детективе обязательно нужны аппетитные описания еды). Роман пишется за две недели и еще две недели «доводится» либо при помощи издателя, либо руками «бригадира». Один создатель женских саг (подвид семейной саги, но с более явным старшеклассно-лирическим уклоном) был мне знаком лично. Это был молодой сценарист, гомосексуалист, которому кошение под «женского» автора не составляло никакого труда. Это был «литнегр» просвещенный, умный — он взял и почти дословно переписал набоковскую «Камеру обскуру», вставив ее действие в современные интерьеры. Ну какой издатель сейчас перечитывает Набокова? Он своих-то авторов читать не успевает, иначе уж как-нибудь замечал бы слишком очевидные несостыковки. Поскольку каждый из «негров» отвечает за свой кусок текста, в одном эпизоде герой может страдать сильнейшей близорукостью, а в другом — без очков в кромешной темноте вести машину по неосвещенной трассе, уходя при этом от погони. Что у героини в биографии случаются явные противоречия — это уже норма, но вот что один и тот же герой может в одной главе иметь комсомольское прошлое, а в другой приехать в Россию из-за границы...

— Да ладно, все равно никто не читает! — скажете вы. И будете правы.

Этих книг точно так же никто не читает, как никто по доброй воле не смотрит Петросяна, не фанатеет от Филиппа Киркорова, не восхищается Аленой Апиной, не считает группу «Стрелки» или «Тату» не то что серьезным, а попросту реальным музыкальным явлением. Латиноамериканские сериалы кто-то еще смотрит — там люди всерьез отрабатывают страсти, — но отечественные воспринимают, как обои: что-то такое работает, как фон, но в чем дело — все давно забыли. Книги, которые лежат на прилавках, тоже никем не потребляются в собственном смысле слова. Их читают, «чтобы не думать». Так в один голос заявляют все их потребители, словно оправдываясь, что покупают всех этих «обожженных», «слепых», «крутых», «тупых», «казанов на шпильках» и «торквемад в юбках».

Потому что если начать думать — можно увидеть мир вокруг себя и додуматься до того, что в жизни нужно что-то менять.

Андрей ГОМАЛОВ