Наши глаза хотят смотреть на предметы с большим количеством деталей. Это определила экспериментальная установка, регистрирующая красоту предметов и реакцию глаза на нее. А вот однородные предметы, наоборот, раздражают
| Мужчины могут часами любоваться пивной этикеткой |
В общем-то, нормальные люди и так знают, что для них красиво, а что нет. Мы, журналисты «Огонька», — то есть я, Наташа Радулова, Вова Тихомиров, Леша Торгашев и Саша Шумский — не исключение. Причем у каждого из нас свои приоритеты. Шумскому и Тихомирову, например, кажутся красивыми голые женщины. Не лишен этой приязни и Торгашев, однако самой красивой вещью в мире он считает электронный телескоп. Я считаю воплощением красоты растения, все равно какие. Наташа Радулова — себя. Однако, узнав, что в лаборатории сенсорных систем и восприятия Института когнитивной нейрологии Современной гуманитарной академии уже почти год действует прибор, регистрирующий красоту предметов и реакцию глаза на эту красоту, мы немедленно поспешили туда, чтобы испытать действие прибора на себе.
Признаться, сначала нам хотелось просто прогуляться с этим прибором, оценивая окружающее на предмет наличия красоты или ее отсутствия. Но нас огорчили, сказав, что такой возможности пока нет: прибор требует стационарности. Слишком несовершенна пока техника измерения человеческого восприятия.
Нас встретила заведующая лабораторией Лариса Пономарева.
— Красоту как феномен мы пока не можем измерять, — сказала Лариса Михайловна. — Зато можем понять, как красота или ее отсутствие влияет на восприятие информации. А это очень важно для нас как учебного заведения. Чтобы сделать учебные пособия, электронные в основном, максимально полезными, необходимо узнать, как и на что глаз реагирует лучше, а на что — хуже. А то пока в учебном процессе большинства вузов получается, что знаний дается, образно говоря, целая бутылка, а усваивается лишь одна чашка. Остальное проливается на пол. Обидно. Но с помощью наших исследований удастся с этим покончить — по крайней мере в нашей академии.
— Почему же вы не можете измерять красоту как феномен? — спросила я.
— Потому что, если ее так рассматривать, можно утонуть в определениях, — ответила она. — Мы же здесь все физиологи. Прежде чем что-то измерить, необходимо знать, что именно. А что измерять, если одному кажется красивым коврик с лебедями, другому — греческая ваза? Зато мы сейчас увидим, как ваши глаза воспринимают заведомо красивые и некрасивые объекты. Для этого служит наш аппарат «Айс-трекинг». А методика называется «видеоокулография». За рубежом ее очень широко используют — в основном для оценки медиапродуктов. А у нас пока единственный аппарат в стране.
Когда глазу скучно, слабеют внимание, память и мышление |
Нас провели к отгороженному книжными шкафами закутку, в котором стоял «Айс-трекинг». Он представлял собой компьютер с подключенными к нему двумя мониторами (один — для испытуемого, второй — контрольный, для экспериментатора) и маленькой видеокамерой. В компьютере — специальная плата с фирменной программой. Голова человека жестко фиксируется над столом, а видеокамера — перед глазом. Потом начинается долгий процесс калибровки — компьютерное изображение подстраивают под глаз испытуемого.
Первым в единственный в стране аппарат вмонтировали Шумского. Он сел перед компьютером, положил подбородок на пластмассовую держалку, сверху его нос зафиксировал пластиковой загогулиной инструктор, сотрудник биофака Леонид Викторович.
— Такие эксперименты вообще-то проводятся и на животных, — сказал он. — На обезьянах, например. Только им сначала приходилось вживлять в глаз чувствительные сенсоры. Ведь не объяснишь же обезьяне, что надо сидеть не шевелясь. Или еще можно животное сильно зажать. А человека, как видите, можно несильно.
Потом Шумского заставили следить за схлопывающимися на экране квадратами — для калибровки. Когда компьютерная система привыкла к глазу Шумского, начался эксперимент. На экране на 20 секунд возникали изображения зданий и геометрические узоры — красивые и нет. Красивые здания пестрели башенками, решетками, фигурными окнами, разными украшениями. Некрасивые представляли собой полотна и ребра из стекла и бетона. Глаз Шумского, похожий на нежную бабочку-мотылька, дрожал на экране второго монитора, разглядывая фотографии. Вот и все, что было. Делиться впечатлениями он не мог: нос и подбородок были в капкане. Как-то жалко его становилось. К счастью, эксперимент быстро закончился.
— А вот результаты, — через некоторое время сказал Леонид Викторович и показал те же картинки, только на изображение были наложены синие круги.
— Синие круги — это места, где глаз задерживался дольше всего, — стал объяснять он. — Их радиус зависит от длительности разглядывания. Чем он больше, тем дольше глаз смотрел на это место. Видите, во-первых, на красивых зданиях глазу легко зацепиться, особенно на самых красивых частях. Тут синих кружков много — на окошках, башенках. А вот как неуютно глазу на гомогенных полях так называемых зданий «новой архитектуры». Маленькие синие кружочки — на границах здания, в местах наибольшего контраста. Глаз как будто скользит и все время проскальзывает, не зная, на что опереться.
— А что это значит в практическом смысле? — спросила практичная Наташа Радулова.
