Через три года российские вузы поделят студентов на бакалавров и магистров. Зачем?
Прошедший год закончился под бурные споры о том, что делать с нашим образованием. Министр Андрей Фурсенко предложил унифицировать российские стандарты образования под европейские, сделать обучение в школе 12-летним, повсеместно ввести Единый госэкзамен, а высшее образование перевести на бакалавриат и магистратуру. Уже весной в Думу поступит пакет законов, подводящих под эту реформу законодательную базу. На внедрение каждого из направлений дано не более 2 — 3 лет (стартовый — наступивший, 2005-й). Одним из первых бурно отреагировал ректор главного вуза страны — Московского университета — Виктор Садовничий, резко выступив против деления высшего образования на две ступеньки и даже пригрозив уйти в отставку. За этими спорами забыли о главном: объяснить всем, почему бакалавр + магистр лучше нынешнего дипломированного специалиста. «Огонек» пытается ответить на этот вопрос
Насколько проработан переход российских вузов на бакалавриат и магистратуру? Просчитана ли новая система с точки зрения финансов? Сделает ли реформа конвертируемым российский диплом? На вопросы «Огонька» отвечает Ярослав КУЗЬМИНОВ, ректор знаменитой «Вышки» — ГУ-Высшая школа экономики. Именно в ее стенах разрабатывается реформа нашего образования
ОГОНЕК: Зачем нашему высшему образованию переходить на двухуровневую модель — бакалавриат и магистратуру?
— Надо привести в соответствие спрос на высшее образование и потребность рынка в нем. В России — «навес высшего образования». 88% семей считают его необходимым или желательным для своих детей, 67% — готовы платить за него значительные, по их меркам, деньги. Прием в вузы вырос за последние 10 лет больше чем в два раза. К 2010 году количество выпускников высшей школы достигнет 1,5 миллиона человек в год. В то же время экономика востребует не больше чем 500 — 700 тысяч специалистов с высшим образованием.
ОГОНЕК: А разве остальные остаются без работы?
— Они востребуются экономикой, но на таких рабочих местах, которые высшего образования не предусматривают, где нужна просто общая культура. Особенно в сфере сервиса, где необходимо работать не «со станком и с деталью», а с другими людьми. Линейные менеджеры, специалисты по продажам, коммивояжеры, продавцы, турагенты, секретари и офис-менеджеры — все они, как правило, закончили непрофильные вузы. Но найти среди них людей без какого-то высшего образования уже трудно. Демпинговое предложение на рынке труда, формируемое бывшими студентами, выталкивает с него конкурентов с более низким образованием, пусть его и достаточно для исполнения этих обязанностей. Мы встречали объявления — «организации требуется курьер, желательно с в/о». Ясно, что если придет кто-то без в/о, то его шансы невелики.
ОГОНЕК: Что включает в себя понятие «бакалавриат»?
— В разных странах по-разному. В России эту роль сегодня выполняет 5 — 6-летнее невостребованное профессиональное образование. Не секрет, что сложились целые сектора вузов, которые поставляют на рынок таких людей. До 60% студентов педвузов изначально не собираются работать по специальности, в медицинских, аграрных, инженерных институтах, в военных училищах такая доля несколько ниже, но тоже «зашкаливает» за приемлемый уровень. Затем, к 3 — 4-му курсам, многие студенты понимают, что им не достанется хороших рабочих мест по специальности, устраиваются на любую подвернувшуюся «чистую» работу и начинают просто манкировать занятиями. Обидно то, что именно на 4, 5, 6-х курсах сосредоточены самые редкие и дорогие преподаватели, себестоимость обучения здесь в 1,5 — 2 раза выше, чем на младших курсах.
Предлагая ввести 2 ступени высшего образования, правительство просто приводит его структуру в соответствие со сложившимся положением.
ОГОНЕК: Но бакалавриат во многих странах — три года. Почему бы не сделать это у нас?
— Такие предложения были. Я считаю, что они не принимали во внимание существенного различия между российским образованием и тем, что существует на Западе. В европейских и американских вузах, как правило, нет таких предметов, как иностранные языки, философия, экономика, право — все это преподается в школе. Продолжительность обучения в «их» школе 12 --13 лет, а у нас 10 — 11. Так что «лишний год» объективно нужен.
