Контрабасист и композитор Барри Гай рассказал Григорию Дурново о своей роли в Aurora Trio, и о взаимосвязях — как между современной импровизационной и старинной музыкой, так и между разными видами искусства
Прежде всего, какой вам видится ваша роль в Aurora Trio? Что вы можете сказать о своих партнерах, Агусти Фернандесе и Рамоне Лопесе? Вы играли в разных фортепианных трио, можно ли их сравнить друг с другом?
— Думаю, я сначала отвечу на последний вопрос. Насколько я могу судить, у каждого фортепианного трио есть свои индивидуальные черты, соответствующие тому, какие музыканты в них играют, и, в частности, пианистическим идеям. Музыкальное направление вырастает из взаимопонимания между участниками и общей концепции. Мне сложно сравнивать разные трио, в которых я играл: каждое было уникальным сочетанием личностей. Aurora Trio основал Агусти Фернандес, который пригласил нас с Рамоном Лопесом. У него были определенные четкие идеи, касающиеся звучания, и уже много лет трио являет собой плод чудесного сотрудничества. Мы друг друга действительно очень уважаем, и поэтому, когда мы играем вместе, перед нами открывается огромный простор для творчества.
Видите ли вы глубинную связь между подходом к исполнению старинной музыки и подходом к исполнению современной импровизационной музыки?
— Связь очевидная, она касается импровизации. Большая часть старинной музыки предполагала импровизацию, основанную на цифрованном басе или гармонической последовательности. Это похоже на импровизацию на основе гармонических переходов в традиционных джазовых пьесах. Некоторые участники старинных музыкальных ансамблей часто профессионально импровизировали в соответствии с правилами и практикой того времени. В некоторых произведениях, сохранившихся до наших времен, очень простая нотация, и искусство заключается в том, чтобы извлекать различные возможности из минимума материала. В более поздней музыке, например, эпохи романтизма или современности, не было поля для импровизации, поскольку композитор стал властителем произведения. Мне посчастливилось играть в ансамблях аутентичной музыки — например, The Academy of Ancient Music,— и я по-прежнему играю произведения некоторых старинных композиторов со своей женой Майей Хомбургер, замечательной барочной скрипачкой, которая специализируется на музыке Баха и Генриха Игнаца Франца фон Бибера.
Помогают ли вам сочинять музыку ваши навыки архитектора?
— Я занимался архитектурой в конце 1960-х. Работал три года, занимался в основном реставрацией старых зданий. Навыки, приобретенные в то время, у меня сохранились и сегодня обнаруживаются в графических партитурах. У меня по-прежнему есть кульман, чертежный прибор и все, что обычно бывает в архитектурном бюро. Кроме того, у меня большая библиотека книг и журналов об архитектуре. Я нахожу, что архитектура как дисциплина много дает моим музыкальным работам. Все, что связано с конструкцией, даже образцы строительных материалов побуждают меня оценивать музыкальные элементы, над которыми я работаю. На мою музыку влияет и живопись — в области структуры и игры цвета. Например, партитуру для композиции "Un Coup de Des" для Hilliard Ensemble я создавал, используя в качестве источников вдохновения два здания — одно британского архитектора Ричарда Роджерса, а другое — американца Питера Айзенмана.