УСНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Самые «правильные» в мире парикмахерские — в Стамбуле. Цирюльники там утверждают, что знают секретный язык усов

УСНОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО

Кто не брился в Стамбуле — тот не брился вообще. Разумеется, речь идет не о европейских парикмахерских где-нибудь в гостинице или в деловом квартале. Отыщите маленькую тихую цирюльню на узких улочках старого города, по которым, бывало, с таким отвращением карабкались русские аристократы, привыкшие к геометрии Петербурга. В Стамбуле все очень круто, каменисто и запутано. Найдите парикмахерскую. Если дело происходит в выходной день, обязательно наличествует очередь из двух-трех посетителей. Они читают газеты и лениво обсуждают новости. В Стамбуле вообще все делается лениво, с босфорской негой. Вам предложат кофе. Потом, когда очередь дойдет до вас, начнется священнодействие. В старых стамбульских парикмахерских и бреют по-старому — никакой пены для бритья в жестяных тубусах, никаких гелей. В тазике обычным помазком взбивается обычная мыльная пена, душистая, густая и обильная. Вас окутывают ею, как яичным белком. Держат за кончик носа, поворачивая лицо туда-сюда. Кончик носа — единственная ахиллесова точка на лице, все прочее в мыле. Бреют опасной бритвой, скребут жестоко, скалят зубы — чувство такое, что вот-вот полоснут. Долгий, бешеный массаж щек. Похлопывания, сравнимые с доброй пощечиной. Стремительное запудривание. Опрыскивание едким одеколоном с густым пряным запахом. Если мастер немножко говорит по-английски (говорящих по-русски я не встречал), он за бесплатно пообщается с вами в процессе. Мне попался разговорчивый турок лет пятидесяти, классический, с брюхом. Феску на нем я домыслил самостоятельно. Все, как в стихах у Андрюши Добрынина: «Мне хочется сделаться турком с улыбкою слаще халвы. В сиропе моих домогательств, как муха, ослабнете вы. Мне хочется сделаться чертом, чтоб в душу внести вам разлад, шепча: «Этот турок противный, зато он ужасно богат».

Цирюльник разговаривал о прелестях своего квартала. Если верить ему, лучшие сладости пеклись тут, лучшими кебабами меня угостят тут же, а про местных девушек нечего и говорить. Вероятно, окрестные кебабники и сластодельцы ему платили тем же, то есть рассказывали посетителям, как вас здесь побреют. Насчет кебабов я поверил, а насчет девушек пожаловался. Местные девушки, сказал я, отводят глаза и вообще большие скромницы.

— Ничего удивительного, — сказал он. — Чего ты хочешь с этими усами?

— А что усы? — Если бы он заговорил про живот, я был бы готов ответить что-нибудь вроде «сам такой». Но это мое украшение никогда нареканий не вызывало.

— У тебя усы женатого человека. Ты северный человек и не знаешь языка усов.

— А что, и такой есть?

— Ну разумеется. Для чего существует цирюльник? Бриться? Бриться каждый может. Массаж? Тоже не главное. Форма усов и бороды — вот настоящая вывеска на мужчине. Если бы у тебя была борода, я бы сделал так, что они все были бы твои.

— А сейчас что не так?

— Ну посмотри на себя. Эти усы толстые, а нужны тонкие. Если открыт контур губы, наша девушка видит, что ты свободен. Тонкие усы мы зовем «француз». Пробрито под носом и над губой, осталась тоненькая полоска. Такая полоска обозначает «хочу». Эспаньолка говорит о том же.

— А если я женат?

— Женатый, занятой, деловой мужчина носит ус английский, густой, закрывающий губу, слегка обрамляющий рот. Я занят, говорит такой человек. Короткая прямоугольная борода подтверждает это.

— А как мне дать понять, что я аккуратен, надежен и состоятелен?

— Пробрей под самым носом, чтобы от усов остались только два треугольничка по сторонам. Это трудная процедура, на нее не всякий мужчина пойдет. Кто на это готов, тому девушка может доверять.

— А если, наоборот, усы только под самым носом, как у Гитлера?

— Это сдержанность. Потому ему их и посоветовали. Человек с короткими усами не дает себе воли. Даже у Чаплина были длинней.

— Говорят, есть связь между бородой и лысиной. Что будто чем больше борода, тем быстрей лысеешь.

— Глупости какие. Если волос густой, так никогда не облысеешь. У нормального мужчины везде много волос: на груди, на спине, на чем сидят. Но у кого густые усы — это признак злого характера, ревности. Ко мне специально ходят, чтобы я прореживал. Больно, но терпят люди: ни одна девушка не будет иметь дело с густоусым. Когда пышные — хорошо, но когда ус слишком густой — такому человеку нельзя довериться. Он завистливый, жадный.

— И что, кто-то действительно понимает язык усов?

— А ты думаешь, почему ко мне ходят деловые люди? У нас и на переговорах смотрят на усы. Если усы смотрят вверх, такой человек высоко себя носит и думает, что он лучше всех. С такими людьми хорошо иметь дело: кто себя любит, тот других не обидит. Я подвиваю наверх, только тебе еще надо отрастить.

— А они будут держаться?

— Есть специальная фабра, она почти незаметная и пахнет приятно. Хорошо ведь, когда под носом приятно пахнет? Усы надо надушивать, девушки любят, чтобы от усов пахло свежестью. От усов должен идти другой запах, чем от всего человека. Лучше всего ароматы сигарные, кофейные, мускусные. Обрызгать?

— Нет, сначала форму... А нельзя сделать так, чтобы тонкие и смотрели вверх?

— Нет, так не бывает. И вверх у тебя сейчас не закрутится.

— Погоди... А я однажды видел человека с одним сбритым усом.

— По такому человеку видно, что он дурак и любит обращать на себя внимание. Больше ничего.

— Но как я могу сказать усами, что я богат и влиятелен? Что я идеальный спутник жизни?

— У нас принято в таких случаях, чтобы усы были пореже в середине и погуще с краев. Так они придают лицу более властный вид, образуя волевой рисунок. Такой ус я назову китайским. Чем больше по краям и меньше в центре, тем надежней спутник. Лучше всего, когда такие усы сливаются с бакенбардами или бородой. Такие мужчины постоянны. (Я вспомнил, что у нас так носит Шендерович, безоблачно женатый двадцать лет и вообще надежный во многих отношениях.)

— А что значат такие, как у тебя? (У него были с ницшеанским начесом, как у тюленя или раннего Горького.)

— Такие усы! — воскликнул он гордо, завершая подстрижку моих. — Такие усы означают, что они принадлежат мастеру своего дела! Я познал сущность всего, вот что значат такие усы!

Ницше, надо полагать, познал сущность, что не помешало ему сойти с ума в сорок пять лет — но это, наверное, как раз на почве познания. Во многой мудрости много печали, и нечего тут.

— Иди! — сказал он с достоинством, взяв с меня сумму, достаточную для приличного обеда. — Иди, и при первом взгляде на твои новые усы каждая девушка нашего квартала сочтет тебя идеальным любовником и богатым кавалером!

Само собой, ни одна девушка в его квартале даже не взглянула в мою сторону. Вероятно, он мне настриг там чего-то такого, что без слов им говорило: «Держитесь подальше от этого похотливого иноверца». Но в Москве, куда я вернулся на следующий день, все было уже совсем иначе. Вероятно, наши девушки тоже понимают язык усов, только никому не говорят. Хорошо хоть он дал мне с собой фабры, и теперь я при необходимости пахну мускусом. Когда ешь кебаб или просто русский пельмень, это создает неповторимый эффект.

Дмитрий БЫКОВ