После реформы в вузах будет введен академический бакалавриат. После четырех лет учебы в нем студенты станут сдавать экзамены на программу второго уровня: специалиста или в магистратуру. Кстати, никто подготовки и диплома специалиста отменять не собирается. Но для этого достаточно одного года, а не двух, как в магистратуре. При такой системе из вузов будут по-прежнему выходить профессионалы, готовые работать по конкретной специальности: инженер, врач, юрист. А бакалавры смогут рассчитывать на те рабочие места, куда сейчас идут выпускники непрофильных вузов. Их профессионализм будет пополняться в процессе работы. При нынешней схеме государство тратит на подготовку специалистов в два раза больше денег.
ОГОНЕК: Значит, на введении бакалавриата и магистратуры удастся сэкономить?
— Вот уж сэкономить на образовании точно не удастся. По-моему, это очевидно всем. У нас в среднем на обучение одного студента вуза в год тратится 700 долларов. Это не просто на порядок меньше, чем в развитых странах (Европа — 11-- 12 тысяч, США — 20 --25 тысяч). Это меньше, чем мы в России тратим на обучение одного школьника, одного воспитанника детсада, одного учащегося ПТУ. Такой картины нет больше ни в одной стране мира. Мы занимаемся массовой имитацией высшего образования — ничего другого за такие деньги сделать просто нельзя.
Считаю, сегодня мы нашли оптимальный ответ — не отказывать всем желающим в получении общего высшего образования. Но оптимизировать его объем до четырех лет. На вторую ступень отбирать через вступительные экзамены и ограничить прием.
Нужно двойное ограничение на магистерские программы. Первое — туда должны попадать только те, кто очевидно найдет для себя работу по специальности. Либо самые сильные студенты (отбирать будут руководители магистерских программ), либо те, кто готов заплатить — или за кого готовы заплатить работодатели. Второе — магистратура должна быть только в тех вузах, где есть исследователи. Только таким вузам может быть оставлен статус университетов и академий. И финансироваться магистратура должна с учетом исследовательской компоненты — в среднем в три раза выше, чем бакалавриат. Для России это будет составлять от пяти тысяч долларов в год в расчете на студента.
ОГОНЕК: Учеба в магистратуре станет платной?
— Не полностью. Магистратура в исследовательских университетах должна быть бесплатной, потому что там готовятся кадры не для коммерческого сектора, а для пополнения академического сообщества. Но магистратура, ориентированная на рынок, должна быть платной, потому что в этой ситуации студент знает, где станет работать. Он может договориться со своим будущим работодателем о финансировании своей специализации. Работодатель заплатит за год-два «доводки» специалиста до нужного уровня. Магистратура удобна еще и тем, что на нее проще взять кредит. Связываться с полным кредитом на 5 лет обучения студент не станет — его практически невозможно вернуть. А на год — вполне реально. Его можно возвращать потом, устроившись на работу.
ОГОНЕК: Имеют ли наши бакалавриат и магистратура хоть какое-то отношение к западному опыту?
— В западных странах нет единой унифицированной системы образования. Где-то магистратура подразумевает учебу в течение двух лет, а где-то — одного года. И нам не следует равняться на модель образования какой-то одной страны. Даже знаменитая Болонская конвенция — это просто шкала соответствия учебных стандартов разных стран. Она никоим образом не угрожает национальным традициям образования, сложившимся в Германии, Англии, США и России. Никто не заставляет нас переходить на облегченную модель бакалавриата американского типа, где студент волен выбрать десяток предметов и в результате не получить никакой квалификации.
ОГОНЕК: Ярый противник двухуровневой системы высшего образования ректор МГУ Виктор Садовничий считает, что в результате реформы могут пострадать традиционные степени кандидата, а в особенности, доктора наук. Нужны ли они современному образованию и науке?
— Реально в сегодняшней Росссии значение степеней доктора и кандидата наук зависит от того, где человек защитился. Если защита состоялась на мехмате МГУ, то я с большим уважением отнесусь к обеим степеням. Но вот на кое-каких гуманитарных факультетах моего же родного МГУ — уже не уверен. Сложившаяся система присуждения степеней беззащитна перед коррупцией. Она подрывает базовые принципы существования академической иерархии. Сплошь и рядом работу пишет один человек, а степень получает другой, соответствующим образом оплатив услуги исполнителя. Эта болезнь поразила все экономические науки, педагогику, право. На базе некоторых университетов сформировались настоящие конвейеры по защитам, до тысячи аспирантов, три четверти — платные. В науке из них остается 5 — 10%, остальные туда и не заходили. Практически все ведущие современные экономисты — Олег Вьюгин, Евгений Гавриленков, Сергей Алексашенко, Андрей Белоусов, Андрей Клепач, Олег Ананьин, то есть те, кто разрабатывает политику и котируется как эксперт — даже не затевались с защитой докторской, потому что в нашей среде она перестала означать что бы то ни было. Такие исследователи, как Владимир Мау или Вадим Радаев, кто защитился — сами украшают степень доктора экономических наук, а не она их.
