Из Третьяковской галереи попросили убрать картину "Иван Грозный и сын его Иван" Ильи Репина. Предложение поступило от активистов патриотического движения "Святая Русь". По их мнению, полотно оскорбляет патриотические чувства русских людей. Как заявил один из активистов Василий Бойко-Великий, Иван Грозный никогда не убивал своих сыновей и даже не помышлял об этом. Искусствовед Андрей Ерофеев прокомментировал ситуацию ведущим Алексею Корнееву и Дарье Полыгаевой.
Фото: Государственный Исторический Музей
Д.П.: Как вам такое предложение?
А.Е.: Вы знаете, оно меня совсем не удивляет.
Это уже не первое предложение свести счеты с русским искусством, современным или историческим — с Пушкиным, с Толстым, с Достоевским, вот видите, с Репиным. То есть вообще свои внутренние проблемы и проблемы своих взаимоотношений со своим народом, со своей страной решить за счет борьбы с собственной культурой. Просто ее отменить, объявить их русофобами. Это у нас сформировалась уже такая линия мракобесов, причем эти мракобесы уже не просто какие-то маргиналы нашего общества, они прорвались в университеты уже, они пролезли в разные научные советы экспертные, в Министерство культуры, они продвигаются потихонечку по служебной лестнице.
Этот процесс, к сожалению, невозможно остановить, нам, по крайней мере, с вами невозможно остановить. Нужна политика борьбы с мракобесием, которая у нас как раз в государстве не проводится. А мракобесие — это что? Понимаете, это как дикая трава, полынь или там, я не знаю, крапива, борщевик, вот они заселяют, захватывают пространство, если их не выкашивать, не бороться с этими дикими травами. Вот у нас, к сожалению, вот такая политика. Между прочим, эта картина — "Иван Грозный убивает своего сына" — она находится на обложке книги Владимира Мединского, которая раскрывает особенности национального пиара. Где Владимир Мединский, который, между прочим, является министром культуры нашей страны, утверждает, что все это мифы русофобские, что все это недоказанные вещи, и картина подтверждает вот именно то, что это такой черный пиар, который создан, чтобы оболгать русскую историю и ее основных действующих лиц.
Д.П.: Можно предположить, что господин Мединский может и поддержать эту идею?
А.Е.: Абсолютно. Во всяком случае, в домашнем кругу, безусловно. Я хочу сказать, что у нас не то что нет политики борьбы с мракобесием, но у нас есть как бы исподтишка их поддержка, идущая со стороны власти. Иначе не пришли бы казаки в Эрмитаж требовать закрытия выставки братьев Чепмен. Вы представьте, где казаки, а где Эрмитаж? Они потребовали, чтобы директор Эрмитажа был привлечен к суду, чтобы он ходил в прокуратуру, писал объяснения. Понимаете, кто-то же науськивает этих мракобесов, кто-то рассказывает казакам: поезжайте в Питер, там идите, не бойтесь, смотрите. Вот и это очень опасная вещь. Власть играет с огнем, потому что она не борется с националистическим мракобесием, а как бы потакает ему хотя бы исподтишка, хотя все более и более открыто.
Д.П.: Насколько вероятна вообще реализация этой идеи? Картину Репина выносят из Третьяковки — такая сцена?
А.Е. Да нет, это, конечно, невозможно. Знаете, это символические вещи. Но мракобесам не дают прорваться в реальную политику…
А.К.: Вы думаете, не дают?
А.Е.: Я думаю, что пока не дают. Реально политикой они не рулят. Но вот символическое поле они уже оккупировали. Они получили право нападать на культуру. И здесь реализуется не только национальные, но еще и личностные комплексы, потому что эти люди, как правило, достаточно бездарны. Конечно, им доставляет удовольствие плевать в авторитетов культурных безусловных, в Пушкина или Толстого, вот в Репина, понимаете? Вот плюнуть в Репина. А им говорят: пожалуйста, вы можете это сделать. И человек, таким образом реализует низменные свои, понимаете, ощущения. Он говорит: да, все такие, как я.
А.К.: Мы уже сегодня говорили об одном государственнике… У нас почему-то "государственность" и "государственник" связываются, прежде всего, с близостью к православной церкви, государственник еще обязан быть сталинистом и, естественно, близок к народу вот через все эти институты. Я думаю, что вот эти люди, они тоже где-то оттуда же. А вот как вы думаете, вообще какие картины стоило бы убрать из Третьяковской галереи по этому принципу? Могут они быть убраны?
Д.П.: Которые "могут оскорбить"?
А.Е.: А очень много картин. Знаете, можно вспомнить и Сурикова, и массу других работ Репина, кстати. Это письмо подписано какими-то там именами, якобы это профессора, якобы это лидеры каких-то движений и так далее. Надо сказать, что эти люди все-таки пускают пыль в глаза, они все-таки мизерное меньшинство в нашем обществе. Это действительно единицы, по крайней мере, активная часть их это единицы, слава богу. Правда, я боюсь, что если вот так дальше продолжать попустительствовать им, то они будут все более и более разрастаться. Вот, но они, конечно, если начнут что-то вынимать, то тут дело не остановится двумя-тремя картинами, понимаете, здесь полетит вся русская культура, потому что вся русская культура критична по отношению к русской истории и вообще к истории человечества, и слава богу. Культура вообще есть форма дистанцированного критического анализа, особенно, конечно, тех болезненных точек, которые есть у человека и у народа.
И здесь мракобесие как раз пытается лишить нас критической точки, критической позиции, то есть разума лишить, превратить нас в абсолютно оболваненную нацию.
Понимаете, мы прошли через такую ситуацию массового общества, лишенного критического анализа самого себя, изжили это, казалось бы. А теперь к нам это стало возвращаться.