В поселке Ферзиково, что в Калужской области, давно женятся по следующей схеме: сделать предложение невесте, подать заявление в загс, узнать дату церемонии и позвонить в районное отделение ГИБДД: «Скажите, пожалуйста, а Бобриков 27 октября дежурит? Нет? Слава богу». Капитана милиции Павла Бобрикова побаиваются — ему без разницы, кого останавливать: депутатскую машину или свадебный кортеж. Поэтому брачующиеся либо переносят роспись на другое число, либо нанимают шоферов со стороны — тех, кому наливать не надо. Иначе праздник обязательно будет омрачен изъятием водительского удостоверения.
Поначалу, когда Павел только начал работать в милиции, его пытались урезонить: «Да ты что? Какой штраф, Паша? Мы же с тобой в одной школе учились. Это же я, Серега!» Но Бобриков и бровью не вел: «Вы нарушили правила, будем составлять протокол». Для маленького Ферзикова, в котором все друг друга знают, такое поведение было возмутительным. Но вскоре и одноклассникам, и соседям, и родственникам пришлось смириться. «Бобриков на уступки не идет, — говорят теперь они. — Такой человек. Принципиальный». И добавляют, понизив голос: «Достал».
«ЭТО Ж ПАШКА! НАШ ПАШКА!»
Бобриков не первый раз отказывается от взятки. Несколько месяцев назад Ферзиково уже лихорадило: «Наш принципиальный отказался от 15 тысяч!» Виновный — заезжий водитель джипа — пытался отмазаться от наказания и с ходу предложил Павлу деньги. Доказать факт взятки тогда не получилось. Зато чуть позже капитану милиции удалось привлечь к суду нарушителя с более крупным подношением.
Нарушитель работал водителем в Москве. И, приехав на побывку домой, в Ферзиковский район, не смог отказать себе в удовольствии это дело отметить в местном баре. Сел за руль, а тут — Бобриков. Красивый, ясноглазый, гладковыбритый, как с рекламного плаката бритвенных станков. Какой ужас. Мужчина и в ноги ему падал: «Не отнимай права, друг. Я без работы останусь», и угрожал: «Тебе ведь тут дальше жить», и плакал. Ноль эмоций. Пришлось подключить знакомых. Таинственные личности названивали Павлу на мобильный и намекали, что если он отдаст водительское удостоверение, то получит «сорок тысяч благодарности».
Что в таком случае сделал бы сотрудник ГИБДД с зарплатой 9 тысяч рублей? Как минимум — задумался бы. А Бобриков тут же сообщил о поступившем предложении в УВД по Калужской области. Его проинструктировали и устроили засаду. Когда счастливый взяткодатель явился в кабинет, то услышал: «Вы понимаете, что, пытаясь дать мне деньги, совершаете уголовное преступление?» Нарушитель упорствовал: «Это уже не твоя забота». За что и поплатился: повязали его на месте.
А как раз накануне губернатор Калужской области Анатолий Артамонов где-то публично проговорился о честности дагестанских милиционеров. Мол, одному из сотрудников там преступники предлагали награду за услугу: трехкомнатную квартиру и «мерседес». Благородный милиционер отказался, и местные власти наградили его за это… трехкомнатной квартирой и машиной. Губернатор был весьма впечатлен этой историей и божился, что если бы такое случилось в его области, то он, не задумываясь, тоже вручил бы своему милиционеру соразмерную взятке премию. Вот только где ж найти такого честного человека?
И — пожалуйста. Павел Бобриков собственной персоной. Пришлось Анатолию Дмитриевичу, что называется, ответить за базар. За проявленную твердость и нравственную устойчивость при выполнении служебного долга капитан милиции Бобриков был отмечен премией в 40 тысяч рублей. Средства на премию были выделены из областного бюджета. Глава региона лично приехал на награждение, чтобы пожать руку добросовестному бойцу. Даже сказал речь: «В обществе вообще-то вызревает вот это общее настроение, что ни учителю, ни милиционеру такую позорную зарплату платить нельзя. Моя главная задача как губернатора — довести зарплаты учителя до средней по области. Чтобы мы смогли смотреть в глаза учителям».
Павел не понял — так как же насчет милиционеров? Но решил не заострять внимание на насущных проблемах: «Я шел в милицию не для того, чтобы злоупотреблять своим положением, чтобы получать деньги от кого-то». Сотрудники ГИБДД, собранные на награждение со всей области, растерянно улыбались и не могли сообразить, что происходит. А жители Ферзикова, наблюдавшие за церемонией по местному телевидению, подпрыгивали на диванах: «Это ж Пашка! Наш Пашка! Этот — да. Этот — точно. Не берет. Уж мы-то знаем».
«НЕ ЛЮБЯТ ОНИ НАС»
Первой позвонила Павлу мама и давай плакать от счастья и гордости: «Сыночек, что ж ты нам не сказал? Смотрим — а ты в телевизоре». Павел засмущался: «Мама, ну а что говорить? Я просто делал свою работу». Коллеги тоже сдержанно поздравили, хоть и не определились, как реагировать: радоваться или крутить пальцем у виска. До сих пор на вопрос: «Как вы относитесь к этому случаю?» — они отвечают: «Без комментариев».