— Дело в том, что от функционирования глаза в большой степени зависит процесс восприятия и внимания. Внимание, как известно, высшая психическая функция, которая обеспечивает наше сознание. О состоянии внимания можно судить по движению глаз. Если глаз легко выхватывает из окружающего информацию, если есть что выхватить, то внимание работает хорошо. Если глаз «скучает», как здесь (он показал на унылые серые здания), то начинает скучать и мозг. Когда скучать приходится часто — это входит в привычку. Внимание начинает страдать, память — ухудшаться. Трудно учиться и работать. Вот что значит — смотреть на красивое или, наоборот, уродливое и серое.
— А обезьянам тоже больше нравится смотреть на красивое? — спросила я.
— Конечно. Всем нравится. Всем живым существам. А вот монотонная, серая фактура для глаза губительна. Он начинает искать хотя бы что-нибудь — границы, текст, выделяющиеся контрастные объекты. А где глаз постоянно «проваливается», там и мозги начинает клинить.
Следующей к аппарату присоединили Наташу Радулову. Новую голову стали закреплять у видеокамеры. Новый глаз жалобно захлопал на экране.
— Вот были бы у всех одинаковые круглые головы, — мечтал инструктор. — Было бы легче аппарат настраивать. И глаз, кстати, тоже не идеальная сфера. Зрачки разные, расстояния между глазами разные, цвет глаз, ресниц… Чувствительная видеокамера на все реагирует. С испытуемыми-девушками у нас вообще много проблем. Накрашенные ресницы сильно искажают работу программы. Некоторые даже проходят у нас через процедуру отмывания ресниц.
— Получается, что накрашенные ресницы мешают восприятию красоты, — рассуждала Наташа. — Становится понятным, почему мужчины не так красивы, как женщины. А у женщин зрение из-за ресниц искажается, вот они и находят себе уродов всяких.
Дальше все примерно повторилось: глаз Натальи с удовольствием «слизывал» красивые изображения и судорожно метался по некрасивым — в поисках прекрасного.
| Внимание холериков хаотично, им комфортно смотреть на беспорядок |
Результаты Наташи оказались примерно такими же, как у Саши: большие синие круги в ажурно-узорчатых местах изображений, а на некрасивых — только на границах и в затемненных углах да еще там, где случайно появлялись на картинках фигуры людей или надписи.
— И какой из этого можно сделать научный вывод? — спросила я. — Можно ли с помощью этой методики определить, что является для меня красивым, а что нет? От чего мне хорошо, а от чего плохо?
— Теоретически — да, — ответил Леонид Викторович. — Но для этого необходимо сначала с помощью тестов узнать типологию вашей личности. Например, кто вы по темпераменту: холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик. Замечено, например, что внимание холериков всегда несколько хаотично, но зато они и комфортнее себя чувствуют в хаотичной визуальной среде.
— А что будет, если, скажем, показать голую женщину? — спросил Саша Шумский.
— Конечно, с эмоционально значимыми предметами получится интереснее. Мы, например, показывали испытуемым пивные этикетки. Так женщины их просто пролистывали, а вот мужчины и по часу задерживались, разглядывали. Синие круги при этом были такие: картинка — крепость — тип пива — срок годности. Или есть профессиональные различия. Дизайнеры и художники смотрят иначе, чем недизайнеры. Журналисты часто сначала разглядывают надписи. С психологами вообще сложно: они механизмы движений глаз сами знают.
Наконец дошла очередь и до меня. Мою голову стали закреплять перед камерой.
— Уже поняли, как сидеть, да? — суетился инструктор. — А вот нос не въехал. И немножко голова живет своей жизнью. Лобиком туда. Нормально?
Синие круги соответствуют фиксациям, когда глаз относительно неподвижен. Линии, соединяющие фиксации, — быстрые перемещения взора. Глаз Торгашева разглядывал левое изображение и мало «цеплялся» за комплекс зданий справа |
— У нашей лаборатории много перспектив, — рассказывает Лариса Михайловна. — Мы, пожалуй, единственная научная структура, которая сама себя финансирует. Есть заказ на исследование, скажем, процесса усвоения знаний — пожалуйста. Собираем подходящую команду специалистов и исследуем. Уже сегодня на основе нейросетевых технологий можно практически полностью смоделировать деятельность мозга. И, опираясь на наши выводы, уверенно сказать: если вы строите элитную гимназию — никаких потолков в дырочку и окон в полосочку. Вредно это для мозга, памяти и внимания. Конечно, у кого-то не хватит на лепнину или другие украшения. А когда средства есть — это просто необходимо учитывать. Выгоднее получится. Красота — это ведь не только комфорт, но и повышение результативности мышления. Или возьмите больницы. Они ведь явно не способствуют оздоровлению своим внешним видом. Раньше белые пространства еще как-то оправдывались: белое — значит, чистое. А сегодня медицинский дизайн срочно надо менять. Хорошо, что они хотя бы сменили белые халаты на зеленые комбинезоны.
— Конечно, когда-нибудь сможем мы и саму Красоту измерить, — сказала напоследок Лариса Михайловна. — Даже деньги найдутся. Был бы заказ.
— Будет, — сказала я уверенно.
Перед глазами стояли синие круги.