«Самое главное — расположение»

Каким должен стать парк в районе Зарядья, гадали эксперты со всего мира в рамках проходившей еще в прошлом году III Московской архитектурной биеннале. “Ъ” вспоминает состоявшийся тогда разговор с директором Центрального парка Нью-Йорка ДАГЛАСОМ БЛОНСКИ, теперь выступающим консультантом одной из команд-финалистов международного конкурса на создание концепции парка «Зарядье».

— Площадь Центрального парка огромная, почти 340 га. Участок же в Зарядье по сравнению с этими цифрами просто крошечный, около 14 га. Разве этого хватит, чтобы создать что-то стоящее?

— Самое главное — расположение, и у этой площадки оно уникальное: рядом Кремль, Красная площадь. Здесь можно создать первоклассную пешеходную зону, и размер парка в данном случае не будет играть никакого значения. Важно, как будет спланирован парк, а самое главное — как в дальнейшем он будет управляться.

— Какие функциональные зоны или постройки вы разместили бы на территории этого парка?

— То, в чем нуждается Москва сейчас. Это может быть и просто большая зеленая зона, свободная от каких-либо строений. Самое главное, чтобы вход в парк был бесплатным для всех горожан, а его посетители могли бы чувствовать себя абсолютно свободными — лежать на траве, расслабляться, но при этом соблюдать уважение к парку и другим посетителям.

— Недвижимость вокруг Центрального парка стоит баснословных денег. Когда вы только начинали заниматься его реновацией, вы думали, какой экономический эффект она даст?

— Конечно. Когда парк находился в плохом состоянии, рядом с ним мало кто хотел жить. Люди предпочитали Бродвей, Парк-авеню. Когда только парк создавался в 1850-х годах, уже тогда он задумался как экономический двигатель для развития Нью-Йорка, а не просто как красивое пространство для отдыха людей. В то время жители города в основном селились не далее 23-й улицы, парк же протянулся с 59-й по 110-ю улицы, как раз для того, чтобы стимулировать разрастание Нью-Йорка. Вообще, многие забывают о том, что Центральный парк не природный, а полностью созданный руками людей. Когда в 1970-х годах был учрежден наш комитет и началось восстановление парка, город опять переживал экономический спад. И возрождение парка вновь помогло Нью-Йорку начать движение наверх.

— С чего началась новая жизнь Центрального парка?

— С малого. Почти каждая скамейка в парке, каждый фонарь были разбиты, все было в граффити, повсюду был разбросан мусор. И чтобы люди вновь вернулись в парк, могли читать на скамейках, надо было начинать с мелкого ремонта, уборки, посадки цветов, газона. Только потом в парке начали проявляться известные сейчас почти всем места — замок Бельведер, Земляничные поля. Теперь многие думают, что Центральный парк всегда был таким красивым, как сейчас. Нет, стоит признаться, что в основном с момента создания он находился в не очень хорошем состоянии, переживая взлеты и падения вместе с Нью-Йорком. Началось это уже тогда, когда его основатели (архитектор Фредерик Лоу Олмстед.— “Ъ”) стали отвлекаться на другие проекты.

— Зачем была создана независимая управляющая компания Central Park Conservancy, которую вы возглавляете?

— После того как мелкая работа по уборке парка была проведена, стало понятно, что нам нужны инвестиции. Возникла необходимость в создании управляющей компании, которая смогла бы собирать деньги для дальнейшей реализации наших планов. Первые несколько лет она занималась разработкой плана развития парка на ближайшие 32 года, потом мы приступили к конкретным действиям. Первая наша работа, представленная на суд общественности,— превращение 14 акров земли из пыльной площадки в зеленую лужайку. Общественность была в восторге.

— Кто были те люди, первыми инвестировавшие в развитие парка?

— Это меценаты, люди, которые в основном жили вокруг парка и понимали, насколько сильно зависит стоимость их недвижимости от состояния парка, от безопасности. Причем благотворительные взносы сильно разнились и сейчас разнятся — от $50 до $1 млн. У нас около 35 тыс. членов, которые ежегодно жертвует деньги на содержание парка.

— Вы можете назвать кого-нибудь из них?

— В основном они предпочитают не афишировать свои имена. Из тех, кто открыт,— Йоко Оно (жена певца Джона Леннона, убитого возле западной части Центрального парка.— “Ъ”), пожертвовавшая деньги на создание памятника «Земляничные поля» (Strawberry fields forever, песня The Beatles.— “Ъ”) несколько лет назад. Другой известный инвестор — Дональд Трамп: его компания сначала реконструировала, а теперь управляет двумя катками здесь (среди них крупнейший в парке Wollman Rink.— “Ъ”). За эти объекты была очень серьезная конкуренция. В октябре прошлого года $100 млн подарил парку бизнесмен Джон Полсон.

— Какую прибыль сейчас приносит Центральный парк?

— Этот проект не про прибыль, как и все парки. Все деньги, которые получает наш комитет, мы вновь инвестируем в развитие и поддержание парка. Но организации, работающие на его территории,— продавцы хот-догов, рестораны, бесспорно, генерят неплохие деньги. Если вернуться в начало 1980-х, то выручка этих компаний достигала около $300–400 тыс. в год, сейчас их доход достигает почти $10 млн в год.

— Во сколько обходится ежегодное содержание парка?

— Наш бюджет около $42 млн, из которых 85% — пожертвования людей, живущих вокруг парка, и только 15% средств нам выделяет город.

— Много ли денег вам приходится тратить на рекламу?

— Нет. К тому же я бы не называл это рекламой, это скорее брендинг. Многие жители Нью-Йорка изначально думали, что наш комитет — государственная организация, и рекламная кампания была направлена на то, чтобы объяснить, кто мы такие и что нам нужна помощь. Так получилось, что нам это практически ничего не стоило: рекламные компании организовали нам все, внеся свой взнос в деятельность комитета.

— Сколько жертвуют на поддержание парка иностранцы?

— Немного. Если вы что-то покупаете в наших магазинах, к примеру, стоящее $5, около 15 центов из этой суммы получает парк.

— Вы говорили про катки, которыми управляет Дональд Трамп. Это точно прибыльный бизнес, часть из этих денег он, наверное, платит комитету?

— Он платит не нам, а городу, а уже из этих денег власти перечисляют нам определенную сумму.

— На какой срок заключаются контракты с арендаторами парка?

— Все зависит от размера бизнеса: в случае катка это около 15 лет, с продавцами хот-догов — около трех лет.

— Я знаю, что северную часть парка посещает намного меньше людей, чем южную. Как вы решаете эту проблему?

— Я бы не назвал это проблемой. Даже небольшие цифры в случае Центрального парка выглядят очень внушительно: это около девяти миллионов людей ежегодно, тогда как южную посещают около 27 миллионов. Вопрос для меня в другом: северная часть очень красивая, даже, признаюсь, красивее, чем южная. И мне жаль, что все те, кто приходят в парк, не доходят до нее. Сейчас мы делаем все, чтобы изменить ситуацию, в частности вешаем специальные указатели.

— Какие парки в мире вас поразили?

— Я верен Центральному парку, к тому же, признаю, я не фанат путешествовать. Из того, что я видел, мне понравились прекрасные парки в Париже, Лондоне. Практически в каждом городе США есть живописные парки, которые управляются теперь по нашей схеме фондом. Наша модель активно тиражируется и по миру, в частности, в Корее, я знаю, создаются парки по аналогии с нашим. У Москвы большие перспективы в этом направлении.

Маргарита Федорова