Перемена спонсора с пищевого концерна Booker Plc на водочных магнатов Smirnoff внесла в церемонию Букеровской трапезы радикальные новшества.
Даже видавших виды журналистов поразил канкан, которым встречал гостей громоподобный оркестр садового-паркового типа. Smirnoffцы решили удивить московскую литературную тусовку размахом. Удивили партийно-правительственным стилем: оркестру аккомпанировали талончики на обед, холодное хамство официантов и бесконечная затянутость процедуры.
Первое впечатление было, что ошибся дверью: в толпе потасканных личностей в черных пиджаках — "представителей деловых кругов", говоря тактично,— не обнаруживалось ни писателей, ни критиков, ни журналистов. Зато присутствовали разноудаленные от литературы "звезды": взгляд упирался то в мефистофельскую усмешку Стаса Намина, то в безупречный пробор Владимира Васильева, то в младенческий оскал Константина Борового. А что же литераторы? Были и литераторы.
Передвигалась меж фрачниками корпусная фигура в белой поддевке, с кофром в руке... Михаил Бутов. Нервический господин в квадратных очках, с сигаретой на отлете в худых перстах... Юрий Буйда. Девушка с ясным взглядом, в лиловом атласном пиджаке... Александра Васильева. Прочие претенденты к раздаче не явились. Знали, что ли?
Семь лет назад, когда только затевался русский "Букер", его основатель сэр Майкл Кейн приехал в Москву. Среди прочих дел он искал подходящий зал для награждения. Осматривал среди прочих помещений и "Метрополь". Рытый бархат и хрустальные висюльки исторгли у почтенного лорда одно слово: "Awful!"
Но нет уже сэра Майкла, и у премии сменились хозяева: этот год был для букеровского "Букера" последним. Впрочем, дело шло своим чередом, и, по мере того как текли спонсорские нектары, настроение литераторов улучшалось. Под аперитивы критик Игорь Шайтанов, представший эдаким Жоржем Бенгальским, сообщил, что сейчас будет "открыт бюст".
"Кто откроет нам свой бюст?" — живо отозвался поэт Лев Рубинштейн. Действительно, с продолговатого предмета в центре зала сдернули белое, и собравшимся предстала бронзовая голова сэра Кейна. "Что ж, он здесь и будет стоять, в ресторане?" — разнеслось в изумленной толпе. "Нет, нет, что вы",— успокаивали представлявшие оргкомитет пригожие девицы. И опять грянул оркестр. "Похороны Брежнева, блин",— просипел за моей спиной постмодернист Вячеслав Курицын. "Ой, загадывайте желание, Белла Ахатовна, скорее, мы ж близнецы",— прыгали какие-то две полнотелые вокруг сумрачно-хрупкой Ахмадулиной. И вот, в водовороте ухмылок и улыбок, поднятых бровей, хохотков, писков, похрюкиваний и бурлящей желчи гость перетек в обеденную залу.
Толстый свежевызолоченный Купидон дремал над фонтаном. Разносили красную икру. Гость выпил и закусил, и снова выпил. На сцене пел тенор. По залу метались лазерные круги. Журналисты судорожно лупили по клавиатурам мобильников: никто не успевал сообщить в номер имена лауреатов. "Держите полосу, еще держите",— неслось из-за разных столиков. Это был редкий миг торжества писательского цеха над журналистской братией: ждите, мол, у дверей. Ничего более идиотского и напрасно раздражающего журналистов ни организаторы, ни спонсоры сделать бы не могли. "Будь я хозяин, поувольнял бы к свиньям таких пиаров",— думал ваш корреспондент. Буквально, кусок в горло не лез. Зато писатели веселились как дети, ели с аппетитом, братались. И когда стали уж лица клониться к салатам, утробно заревели фанфары. И — вот оно! — имя победителя сорвало даже аплодисман. "Рад, рад я за Мишку!" — воскликнул Курицын. Лауреат хряпнул водчонки, оправил поддевку и вышел, слегка кренясь, на сцену. Речь зачел по бумаге — знал, что ли? "Особенно приятно мне,— заявил Михаил Бутов,— получать эту премию потому, что по материнской линии я являюсь прямым потомком Петра Андреевича Смирнова". В изумлении обратился я к официальным документам: там значился фонд Смирнова Петра Арсентьевича. Другой Смирнов, очевидно,— но какой такой Смирнов?
Победителя "Малого Букера" объявили ближе к полуночи, после десерта, когда V. I. P. уж разъехались. Лучшей эссеистикой признали книгу философа Владимира Бибихина "Новый Ренессанс". "Би-Би Кингу дали..." — протянул издатель Александр Иванов. Увидеть Би-Би Кинга не удалось: почтенного мыслителя в собрании не было.
И распалась тусовка, будто и не было ее никогда: часть утекла в "Петрович", на пятилетие заведения, часть — в "Место встречи", ну а самых лютых писателей тяжелые "волги" повезли в сторону переделкинских дач. И зажужжали в "Метрополе" пылесосы, всасывая без следа звездную букеровскую пыль.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