«Не любят они нас, — объясняет Лена, жена Павла. — Не умеет Паша угождать начальству, идти на компромиссы. Взяток никогда не берет. Один из всех». Муж толкает ее в бок: «Молчи, болтушка». Но женщину не остановить. Она долго и подробно рассказывает о принципиальности супруга и его нежелании смиряться с общепринятыми стандартами. В конце концов, он ведь пошел против общественного мнения и собственных родителей, когда 10 лет назад взял ее замуж с двумя детьми. Для деревни это сильный поступок. Все ему говорили: «Ты с ума сошел? Тебе молоденьких девчонок мало?» Но если Павел что решил — плевать ему, что остальные думают. Поэтому теперь, в 32 года, он отец большого семейства — старший сын уже в армии, средний — в ПТУ, а младший ходит в детский сад и когда с друзьями играет в машинки, то кричит: «ДТП! ДТП! Камазик перевернулся! Сейчас папа приедет, протокол будет составлять».
Живут Бобриковы в бывшем солдатском бараке, делят его еще с одной семьей. Дом без фундамента, просто стоит на плитах, поэтому «по ногам тянет — будь здоров». Прошлой зимой крыша обвалилась. В этом — трещины по стенам пошли. Все деньги уходят на то, чтобы в очередной раз что-то подкрасить, замазать, заделать. «Ты как тот гаишник из «Нашей Раши», — смеются соседи. — Живешь в нищете, зато честный».
Лена работает на заводе, зарплату — 8 тысяч рублей — ей выплачивают не вовремя. Вот уже два месяца — ни копейки. Так что премия будет очень кстати. «Баньку дострою, — мечтает Павел. — Мыться-то нам негде, в кастрюлях воду греем. На печке греем — газа тоже нет».
Хозяйство у Бобриковых для сельской местности небольшое: сорок кроликов, чтобы мясо на столе каждую неделю было. Две кошки, собака Вилли и попугай Гоша. Есть еще огород, но Лена, увлеченный цветовод, каждую весну «потихоньку оттяпывает от картошки по 20 сантиметров для своих георгин». Недавно в долги влезли — взяли ссуду на пять лет, 120 тысяч: «На окна, холодильник и мебель». А то в кухне всего две табуретки было, и больше ничего. Так что теперь из своих 9 тысяч рублей Павел отдает шесть за кредит.
Лена не ропщет — знала, за кого шла. Муж сразу предупредил: «Взяток я не беру. Будем жить на зарплату». Она была единственной, если не считать сотрудников УВД, кому Павел рассказал про те 40 тысяч от нарушителя: «Я его ни словом не попрекнула. Просто старалась поддержать, это ведь тяжело морально — своего, местного, брать с поличным. Люди будут косо смотреть».
РАНЬШЕ — «ЗВЕРЬ», ТЕПЕРЬ…
Люди давно косо смотрят. Раньше о Бобрикове говорили: «Зверь», теперь: «Дурак». И гадают: «Сначала 15 тысяч не взял, теперь — 40. Сколько же ему давать?» Нарушители даже через отца пытались на Павла повлиять. Подкатывали к старшему Бобрикову с предложением: «Ты скажи своему, пусть помягче будет. Сил ведь никаких нет». Но отец тоже известен принципиальностью. «Нарушил — отвечай», вот и вся любовь. Отец Павла, кстати, водителем работает. И благодарность имеет: «Десять лет без аварий». Та еще семейка.
Начальник ОВД по Ферзиковскому району, подполковник Хорошилов, вздыхает: «Честно скажу: я бы не смог работать в ГИБДД. У нас в Ферзикове быть принципиальным очень трудно. Тут ведь все знакомые, родственники, кумовья. Ну как ты его остановишь, если он свой? Завтра ведь на именины к нему же придешь». Одно время работал в поселке пришлый инспектор — из Калуги. По незнанию остановил местного чиновника. Так тот от него убежал, скрылся в доме и не выходил, несмотря на настойчивые просьбы. Потом звонил Хорошилову с претензиями: «Альберт Вячеславович, кого это вы наняли? Почему меня не знает? Второй Бобриков, что ли?»
Хорошилов даже рад, что у Бобрикова такая репутация. Это единственный человек, которого можно поставить на дежурство с 31 декабря на 1 января. Бросить, как в клетку львам. И быть уверенным: этот справится, не поддастся. Выстоит.
«А мне нравится работать в новогодние дни, — улыбается Павел. — Я свою профессию люблю. Конечно, люди со мной часто ругаются. Но я их быстро осаживаю. Ну и что, что Новый год? Я же трезвый, так и ты умей себя в руках держать. А хочешь выпить — такси заказывай». Единственное, что Бобрикова расстраивает, — доказать факт нарушения становится все труднее. «Допустим, показываешь водителю данные радара, а он: «Это не моя машина». И как хочешь, так и выкручивайся. Пишешь протокол, а водитель в ответ на тебя жалобу пишет. Вот и все. Презумпция невиновности, блин».
Трудно быть инспектором в Ферзикове. Вроде люди злятся: «Да все гибэдэдэшники только и думают, как на лапу взять! Наказывать их надо!» Но как только появился в районе невзяточник, его возненавидели еще больше: «Этот Бобриков, он что, не может по-человечески разойтись?» Не хочет местное население жить по правилам. Не готово смириться с честным инспектором. Отторгает его, как чужеродный организм.
А что же Павел? Ничего. Воздевает руки к небу: «Ну не могу я мзду брать. Не могу! Как бы вам объяснить… А если посадят? Нет, ну вы только представьте. Как я вернусь после тюрьмы сюда, как людям в глаза будут смотреть, что обо мне скажут? Бобриков — взяточник? Тьфу».
Работать в милиции Павел собирается «до пенсии». Потому что это пока единственное место, где он чувствует себя нужным. Где получает удовлетворение от собственной порядочности и неподкупности. «Эй, журналисты! — кричит он на прощание. — Пристегивайтесь ремнем безопасности. Я все вижу. Я пока еще здесь».