Адреналин, по словам запускающих и снимающих, будет гулять по крови еще пять часов
По-английски это называется rope jumping - прыжки с веревкой. По-русски - просто прыги. Один конец веревки - за перила моста 30-метровой высоты, другой - к тебе. И лети! Для кого-то - просто несколько секунд кайфа, для других - способ выяснить отношения с жизнью, посмотрев в глаза смерти.
…Спуск в овраг крут и извилист. Только завернула к низовой тропинке - жуткий свист рассекаемого воздуха. На меня летит орущее тело на веревке. Я пригибаюсь, и вовремя: тело уже летит обратно. Слова теперь разборчивы:
- Е… твою ма-ать!!! Я люблю эту жи-изнь!
Через пару минут девчонка хнычет:
- Не снимайте меня… Я еще полетать-повисеть.
Но сегодня ей уже нельзя. Потому что первый раз. . А ночью, обещают экстремалы с моста, девчонка уснет крепко-крепко, без сновидений. И наутро оценит, какое счастье - проснуться.
Не факт, что она не придет в следующий понедельник или четверг. Многие втягиваются.
Все происходит в центре Брянска, на Черметском мосту. Мост - знаменитый городской долгострой-недострой. За свои 15 лет так и остался пешеходным. В народе называется Черным: с него, по данным прокуратуры, кинулись пять (а по уверениям овражных жителей -17) самоубийц.
Подняться на мост совсем не то, что с него лететь. Если сердце слабое - одышка замучает. Летать, конечно, не пахать, но как же быть с грустными словами районного прокурора Седнёва: «У наших мостовых самоубийц, как показывает судмедэкспертиза, сердце почти всегда рвется еще в полете...»? Полет с большой высоты, мол, программирует мозг-гибель неизбежна.
Запускающий Рома из регионального отделения федерации «Экстрим Форс» над судмедэкспертами смеется:
- То были неправильные диагнозы. Мозг прыгунов программируется на победу над смертью любой ценой и в любых условиях...
Cамого Рому смерть догоняла трижды: кусала черная гадюка, пыряли ножом в спину, и еще он однажды чуть не задохнулся с компанией, когда спал в закупоренной комнате, - утечка газа. С тех пор таким вот образом «молится» жизни - как чуду. Адвентист седьмого дня.
- ...Расслабьте мне между ног! - доносится с моста. Девчонка с длинным хвостом на голове нетерпеливо подтанцовывает на мосту - ее слишком тесно «одели». - Или вообще разденьте!
- Я люблю свою работу! - томно закатывает глаза помощник запускающего.
Темнеет. Мимо костра, у которого собираются отпрыгавшие, бабушка Люся ведет коз с пастбища. С моста рассекает воздух девчушка с хвостом. Крик на ультразвуке, потом что-то вроде горлового пения.
- Рази молодежь када другая была?.. Вот была я молодая, в Гнилуше нашей парни как суббота, так стенка на стенку! В руках что попало - у кого обух, у кого цеп. Разбитная девка Дунька - тонна весу, но красива! - свому хлопцу завсегда сковородой помогала… Что зубов выбитых, что ребер поломатых! Дунькиного-то, кажись, тогда прибили… Как ети хлопцы говорят? Да, то ж - андреналин…
Юный цыган, страшный матерщинник, кумир мостовой тусовки с прозвищем, прошу прощения, Фаченый, уже летит следующим. Свист! Мат! Пригнуться!
- Да вы бы стали тут, на склон, а? - нервничают снимающие в черных майках. Им трупы не нужны. Да еще нелепые-журналист, зашибленный летящим прыгуном.
...Товарищ Фаченый соколом парит над оврагом. Мелодичный мат гулким эхом отдается под сводами моста. Мост сотрясается от восторга: этот человек ходил две недели, стоял на парапете по ту сторону в полной сбруе и не прыгал четыре раза! И вот - парит!
В подростковой тусовке, что колбасится на мосту каждый день, играя в сокс и выдрючиваясь на великах, его понты огромны. Практически несовместимы с жизнью. Он подтверждает их как может. Смог и теперь! Девочки визжат и ликуют. И уже следующая за ним стоит на пяточках, едва удерживаемая выпускающим, бледнеет всем телом и говорит твердым и невзаправду низким голосом: «Я пас. Не прыгну».
Цыган, пять минут как герой подбадривая, орет на весь Чермет:
- Прыгни, родная, и я буду любить (слово заменено.-Авт.) тебя неделю!
Не прыгает. Так бывает. Но уже постояла за гранью. Значит, прыгнет в следующий раз.
В огонь подбрасывает веток девочка из Смоленска. Она недавно искала экстрима в Сочи: аквабайк, парашют, карабкалась с альпинистами по горам Кавказа. Но всю полноту ощущений испытала только в Брянске над оврагом. «Здесь все взаправду, - говорит. - Я сделала это и еще жива: вот когда возникает такое, тогда - экстрим».
А на мосту вдруг - тишина. Приехали на навороченном «бумере» в огнях, вылезли - в черных очках, с длинноногой девахой в кепочке со стразами. Один другому:
- Не боись. Это не опаснее, чем мы занимаемся.
Молодежь приумолкла. Под черными очками-наколки на веках, худое нервное лицо. Оделся в подвеску. Пристегнул карабин. Легко сиганул через перила, точно и мягко встал на обе ступни по ту сторону. Отпустился. Полетел. Покачался. Прилетел. Сняли. Дал зеленую бумажку выпускающему, трепанул по плечу: «Мерси». Загрузился. Врубил в «бумере» музон. Уехал.
ОНА, маленькая и худенькая, непривычно цивильно одетая, за перилами уже. Решила прыгать спиной. Нет, лицом. Нет, спиной. Ой, а как не страшно? Замучила Рому. Хорошо, что последняя. Но десять же вечера. Темно, холодно.
После восьмичасового рабочего дня дизайнера-печатника, после трех часов застегиваний, расстегиваний, привязываний, психонастройки:
- Так, лезь обратно.
- Нет, я сейчас.
Глазищи в пол-лица, в них - темная ночь со слезой. Прыгает, чтобы понять - любит ли мужа? В рутинно-бытовых условиях уже не ясно. Дитю два года… Лицом к нам, к земле спиной. Пытается отпустить то одну, то другую руку. А надо - все и сразу. Звонит мобильник. То ли связь громкая, то ли тишина гулкая: «Прыгнула?» - «Прыгаю!» - «Ты прям в полете разговариваешь?» - «Нет. Да. Лечу-у-у».
ОНА летит и кричит: «Я люблю-у-у!» Интересно, включен ли мобильник?