Французы уверены: идет дождь — виновато правительство. Но на сей раз голосовали еще и против брюссельского бюрократа, и против польского водопроводчика. Чем они провинились, объясняет профессор кафедры философии и политологии Дипакадемии МИД РФ, доктор исторических наук Владлен СИРОТКИН
Можно ли называть этот сбой историческим?
Полицейский выглядывает из ворот резиденции премьера Франции Раффарена, известия об отставке которого ждут после итогов голосования |
Другое дело, что «нет» сказали определенному проекту ЕС, в который пачками принимают страны, весьма далекие от стандартов демократии и качества жизни Западной Европы. Поляк не станет немцем, сколько его им ни называй, он все равно будет больше похож на русского. А Латвию, к примеру, по нынешним стандартам ЕС из-за ущемления прав русскоязычных нужно исключать из Евросоюза. Понимаете, ввести на все 25 стран единый евростандарт — это не окна вставить. Это еще и иметь в крови ощущение демократии, своих прав, уметь пить вино, наконец.
Почему французов так взбудоражил тезис о нашествии «польских водопроводчиков»?
Французы — самые просвещенные шовинисты в мире. Они, например, уважают тех, кто ест сыр без хлеба, потому что сыр для них — это десерт. Местные популисты подсунули тезис о «водопроводчиках из Польши» (которые собьют цены на рынке труда, будут пить водку и спать под мостом), понимая, что отторжение новых членов Европы не только социальное, но и этническое, психологическое.
Каков вывод ЕС из этих «нет»?
Изобретение единой нации на бумаге — утопия. Одно дело — создание общего экономического пространства. Другое — единая европейская нация. Ее начали изобретать еще в 70-е годы, когда в Общий рынок (всего 6 стран) приняли Великобританию, страну с отличной экономической и бытовой культурой. Брежнев тогда бросился в ответ изобретать свою «новую историческую общность — советский народ» и изобрел ее в Конституции СССР 1977 года. И то и другое оказалось нежизнеспособно. Бюрократия, ни советская, ни брюссельская, не может форсировать исторические процессы.