Двадцать шесть и один
Главным героем сентября, если в сентябре вообще были герои, стал Руслан Аушев. Конечно, у него далеко нет той славы, что у доктора Рошаля после «Норд-Оста»: у победы всегда много отцов, а поражение всегда сирота, — так вот, в Беслане было именно поражение. Это уже признано всеми. Аушев не мог не вызвать немедленной бурной полемики: а может, это все нарочно так подстроено, чтобы именно он вышел весь в белом? А может, это специально сделали, что боевики пустили только его? А ходят слухи, что Масхадов должен был появиться из кустов на третьи сутки — и реабилитироваться, таким образом, перед российским общественным мнением... Как бы то ни было, факт остается фактом: Руслан Аушев сумел вызволить из бесланской школы номер один 26 женщин и детей. Включая нескольких грудных. То есть он был единственным, кто хоть чего-то добился. Победителями нельзя назвать никого. Героями — можно. Были погибшие офицеры «Альфы» и «Вымпела», прикрывшие собой заложников. Но в силу специфики их работы вряд ли мы узнаем когда-нибудь их подлинные имена. Были героические дети, уже спасенные из школы — и бросавшиеся обратно за родителями, сестрами, братьями. Но их считают скорее жертвами, заложниками. А Аушев — герой, освободитель, снова подтвердивший репутацию (когда-то он героически воевал в Афганистане).
И хотя бесланская ситуация менее всего располагала к чествованию кого-либо из ее участников — просто потому, что сама идея чествования выглядит оскорбительно бестактной на фоне зверства, — Аушеву воздали должное все. Потому что фон у него был очень выигрышный. Ведь боевики требовали к себе много кого — Путина, например. Зязикова. Дзасохова. А пошел один ингушский лидер, да и тот бывший. Потому что среди боевиков был его охранник, тоже бывший. И еще потому, что у Аушева — в отличие от прочих вызванных представителей власти — есть некое чувство ответственности за людей. А у других, получается, — нет.
Дмитрий БЫКОВ