ОГОНЕК: А включение России в Болонский процесс будет способствовать конвертации наших дипломов на Западе?
— Болонский процесс предполагает введение кредитной системы. Имеет смысл сделать конвертируемой систему кредитов российского высшего образования. Но у нас гораздо больше аудиторных часов — порядка тысячи в год. Вот их-то нужно адаптировать к 350 аудиторным часам, принятым на Западе. По-моему, это проблема технического порядка и она вполне решаема. Если будет отработана система конвертируемых кредитов, наши бакалавры смогут рассчитывать на зачисление в магистратуру европейского университета.
ОГОНЕК: Но чаще всего трудности с признанием российского диплома возникают во время устройства на работу в западную фирму. Эту ситуацию можно как-то улучшить с помощью двухуровневой системы образования?
— В целом — да. Работодатель ориентируется на понятные ему нормы. Но я бы не переоценивал «фактор диплома». Известно, что россиянину устроиться на Западе врачом практически невозможно, потому что там очень жесткая система формальных требований. Она задается не вузовской средой, а профессиональным медицинским сообществом, стоящим на страже своего рынка труда. А вот если ты программист или прикладной математик — смотрят исключительно на твои способности. Потому что профессии дефицитны. Только язык знать надо.
ОГОНЕК: Заинтересованы ли западные работодатели в Болонском процессе?
— В очень большой степени. В Европе складывается единый рынок труда, и работодатели хотят иметь четкие ответы на то, что они кому должны в соответствии с дипломом, и как он соотносится с национальными системами образования. Например, в Голландии вместо магистров — докторантусы. Представители других стран добросовестно принимали их за докторов наук...
То есть система аттестации должна стать прозрачнее. Если мы хотим стать частью Европы, то нам нужно вписаться в Болонский процесс.
ОГОНЕК: По словам министра образования и науки Андрея Фурсенко, в 2005 году продолжится эксперимент по введению системы государственных именных финансовых обязательств (ГИФО), которые будут выдаваться выпускникам школ по результатам Единого госэкзамена. Хватит ли ГИФО для оплаты в бакалавриате?
— В Конституции записано, что каждый гражданин на конкурсной основе имеет право получить бесплатное образование за счет государства. А ГИФО как раз является реализацией этой гарантии, представляя собой нормативное финансирование учебы в бакалавриате по выбору самого студента. Государство как бы доверяет лучшим выпускникам школы самим выбрать профессию. ГИФО будет начисляться по нескольким параметрам — результатам ЕГЭ, победам в федеральных предметных олимпиадах и на федеральных предметных конкурсах. По нашим расчетам, в 2008 году из 1,5 млн человек, поступивших в вузы, примерно 450 тысяч будут иметь ГИФО, причем нескольких категорий. Высшая категория достанется 20 тысячам победителей федеральных олимпиад (ГИФО — 6 тыс долларов в год), первая — это те, кто на ЕГЭ набрал больше 80 баллов (50 тысяч человек, ГИФО — 3 тысячи долларов в год), вторая категория — те, кто набрал больше 70 баллов (130 тысяч человек, ГИФО — 1,5 тыс долларов в год), третья — больше 60 (250 тысяч человек, ГИФО — 700 долларов). По предварительным расчетам, 85 — 90% получивших ГИФО не будут доплачивать за свое образование, 10 — 15% — будут. Тогда мы увидим реальную конкуренцию между вузами — и не ценовую, а конкуренцию качества.
ОГОНЕК: А государство потянет такую высокую поддержку?
— Потянет при условиях роста образовательного бюджета на 10% в год в реальном выражении и уменьшения числа получателей до 35 процентов приема. Но доля тех, кому государство помогает получить высшее образование, не сократится по сравнению с сегодняшним днем. Наряду с теми, кто заслужил ГИФО, в вузах будут учиться до 10% тех, кто получит государственную возвратную субсидию. Это субсидия, которая дается не по результатам ЕГЭ, а в связи с потребностью государства в той или иной специальности. Допустим, выпускник сельской школы не слишком успешно сдал ЕГЭ, но России нужны врачи в сельской местности, и он может подписать контракт, по которому государство даст эквивалент среднего ГИФО для финансирования обучения и стипендию в размере прожиточного минимума. Отучившись, молодой человек отправится в село и отработает потраченную на него госсубсидию.
ОГОНЕК: Каков ваш прогноз: сохранится в вузах отсрочка от армии или нет?
— Эту проблему нужно решать в комплексе с реформой армии. В результате реформы образования должны закрыться псевдовузы, то есть те учебные заведения, которые не дают реального образования. А в них сейчас поступают 200 — 300 тысяч человек в год. Но армия нуждается в ежегодном призывном контингенте 400 — 450 тысяч и недобирает где-то 40%. То есть получается, что одно закрытие псевдовузов практически «закроет» призывные потребности армии. Сегодня много разговоров об отмене отсрочки в связи с сокращением срока службы. Но я сомневаюсь, что можно одним махом преодолеть сложившееся в обществе предубеждение к срочной службе. Для изменения отношения к армии в ней нужно вводить альтернативные структуры. Например, что-то типа национальной гвардии, когда солдаты могут на выходные уходить домой. На мой взгляд, имело бы смысл формировать части с контингентом, однородным по уровню образования. Если собрать части из одних студентов, уверен, дедовщины там не будет.
ОГОНЕК: Как, на ваш взгляд, отреагируют рынок труда, работодатели, рекрутеры и т.д. на введение двухступенчатой системы? Насколько быстро в России научатся различать дипломы бакалавров и магистров и ценить последние?
— Рынок труда ждет появления соответствующего закона. Появится закон — реакция будет очень быстрой. Те работодатели, которые сегодня предоставляют рабочие места людям с общим высшим образованием, завтра будут ориентироваться на бакалавриат, а те, кому нужны именно специалисты (инженеры, медики, юристы), будут искать обладателей магистерского диплома.
Беседовала Анастасия АСКОЧЕНСКАЯ
|
|
АРГУМЕНТЫ ЭКСПЕРТОВ
Андрей ФУРСЕНКО, министр образования и науки РФ: — Поскольку мы стали участниками Болонского процесса, а значит, и частью европейского образования, то должны соответствовать международным стандартам. Двухуровневое образование не является чем-то принципиально новым для нашей страны: подготовка кадров всегда включала в себя этап общих знаний и этап специализации.
Александр ШИШЛОВ, экс-депутат Госдумы, экс-председатель Комитета РФ по образованию и науке: — Российская высшая школа выгодно отличается фундаментальным характером образовательных программ. Для того, чтобы использовать это преимущество и привлекать студентов из других стран, нам нужно участвовать в построении общеевропейской системы. Однако для того, чтобы наши дипломы признавались, нам необходимо повсеместно перейти на двухуровневую систему образования (бакалавриат и магистратура), отказаться от системы зачетов учебных программ по часам и ввести единую систему зачетных единиц.
Александр ШОХИН, президент ГУ-ВШЭ: — Сейчас по одним и тем же специальностям существует фактически трехступенчатая система — бакалавр, специалист, магистр. Попытка перейти полностью на двухступенчатую систему предполагает, что должен быть закрытый перечень специальностей, по которым готовятся дипломированные специалисты, например: врачи, инженерные специальности и т.д. То есть те, для кого уровень бакалавриата не может гарантировать высокого профессионального специализированного образования.
Виктор САДОВНИЧИЙ, ректор МГУ: — Безусловно, интегрироваться в международное образовательное сообщество нужно. Я — горячий сторонник сотрудничества. Но, к сожалению, мы пошли не тем путем. Мы сразу решили, что надо подписать и со всеми последствиями. Отсюда — бакалавр-магистр и т.д. А я посчитал, что мы должны были поставить другой вопрос: компетентность специалиста. Что это означает? Давайте возьмем диплом, скажем, выпускника мехмата МГУ. Диплом пятикурсника. И положим на стол учебные планы, нагрузку, предметы, последовательность изучения этих предметов и его итоговую компетенцию. Он учился пять лет, но это уже ученый. И я задаю вопрос: пусть другой зарубежный университет положит на стол те же учебные планы и предъявит компетентность его выпускника. Но, извините за это высказывание, я думаю, что в мире такого университета нет